Безграничная (ЛП) - Синтия Хэнд

— Спасибо, — говорю я. — И имей в виду, я бы не стала просить тебя погулять со мной, если бы я не захотела прогуляться с тобой. «Ты мой лучший друг» хочу сказать я, но почему-то этого не делаю.

Он улыбается.

— Отвези меня к своему дому. Хочу посмотреть, где ты жила.

Неловкие слова официально закончились. Покорно еду прямиком к моему старому дому. Но это не мой дом. Теперь уже не мой. Это уже чей-то чужой дом, и от этой мысли мне становится грустно: кто-то другой спит в моей комнате, кто-то другой стоит у окна кухни, где раньше любила стоять мама, наблюдая, как колибри порхают с цветка на цветок на заднем дворе. Но это жизнь, убеждаю я себя. Это означает стать взрослым. Оставить за собой прежнюю жизнь. Двигаться вперёд.

Над рядами домов уже встаёт солнце, когда мы добрались до моей улицы. Водяные фонтанчики для поливки газона сплетают воздушные сети из белого тумана. Я опускаю боковое стекло и держу руль правой рукой, а через пальцы левой пропускаю поток прохладного утреннего воздуха. Он так чудесно пахнет мокрым цементом и свежескошенной травой, от домов доносятся вкусные запахи жарящегося бекона и блинчиков, аромат садовых роз и цветов магнолии, запахи моей прежней жизни. Было как-то нереально ехать по знакомым улицам с деревьями по сторонам, видя всё те же машины, припаркованные у дороги, тех же людей, направляющихся на работу, тех же детей, идущих в школу, только немного подросших с последнего раза, когда я их видела. Кажется, что время здесь замерло, и ни этих двух последних лет, и ни всего того сумасшествия, произошедшего в Вайоминге, никогда не было.

Я паркую машину на улице напротив моего прежнего дома.

— Красивый, — говорит Кристиан, внимательно рассматривая в открытое окно, зелёный с голубыми ставнями большой двухэтажный дом, который был мне родным первые шестнадцать лет жизни. Белый палисадник и всё такое.

— Да, моя мама придерживалась традиций.

Дом тоже выглядел по-прежнему. Я не могу оторвать взгляда от баскетбольного кольца, закреплённого над гаражом. Я почти слышу, как тренируется Джеффри, ритмичные удары мяча о цемент, слышу, как он бежит, резко вдыхает во время прыжка и кладёт мяч точно в корзину, звук удара о щит, свист сетки, слышу, как Джеффри шипяще выдыхает «мило» сквозь зубы. Сколько же раз я делала своё домашнее задание, сопровождаемая всеми этими звуками на заднем дворе?

— Чёрт, да повернись же, — произносит Кристиан.

Я поворачиваюсь к нему.

— Ему шестнадцать, Кристиан. У него должен быть дом. У него должен быть кто-то, заботящийся о нём.

— Джеффри сильный. Он сам со всем справится. Ты действительно хочешь, чтобы он вернулся домой, заперся там и так далее?

— Нет, — признаю я. — Я просто беспокоюсь.

— Ты хорошая сестра, — замечает он.

Я невесело усмехаюсь.

— От меня ему достаются одни неприятности.

— Ты любишь его. И помогла бы ему, если бы знала, через что ему предстояло бы пройти.

Я не встречаюсь с ним взглядом.

— Откуда тебе знать? Может, я рассорилась бы с ним и одержимо продолжала заниматься своими делами. У меня это хорошо получается.

Кристиан задерживает дыхание, затем твёрдо говорит.

— Ты не виновата, Клара.

Я так хочу ему верить.

Между нами снова молчание, на этот раз тяжёлое.

Я должна рассказать ему о видении. Я не должна больше тянуть. Я даже не понимаю, почему ему не рассказываю.

— Так расскажи, — говорит он, опираясь локтями на край окна.

Так что я отбарабаниваю ему все подробности, которые помню, заканчивая своим открытием, что это он там со мной, он, в тёмной комнате. Как он кричит на меня, чтобы я пригнулась.

После моих слов он какое-то время молчит.

— Хорошо. Это видение не очень реальное, верно?

— Да, в нём довольно много темноты и адреналина, на данный момент. Что ты о нём думаешь?

Он озадаченно качает головой.

— А что думает Анжела?

Я неловко ёрзаю на сиденье.

— По правде говоря, мы об этом не разговаривали.

Он смотрит на моё лицо, его глаза слегка прищурены.

— Ты кому-нибудь ещё рассказывала? — Он видит вину, написанную у меня на лице. — Почему нет?

Я вздыхаю.

— Я не знаю.

— Почему ты не рассказала Билли? Ведь ты понимаешь, что именно по этой причине она и стала твоим опекуном, чтобы помочь в преодолении таких ситуаций.

— Наверное, потому что она не моя мама.

— Билли недавно вышла замуж, — объясняю я. — И не хочу в её медовый месяц изливать ей свою депрессивную душу, а Анжела, ну, у неё своя личная жизнь в Италии.

— Что за личная жизнь? — спрашивает он, хмурясь.

Я прикусываю себе язык. Мне хочется, чтобы можно было рассказать ему про Пена.

— Кто такой Пен? — Чуть заметно улыбаясь, спрашивает Кристиан, довольный, что смог столько раскопать в моей голове. — Постой, разве это не тот ангел, который на протяжении всех этих лет рассказывал Анжеле о Чёрных Крыльях? — Он широко раскрывает глаза, встречаясь со мной взглядом. — Это он — таинственный итальянский бойфренд?

Его вопрос официален. Я — полный отстой в хранении секретов, особенно от него.

— Эй! Не надо лезть в мою голову! Я не могу просто рассказать это! — Бурчу я. — Я обещала.

— Тогда перестань об этом думать, — говорит он, как тот, кто говорит вам не думать о слонах, и, конечно, картинка слона тут же появляется в вашей голове. — Стоп. Анжела и ангел. Что там было о серых крыльях?

— Кристиан!

— Он ведь не Чёрное Крыло, правда? — На лице Кристиана искреннее беспокойство, которое появляется всякий раз, как только заходит речь о Чёрных Крыльях. Ведь они убили его мать.

— Нет, он не такой. — Останавливаю я себя. — Кристиан, мне надо было тебе это об этом рассказать.

— Прости, — тихо говорит он, только вид у него нисколько не виноватый. — Итак, гм, вернёмся к твоему видению. И зачем ты так долго держала это в себе. Потому что, я почти в этом уверен, тебе разрешили это сделать.

Я расслабилась, так как разговор ушёл от опасной темы под названием «Анжела», хотя говорить о видении не намного легче. Я вздыхаю.

— Я не хотела говорить о видении, потому что не хотела опять в него попасть, — признаюсь я. — Не сейчас.

Он понимающе кивает, но я чувствую в нём крохотную искру страдания.

— Извини, что не рассказала раньше, — говорю я. — Я должна была.

— Я тоже не рассказал тебе своё, — признаётся он. — Практически по той же самой причине. Я хотел быть обычным студентом колледжа, пусть и недолго. Вести себя так, будто живу нормальной жизнью..

В лобовое стекло он пристально изучает небо цвета персика. Клин уток разрезает небо, направляясь к горизонту, на юг. Мы наблюдаем за птицами, парящими в воздухе. Я жду, пока он снова заговорит.