Творения преподобного Симеона Нового Богослова. Слова и гимны. Книга третья - Симеон Новый Богослов

Иное опять есть бояться Бога, и иное и исполнять заповеди Его, как написано: бойтеся Господа, вси святии Его (Пс. 33, 10), и еще: уклонися от зла и сотвори благо (Пс. 33, 15). Иное есть бездействие (упразднение от дел), а иное – безмолвие, и иное опять молчание. Иное есть удаление и преселение с одного места на другое, и иное – странничество. Иное есть негрешение, и иное – делание заповедей. Иное есть противиться врагам и бороться с ними, и иное – победить их окончательно, покорить и умертвить: первое есть дело подвизающихся и святых, ревностно идущих к совершенству, а второе есть дело бесстрастных и совершенных, которые многими трудами и потами победили врагов своих вконец и украсились, как какой блестящею одеждою, живоносной мертвостью Христовой.

К достижению показанных совершенств многие устремлялись одни для одной, другие для другой цели. Но весьма немногие приступали к сему с истинным страхом Божиим, с любовию искреннею и верою несомненною – которые одни, спомоществуемы будучи благодатию Божиею, скоро навыкают деланию заповедей и преуспевают во всех сказанных выше отличиях, каждочасно возрастая в добродетелях. Другие же оставляются блуждать, как в непроходной (бездорожной, судя по слову псалма 106, 40: по непроходней, а не по пути) пустыне – о каковых написано: отпустих я по начинаниям сердец их, пойдут в начинаниях своих (Пс. 80, 13). И якоже не искусиша имети Бога в разуме, (сего ради) предаде их Бог в неискусен ум творити неподобная (Рим. 1, 28). Итак, те, которые на камне послушания святым отцам положили доброе основание веры и надежды со страхом и трепетом, и на сем основании устрояют верность заповедям, какие дают им духовные отцы, соблюдая их, как бы их налагал на них Сам Бог – такие тотчас преуспевают в отвержении себя. Творить не собственную свою волю, но волю духовного отца своего, по заповеди Божией, и таким образом упражняться в добродетели – сие порождает не только отвержение себя самого, но и умертвие всему миру. Потом, когда выйдет таковой всем чувством души из мира и станет быть вне его, как в пустыне, тогда овладевается страхом и трепетом неизъяснимым и начинает вопиять к Богу из сердца, как вопиял Иона из утробы кита морского, Даниил – из рва львиного, три отрока – из пещи пламенной, Манассия – из среды медного быка. Сии болезненные и скорбные стенания его и глас молитвы его тотчас услышав, Господь Всеблагий, живот Свой давший на смерть за нас, грешных, извлекает его, как извнутрь кита, из бездны неведения и омрачения, наводимого миролюбием, чтоб он не возвращался более туда, ни даже помыслом – освобождает его, как из рва львиного, от злых похотей, кои похищают и снедают души человеческие, и как из пещи огненной, от страстных влечений, кои господствуют во всех людях, жгут нас, как огонь, растлевают нас, с насилием тянут к неуместным деяниям и возжигают пламень страстей внутрь нас. От всего этого, говорю, Господь освобождает его, орошая его благодатию Святого Духа и делая его чрез то неопалимым – освобождает, как извнутрь медного вола, от этой плоти земляной, тяжелой и страстной, в которой живущая душа наша бывает совсем неподвижна и неохоча ни на какую добродетель и делание заповедей Божиих, будучи крепко держима, туго вяжема и тяготима сею плотию как естественно соединенная с нею. Когда таким образом душа освободится от тиранства плоти (не говорю – отделится от тела чрез смерть его), тогда и она начинает взывать с пророком, говоря: растерзал еси вретище мое, и препоясал мя еси веселием: яко да воспоет Тебе слава моя (Пс. 29, 12, 13), а также и благодарить вместе с Павлом, говоря: благодарю Бога Иисус Христом Господом нашим, что закон духа жизни о Христе Иисусе свободил мя есть от закона греховнаго и смерти (Рим. 7, 25; 8, 2).

Когда благодатию Христовою совершится все сие в нем, как я сказал, и когда освободится он от неведения и омрачения, наводимого миролюбием, когда избавится от лукавых и скверных пожеланий и от похотей смертной плоти сей, порабощающей нас закону греховному, тогда что станет он делать с сего момента и далее? Употребит ли он эту свободу на покоение себя и беззаботность? Перестань ты говорить такие речи и держать такие предположения. Такие предположения могут идти только к людям, кои поистине суть рабы, а не свободные. Тот же, кто сподобился получить сказанную свободу, знает, что освобожден от закона греховного с тем, чтоб не работать более греху, а работать правде, которая есть Христос Господь – Солнце правды, как Он именуется и есть. Чтобы показать вам, какую любовь к Богу являет таковой с того момента и далее, представлю вам это примерами из человеческих дел, которые бывают у нас каждодневно.

Представьте себе, что какой-либо царь, сострадательный и человеколюбивый, увидев раба, поработившегося самоохотно тирану, обольстившему его, безжалостно обременяемого работами в делании кирпичей, обделывании камней и рытьи канав и служащего нечистым похотям того злого тирана, идет сам своим лицом и исхищает его и освобождает от такого срамного и тяжелого служения и опять берет его в царские палаты на услужение без всякого укора за прежнее его падение. Раб этот, освобожденный от таких и толиких прискорбностей, естественно, потом всячески усиливается явить себя более ревностным и скорым исполнителем велений царя, нежели другие его сослужители, не испытавшие плена, чтоб засвидетельствовать величайшую и теплейшую свою к нему любовь, всегда нося в памяти, от каких зол он освободил его. То же самое помышляй бывающим и в том, кто получил помощь от Бога, как я сказал. И как царь оный, видя, что раб тот исполняет всякое его хотение с великою готовностью и со всяким смирением, хотя совсем не нуждается в услужении его, имея множество других слуг, однако ж за добрые чувства раба того являет к нему особенную любовь, так то же самое бывает и с тем, о ком мы сказали. Ибо как тот, и получивший от Бога свободу духа, никогда не утомится и не перестанет от того, чтоб паки и паки и всегда исполнять волю Божию с наиболее теплейшею готовностью, так и вечный Царь и Бог никогда не лишит его благ вечной жизни, но будет снабжать его ими пребогато – и сколько увидит, что тот каждодневно умножает свою к Нему любовь и услужение, столько будет умножать и Свои ему дары.

Благодеяния и дары, какие Бог дает рабам Своим, бесчисленны, и никто не может вполне постигнуть их. Одни дает Он им в настоящей жизни, а другие дает в жизни будущей. Об этих дарах, какие благоутробный Бог подает любящим Его в сей жизни, скажу и я любви вашей немногое нечто, иное от Божественного Писания, а иное из того, что я и сам познал опытно.

Поелику люди к трем вещам показывают особое усердие и заботу: или к богатству, или к славе, или к свободе и радости – и наслаждению, доставляемому сими двумя, то и Владыка наш и Бог тем, кои, оставив все, взяли крест свой и последовали за Ним, не возвращаясь вспять, перво-наперво богато дарует эти же три. Вместо тленного богатства Он дает им всего Себя Самого. Понял ты мысль слова сего? Слышал страшное чудо? Как богатые мира сего иждивают свое богатство на свои нужды, привычки и желаемые наслаждения, так и благий Владыка наш дарует Себя Самого истинным и верным рабам Своим, исполняет всякое их желание и потребу, как они того желают, и даже больше того, чем желают, снабжает их богатно всяким благом и подает им всегда нетленное и вечное услаждение. Во-первых, они полны бывают неизреченной радости, что стяжали и имеют в себе не мир и не блага мира сего, но Самого Творца и Господа и Владыку всех. После сего они одеваются Светом, Самим, говорю, Христом и Богом, всем всецело во всех себе, видят самих себя украшенными неизреченною славою, как светлым каким и Божественным убранством, и закрывают лицо свое, не снося смотреть на непостижимое и чрезмерное сияние сего убранства своего, так что ищут какого-нибудь сокровенного места, чтоб, укрывшись в нем, как бы сложить с себя великую тяготу славы сей и сего сияния. Потом Сам Владыка Христос бывает для них и пищею и питием всегдашним и бессмертным: для тех, которые суть еще младенцы о Христе, несовершенны и не могут вкушать твердой пищи, Господь является как бы некиим световым и блестящим сосцом, который влагается в уста их и дает им сосать из Себя – для каковых Христос бывает вместе и ястием и питием и доставляет им столь великую сладость и удовольствие, что они не хотят или, лучше сказать, не могут оторваться от Него; для тех опять, которые уже отдоены, Христос является чадолюбивым отцом, детоводит их, учит и исправляет, ибо как любящий отец посаждает детей своих за трапезу свою и вкушает вместе с ними, а когда увидит, что они нерадят о своих уроках и занимаются другими бесполезными вещами, тогда лишает их своей трапезы и слугам приказывает не давать им пищи, научая их сим способом не нерадеть об уроках своих, так и благий Владыка наш и Бог действует в отношении к рабам Своим – чадам Его – по человеколюбию и благодати, ибо им дает Себя Христос – хлеб, сходящий с неба и дающий живот миру, и они питаются Им и вместе с Ним всегда вдоволь и через причащение сего хлеба шествуют к вечному животу, освящаясь душою и телом. А когда вознерадят они о заповедях Его и, самовольно предавшись лености, презрят их и вдадутся в дела мира сего, бесполезные и не согласующиеся с благочестием, тогда Он, Питатель всего, лишает их Себя Самого, а чрез то и всего того, о чем мы говорили, и еще большего того. Таковые, когда, пришедши в чувство и помыслив, какого блага лишились, обратятся опять к Нему и взыщут Его, как обычно бывало, но не обрящут, тогда начинают проливать слезы и плакать неутешно, подвергать себя всяким чувственным лишениям, желая и изъявляя готовность на всякую скорбь, искушение и бесчестие, чтоб только человеколюбивый Отец, увидев скорбь их и произвольные злострадания, сжалился над ними и, возвратившись к ним, опять дал им Себя. Что и бывает: стяжевают они паки Христа, восстановляются в прежнюю близость и славу еще с большим дерзновением, вводятся опять во вкушение благ оных, ихже око не виде, и ухо не слыша, и на сердце человеку не взыдоша, и паче прежнего начинают благоговеинствовать пред Отцом своим и трепетать, как пред грозным Владыкою, боясь, как бы не впасть опять в те же грехи по невниманию и не быть отогнанными от благ Отца своего. Так поступают те, которые искренно, с болезнью сердца каются и за это улучают опять блага, о коих мы говорим. Но которые боятся трудов покаяния, малодушествуют в скорбях и стеснениях по требованию его, предаются лености и беспечному покою – такие, как недостойные и ненастоящие сыны или, лучше сказать, как презрители, предпочитающие удовольствия телесные вечным благам и даже Самому Богу, не сподобляются более вкушения оной духовной сладости, ни облечения одеждою Божественной славы, но праведно лишенными остаются богатства благости Божией и походят на псов, у которых нет хозяина. Ибо как эти псы блуждают по улицам и стогнам града, чтоб найти где-либо кость какую-нибудь или клок старой кожи и погрызть их или чтоб напасть на место, где заклано животное, и полизать крови, а если встретят падалище, то бросаются на него и едят ненасытно и отойти от него не хотят, но грызутся с другими псами и отгоняют их, пока не съедят и самых внутренностей и не оставят одни голые кости, так и эти обходят врата богатых и бедных, чтоб набрать в лоно свое, если случится кому дать им что: золото, серебро или другое что. Так как они потеряли истинное и нетленное оное богатство, то, когда случится им понабрать кое-чего, им кажется на короткое время, что они сыты, удовлетворены и не требуется для них ничего более. Впрочем, когда овладеет ими, как голод, неверие с безнадежием, тогда они опять обращаются к прежнему попрошайничеству, полны будучи попечения об одном настоящем, несчастные и достойные слез, потому особенно, что ради временного и ничтожного небрегут о вечной всеблаженной жизни.