Retrum. Когда мы были мертвыми - Франсеск Миральес

Я уже готов был разжать пальцы и спрыгнуть вниз, как вдруг носок моего левого ботинка нащупал спасительную щель между двумя камнями. Воспользовавшись этой точкой опоры, я все-таки сумел подтянуться и зависнуть на гребне ограды.

Здесь я решил осмотреться и выбрать точку приземления. Во-первых, я не хотел бы расквасить физиономию или переломать ноги, во-вторых, в мои планы вовсе не входило перевернуть или сломать какой-нибудь могильный памятник. Предосторожность оказалась не лишней. Помимо гравийных дорожек, присыпанных снегом и выглядевших вполне подходящими «посадочными полосами», я увидел прямо под собой несколько могил с коварно торчащими памятниками.

Опираясь на руки, я сдвинулся по ограде на пару метров, подобрал подходящую ровную площадку и спрыгнул вниз. Полет, как мне показалось, несколько затянулся, а приземление произошло на редкость мягко и безболезненно. Я без труда успел сгруппироваться и приземлился, смягчив удар ногами, согнутыми в коленях. Впрочем, должен сказать, что в тот момент я не списал это на свою физическую подготовку, скорее был готов признать, что здесь, в этом городе мертвых, законы физики действовали несколько иначе, чем во всех других местах.

Вот я и на кладбище.

Оглянувшись и осмотрев стену ограды, я обратил внимание на то, что ее поверхность с внутренней стороны абсолютно гладкая. Это, надо признать, заставило меня заранее заволноваться по поводу вполне вероятного отступления. Можно было, конечно, забраться по стене колумбария, вплотную примыкавшей к ограде, но опыт просмотра множества фильмов ужасов подсказывал мне, что лучше этого не делать. Я не раз и не два видел, как всякого рода мертвецы и зомби начинают кусать за ноги и за пальцы тех, кто столь бестактно обходится с местами их упокоения.

Впрочем, думать о путях отхода было еще рановато. Я только что попал на кладбище, и главный вопрос сейчас заключался в том, как мне здесь переночевать.

Освещенные луной кипарисы отбрасывали длинные тени. Стояла абсолютная тишина. Я вдруг вспомнил давно знакомую строчку из стихотворения Беккера: «Боже, как же одиноки мертвецы!» Разумеется, эта цитата не добавила мне присутствия духа.

Я призвал на помощь все рациональные составляющие собственного сознания, стараясь раньше времени не превращать это ночное бдение в кошмар. Я решил, что первым делом нужно подыскать себе мало-мальски удобное место, где можно будет спокойно посидеть и даже вздремнуть, если получится.

Осторожно пробираясь между стеллажами колумбария и немногими традиционными могилами с горизонтально лежащими плитами, я вдруг осознал, какое маленькое, оказывается, у нас в Тейе кладбище: всего несколько коротких дорожек да с полдюжины кипарисов. В общем, не самое перспективное и воодушевляющее место для того, чтобы провести здесь вечность.

В центральной, особенно плотно населенной части города мертвых переночевать было абсолютно негде, и я решил обратить внимание на «спальный район» — часть кладбища, расположенную у дальней ограды, где между отдельно стоящими склепами еще оставалось довольно много неиспользованного места.

Бродя по кладбищу как какое-нибудь обиженное привидение, ищущее пристанище, я вдруг всерьез призадумался вот над каким вопросом: а как эти трое узнают, что я здесь провел всю ночь? Если они будут ждать меня снаружи, то что, спрашивается, помешало бы мне прийти сюда незадолго до рассвета, с первыми лучами солнца перебраться через ограду и заявить своим новым знакомым, что вот, мол, я — герой, вернувшийся после ночевки в царстве теней. Сколько именно времени я здесь провел, они точно ни за что не узнали бы.

Прогулка по местным достопримечательностям убедила меня и в том, что я на кладбище абсолютно один, если, конечно, не считать за живые души постоянное местное население, которое — кто их знает, этих покойников, — возможно, внимательно следит за мною из своих могил и ниш в колумбарии.

Занятый такими мыслями, я отвлекся от поисков логова, подходящего для ночлега, и вдруг остановился, когда неожиданно для самого себя понял, что лучшего места, чем та могильная плита, с которой мне довелось подобрать черную перчатку, здесь не сыскать.

Я заявил себе, что у этого милого уголка есть по крайней мере два преимущества. Одно — мистического свойства. По моим догадкам, в этой могиле, скорее всего, покоилась какая-нибудь красавица вампирша. Второе было связано с тем, что памятник над захоронением представлял собой одну из немногих больших и абсолютно плоских могильных плит. К тому же это место находилось в той части кладбища, которая была расположена ближе всего к дорожке, ведущей в город. В общем, по всему выходило, что здесь мне будет более-менее удобно. Кроме того, отсюда проще услышать и, быть может, даже увидеть любого, кто подойдет к кладбищу со стороны Тейи.

Принятие решения о месте ночлега не заняло у меня много времени. Вполне довольный своей рассудительностью и решительностью, я направился в сторону выбранного памятника, даже не догадываясь о том, что кое-кто уже предугадал мое появление в этом углу кладбища.

Блуждающие огни

Вокруг меня со всех сторон танцевали в ночи блуждающие огни смерти.

— Сэмюэл Тейлор Кольридж —

На нужной мне могиле я обнаружил не то покрывало, не то расстеленный плед и небольшую корзинку, прикрытую куском материи. Сокрушенно признавшись в своей полной предсказуемости для новых знакомых, я осторожно приподнял ткань, готовый к любого рода сюрпризам.

Ничего сверхъестественного и уж тем более неприятного в корзине не оказалось. Наоборот, мне даже стало как-то теплее от заботы, проявленной по отношению ко мне. В корзине лежали несколько яблок и бутылка с водой. Тогда я переключил свое внимание на плед. Пощупав его, я убедился в том, что он достаточно плотный и приятно-теплый на ощупь.

Тронутый таким вниманием, я принялся за яблоко и задумался над тем, кто именно из этой троицы решил облегчить мне прохождение назначенного испытания. Мне бы, конечно, хотелось, чтобы это была Алексия, хотя с тем же успехом идея как-то ободрить меня могла прийти в голову и ее приятельнице. Впрочем, я не исключал возможности того, что заботу обо мне проявил и Роберт, который, кстати, показался мне самым приличным и любезным человеком в этой банде.

Съев яблоко чуть больше чем наполовину, я перебросил оставшийся увесистый огрызок через кладбищенскую ограду. Если эти ребята караулят меня снаружи, то пусть знают, что я не только уже забрался внутрь, но и успел приложиться к фруктам, оставленным по мою душу. Впрочем, что-то мне подсказывало, что ни здесь, на кладбище, ни за его стенами не было в тот момент никого, кто принадлежал бы к этому миру.