Рейтинговые книги
Читем онлайн Избранницы - Наталия Роллечек

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 5 6 7 8 9 10 11 12 13 ... 42

Мне и Янке досталась работа в хлеву. Янка готовила картошку для свиней, а я рубила сечку. Потом высыпала отруби в ушат, добавила к ним сечку и вылила "приправу". "Приправой" назывались обыкновенные помои, — как наши собственные, монастырские, так и те, что мы привозили на саночках от соседей.

Янка, присев на корточках возле ушата, выбрала три на вид вполне приличные картофелины, от которых еще поднимался пар, спрятала их в карман и, снова распрямившись, сказала:

— Брось ты возиться с ушатом, пойдем на кладбище,

Мы прокрались вдоль забора и через хорошо знакомую нам лазейку пробрались на старое кладбище. Янка выискала подходящее местечко, подолом смахнула с мраморной плиты прошлогодние листья, и мы обе, усевшись на каменном надгробье, начали есть картофель.

Мы съели по одной картофелине. Третью, попорченную, я решилась отбросить в сторону. Потом мы поднялись и начали медленно прогуливаться по размокшей тропинке. Из-под растаявшего снега высовывались плитки спрессованных прошлогодних листьев, желтые космы осенних трав. В ухабах стояли лужи, а с оголенных ветвей стекали крупные капли воды, пламенея в лучах солнца. Холодная синева небес слепила глаза.

— Скоро весна, — вздохнула Янка, беря меня под руку.

— О, да! Уже чертовски пахнет весной, — поспешно подтвердила я, испытывая при этом какое-то щемящее чувство от того, что вот гуляем мы с Янкой вместе и никто нам не мешает.

Янка, еще крепче сжимая мою руку, спросила:

— Таля, ты любишь ездить в поезде?

— Люблю. А что?

— Да так, ничего.

После минутного молчания она снова спросила:

— А тебе не скучно сидеть так вот, на одном месте?

— Конечно, скучно. Я-то здесь уже второй год, а ты — всего несколько месяцев. Моя мама хочет, чтобы я научилась вышиванию в белошвейной мастерской…

— Растяпа ты! Сколько есть приютов! Можно выбирать! Почти в каждом городе монахини содержат заведения для сирот. А без билета ты ездила когда-нибудь?

— Без билета? Так ведь за это же высаживают из поезда!

— Ох, и идиотка! — Янка с гневом отшвырнула мою руку. — Не знала, что ты такая глупая!

Сбитая с толку, я раздумывала над тем, как бы оправдаться в глазах Янки. Обрадовавшись пришедшей мне в голову мысли, я сказала тоном как можно более небрежным:

— Ездить без билета — не ахти какое искусство. А красть ты умеешь?

Янка приостановилась:

— Красть? Как это — красть?

— А вот так: идешь ты с сестрой Доротой на рынок и тащишь там с прилавка яблоко либо брюквину. Я так делала летом. А скажи мне… деньги ты пробовала брать?

— Деньги? — Янка подозрительно посмотрела на меня. — Что это тебе пришло в голову? Никаких денег я не трогала. Никогда!.. Ну и мысли у тебя!

— А я бы взяла, — призналась я. — Только не у кого. Если бы, например, я увидела, что кто-то оставил сумочку на скамейке, то я бы ее схватила и убежала. А потом накупила бы всякой всячины.

Янка повеселела, вновь подхватывая меня под руку, и дружелюбно сказала:

— Вот я тебе и говорю: быстрее всего можно натолкнуться на сумочку в поезде. Ты не имеешь даже понятия, как забывают люди во время путешествия о своих вещах. Вторым классом[9] ты когда-нибудь ездила?

— Вторым? Ой, нет! Никогда!

— Ну вот, видишь! А я езжу только во втором классе. Там всегда такое изящное общество. Ты не представляешь, что эти пани возят с собою! Чудеса! — Смуглые щечки Янки еще более потемнели от румянца. — Щетки с серебряными ручками, духи, шелковое белье, меха! И вообще — прелесть. Они едят апельсины и болтают разные глупости.

— И тебя ни разу не вытолкали в шею оттуда?

— Меня? — Янка повела узкими бровями. — Меня?

— Ну да, тебя!

Она презрительно усмехнулась.

— Я, моя дорогая, не принадлежу к числу тех, кого можно выталкивать в шею. А тебя вышвырнули бы наверняка.

— Наверняка вышвырнули бы, — тяжело вздохнула я и, охваченная отвращением к своему внешнему виду, с завистью взглянула на приятное личико Янки. Мое воображение уже целиком было во власти мечты о путешествии — сидеть в обществе дам, которые едят апельсины. Устыдившись, однако, своих мыслей, я осторожно спросила Янку:

— А что надо делать, чтобы не вышвырнули?

— Это очень легко. Скажешь, что ты едешь к больной мамусе, и начнешь плакать. Тогда публика устроит складчину тебе на билет да еще сунет монету в лапы кондуктору, чтобы тот не поднимал шума Однако такие номера удаются лишь во втором классе; а точнее — там, где имеется изящное благовоспитанное общество и много панов. Пани скупы. А хамы из третьего класса — так тех вообще ничто не пробирает. И в третьем классе надо пользоваться совсем другими средствами…

Янка заколебалась, — говорить дальше или не говорить, — но под напором признаний не могла уже удержаться:

— Надо уметь ладить с кондукторами. Они ужасно смешные люди! Такие пожилые, немного пузатые, приглашают тебя в свое купе или уговаривают пойти с ними в буфет. Но я никогда с такими не ходила. Никогда! Железнодорожники — это не слишком изящное общество.

— А что, — спросила я, — меня они тоже приглашали бы?

— Тебя? — Янка пристально взглянула на меня и разразилась смехом. — С твоими-то очками и носом, как картофелина?..

Я с ненавистью смотрела на Янку, продолжавшую заливаться смехом. Потом она утерла мокрые от слез глаза покровительственным тоном сказала:

— Не огорчайся! Поедем вместе, и я-то уж все налажу, как надо. Нет смысла сидеть в этом балагане, когда можно устроить себе более приятную жизнь.

— А почему же ты пришла к нам, если могла идти туда, где лучше?

— Так уж порою получается в жизни, — неопределенно ответила Янка. — Только ты не проболтайся кому-нибудь о том, что мы говорили здесь. Особенно Гельке. Смотри, запомни это!

— Будь уверена!

У входа в приют мы столкнулись с Гелькой. Она ехидно засмеялась:

— Вижу, вижу — новые подружки! Дай вам бог счастья!

— А тебя зависть разбирает?

Гелька повела плечами и помчалась дальше по коридору.

Мне стало стыдно. Янка обогнала меня и пошла впереди, крутя в руках конец черной косы. Глядя на нее, я подумала, что беседа на кладбище установила между нами скрытые от всех отношения — нескромные, даже неприличные. Я стыдилась этого, однако в них было много соблазнительного.

В пустой и холодной трапезной Сташка сматывала в клубок разодранные на узкие длинные полосы тряпки.

— Сейчас начнется рекреация, и мы будем играть в мяч, — весело сообщила она.

В дверях появилась улыбающаяся сестра Барбара.

— Готовы?

Сташка соскочила с лавки на пол и, прижимая к груди тряпочный мяч, с восторженными криками выбежала из трапезной. Я последовала за нею.

На крыльце уже столпились малышки. С радостным визгом бросились они к сестре Барбаре. Сестра Барбара смеялась и кружилась, сжимая в поднятых руках тряпичный мяч. Мяч был тверд, тяжел, неудобен; тот, в кого он попадал, с трудом сдерживал слезы. Однако даже боль не отбивала у малышек охоты поиграть. Веселый голос сестры Барбары, ее беготня за мячом, прыжки и тревожные выкрики, когда мяч попадал не туда, куда нужно, доставляли малышкам бешеную радость.

Старшие девочки присматривались к игре, стоя неподвижной цепочкой возле стены. Их раздражала новая монахиня тем, что, держа мяч в поднятых руках, громко командовала:

— Гоп! Стася, бросай! А теперь Таля… отбивай! Зося, пошевеливайся быстрее!

— Слово даю, этой негоднице ничего не стыдно, — буркнула Владка.

— А чего ей стыдиться? — спросила я.

— Чего, чего! Вон посмотри, как она рясу задирает! Даже чулки видать!

— А теперь, Эмилька, внимание!.. — сестра Барбара, присев на корточки, бросила мяч в сторону Эмильки.

— О-о… о, смотрите, как приседает! — угрюмо процедила сквозь зубы Владка. — Где это видано, чтобы монахиня так приседала? И еще малышки на такой срам глядят.

— А я поймала мяч! Ей-ей, поймала! — пищала Эмилька, теребя тряпочную игрушку. — Вот как сестру люблю, поймала![10]

— Любишь меня? — монахиня склонилась над обрадованной девчушкой. — А за что ты меня любишь?

— Люблю, потому что… потому что… — Эмилька задрала голову и, расставляя свои короткие ручки для объятий, выпалила: — …потому что сестра Барбара — негодница!

— Кто-кто? — Монахиня со смехом схватила Эмильку на руки и, целуя ее в чумазые щечки, повторяла: — Кто я, кто?

— Нечего сказать, хорошенькие вещи болтает самая младшая из "рыцарей господа Христа"! — Размахивая шляпой, по крыльцу поднимался ксендз-катехета, опекун "Евхаристичной Круцьяты". — Да, о милых вещах я тут узнаю…

Сестра Барбара и ксендз-катехета посмотрели друг на друга и в один голос рассмеялись.

1 ... 5 6 7 8 9 10 11 12 13 ... 42
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Избранницы - Наталия Роллечек бесплатно.
Похожие на Избранницы - Наталия Роллечек книги

Оставить комментарий