Рёв - Ария Кейдж

– Прости меня, Пол.

Он крепче сжимает руль, и мне захотелось иметь возможность добраться домой самостоятельно, а не оставлять свою машину у Ноны. Я пыталась взывать к его здравому смыслу, но он остался непреклонен в том, что пришлет за ней кого-нибудь утром. Мне не нравится, когда у меня нет моей машины – моей свободы, но я не собираюсь спорить с Полом. Я уже переступила черту, когда защищала Нейта.

– Пол. Поговори со мной, пожалуйста?

– Ты опозорила меня сегодня, – он смотрит на меня с каменным выражением лица. Затем снова поворачивается к дороге, а я к своему страху. Это всё, чего я могу добиться сейчас. Пол отстранился от меня и не без оснований. Я не должна была позорить его. Я должна быть тихой и делать то, что мне велено. Это простые правила повиновения для безопасной жизни. Он любит меня, очень любит. Просто Пол показывает это иначе. Не так, как все мы.

Папа любил меня, Нейт любил меня – оба совершенно по-разному, как и я их. Я скучаю по отцу, несмотря на то, что он причинил мне боль. Я скучаю по Нейту, но я отказываюсь и дальше причинять ему боль, а теперь я раню Пола. Моя жизнь, как «засада», до отказа наполнена болью, которую я приношу другим.

Мы останавливаемся у здания, где живет Пол. Он говорит, что это наш дом, но здесь нет ничего моего. Я привезла свои пожитки, но большинство из них и сейчас остается в коробках в сарае. Я не возражаю, но это никогда не будет моим домом. Дверь гаража открывается, и мы паркуемся медленно и тщательно, в стиле Пола. Моё тело дрожит, болит от спазмов, когда я слежу за его руками. Я знаю, что произойдет. Просто не знаю когда. Это другой вид наказания.

Дверь гаража закрывается позади автомобиля и меня передергивает, когда Пол передвигается. Но он открывает свою дверь и выходит из машины, захлопнув дверь за собой. Что-то во мне хочет остаться в машине. Что-то глубоко во мне хочет, чтобы я схватила запасные ключи из сумочки и напролом, через гаражную дверь, вернулась к Ноне, к Нейту.

Что делаю я – выхожу из машины и следую к лучу света, пробивающемуся из подсобки. Но Пола там нет. Также его нет и в гостиной, но, когда я приближаюсь к залу, вижу, что дверь в его кабинет закрыта, и видно только узкую полоску света из-под неё.

Я облегченно вздохнула, направилась в ванную и тихонько закрыла за собой дверь. Я не заперла её на замок, потому что ему это не нравится, и я бы предпочла не испытывать судьбу.

Я не смотрю в зеркало, я и так сейчас достаточно себя ненавижу. Я отвратительна, я – шлюха. Я хотела прикосновений Нейта сегодня. Я желала его как животное, по-взрослому, без правил. Я так устала от правил, несмотря на то, что они обеспечивают мою безопасность. Так устала ненавидеть себя, но это никогда не прекратится. Я разделась и включила воду в душе, не беспокоясь о том, что она слишком горячая. Кипяток облегчает мою внутреннюю боль. Я одобряю физическое наказание. Надеюсь, Пол, обладающий сильным ударом, наградит меня им.

Я долго мылась под горячей водой и лишь спустя время задумалась о том, что я делаю со своим телом, как затвердели мои соски, и что моё дыхание затруднилось от тяжести внизу живота. Мыльными руками я провела по выпуклостям своего тела и между складками влагалища, где клитор жгло от возбуждения. Я скользкая и это не связано с мылом, всё что я могу делать – представлять, как Нейт работает пальцами во мне. Я практически кончаю, когда холодный поток воздуха обдувает мою мокрую, сморщенную кожу. Сразу после следует жесткий удар по моей голове, отбрасывающий меня в кафельную стену. Я вижу звезды. Я вижу капельки крови, стекающие с водой по белой плитке, смешиваясь с ней в канализации.

– О ком ты думаешь, когда делаешь это, Шарлотта?

Я дрожу, истекаю кровью, и слишком напугана, чтобы произнести хоть слово, даже несмотря на то, что молчание хуже.

– Ты думала о нем? О твоем грёбаном сводном брате? Это отвратительно! Мерзко!

– Нет! – выкрикиваю ложь, съежившись в углу.

– Грёбаная лживая сука. Ты никогда не делала так для меня, ты не стонала моё имя и не дрожала подо мной. Ты даже не становилась влажной. Если бы я не использовал смазку – ты бы разодрала нас обоих в клочья, такой сухой ты была.

– Пол, пожалуйста.

Я знаю, что должна делать, хоть и не хочу этого. Но ему нужна уверенность в себе, он должен быть удовлетворен. Я ползу к нему, вода бьёт меня по спине, мой мозг еще не оправился от боли. Остановившись у его ног, я пальцами сжимаю ткань его штанов, молча умоляя о прощении. Этого недостаточно, чтобы помочь мне – он пинает меня в бок, и я падаю на спину, пытаясь вдохнуть, прежде чем из меня вырвется всхлип.

– Почему ты думаешь, что я хочу, чтобы ты трогала меня своими грязными пальцами, гребаная шлюха?

Он никогда так не злился на меня, никогда. Я хочу умолять его о прощении, я хочу, чтобы он держал меня и утирал мои слёзы, говоря нежные слова, которые, я знаю, в конце концов, последуют за подобным. Он всегда так поступает, когда теряет самообладание. Он успокаивает меня, говорит, что любит, целует меня и заставляет пообещать, что я больше не разозлю его. Я хочу, чтобы эта часть поскорее настала.

Я борюсь со страхом, что он нападет снова. Я встаю на колени, затем на ноги, опираясь руками на скользкую плитку для поддержки, делая шаг. Мои глаза смотрят в пол, где медленно капающая кровь смешивается с чистой водой. Делаю еще один нерешительный шаг, пока не вижу его ботинки. Закрываю глаза, поднимаю голову и жду атаку. Будет одно из двух. Либо ударит, либо сдержится.

Несколько минут спустя я обнаруживаю, что он поднял меня с пола и притянул к себе.

Я не открываю глаза, прижимаюсь головой к его груди и позволяю ему отнести меня туда, куда он хочет – всегда к себе в спальню. Он сажает меня к себе на колени и держит, пока слезы облегчения свободно падают из моих глаз. Сейчас Пол не сделает мне больно. Он будет держать меня, будто я его сокровище и утешать. Он успокаивает меня и гладит по мокрым волосам, поглаживает моё мокрое тело и портит свой костюм. Он любит меня, я понимаю это по тому, как он целует меня. Я снова в безопасности.

– Мне так жаль, любимая. Я ревновал. Ты меня так разозлила, а потом, когда я увидел, чем ты занималась, я потерял контроль.

– Прости, – плачу я, прижимаясь к нему сильнее.

– Тише, Шарлотта, – он целует мою голову, и я чувствую, что его поведение снова изменилось. Его тело напрягается подо мной, и я знаю, что за этим последует. Это единственный раз, когда он принуждает меня к сексу. Единственный раз, когда я не сопротивляюсь ему и не отнекиваюсь, потому что хочу, чтобы он был счастлив. Так что я дам ему то, чего он хочет.

В очередной раз, в моей голове, я возвращаюсь в гараж, где я прежде была с Нейтом.

Я сижу на коленях у Пола, он проводит по моей коже на ребрах и боках, пока не добирается до бедер. Они дрожат, когда он разводит их одной рукой, а другой хватает меня, вводя палец внутрь меня. Я до сих пор влажная от мыслей о Нейте и хныкаю от его проникновения. Я не двигаюсь, я никогда не двигаюсь. Я просто позволяю. Этому я научилась, когда мне было 5 лет.

Глава 5

Чарли

14 лет

Папа становится все более озабоченным, ведь завтра наступит день, когда он позовет меня в гараж... Я не знаю, почему он меняется, он ничего не менял в течение шести лет, но в последний раз он шокировал нас обоих. У него была с собой видеокамера. Он хотел большего. Ему больше не нужны были поглаживания, поцелуи и ласки. Он спросил меня – девственница ли я, и даже приказал полностью снять одежду. Я опешила и потеряла дар речи, уставившись сначала на папу, а потом на Нейта. Нейт сдерживал ненависть в своих глазах. Он ненавидел отца и какая-то часть меня тоже. Но папа нуждался во мне, а я в нём, так что я хотела сделать для него хотя бы это.

В последнее время Нейт и я практически каждый день учились любить друг друга. Мы касались, целовались, пробовали друг друга на вкус и занимались петтингом – пока были одни, потому что нам было сложно насытиться друг другом. Рядом с нами не было папы, который манипулировал нашими действиями и мыслями – мы любили друг друга для нашего собственного удовольствия и для удовлетворения наших собственных потребностей. Но мы еще не сделали последний шаг, мы были чертовски близко к нему, но все же не переступили черту.

– Нейт. Мне страшно.

Он сильнее прижимает меня к себе и целует в висок. Легкий ветерок закружил листву.

– Я знаю, детка. Просто думай о нас, не о нем, не о его новой забаве; просто о нас и ты сможешь пройти через это.

– Буду. Я всегда так делаю. Только так я смогу пройти через все это. Мне хочется, чтобы мы снова были маленькими, когда всё, о чем я думала – довольный папочка, когда я не понимала, что то, что мы делаем – плохо.

– Мы не делаем ничего плохого, Чарли. Он делает, – Нейт глубоко вдохнул, пытаясь успокоиться.

– Тогда почему ты не хочешь заниматься со мной любовью?