Хозяйка Империи - Раймонд Фейст

Ошарашенный Джиро бессильно уронил руки на колени:

— Но как?..

— Все очень просто, господин. Жизнью большинства людей управляют некие общие законы. Можно с уверенностью рассчитывать, что линия твоего поведения не выйдет за пределы, определяемые твоим собственным характером. — Чимака засунул свиток в необъятный карман просторного кафтана. — Ты отлично выспался, хорошо позавтракал, твой дух пребывал в покое. Ты сумел сосредоточиться на игре, но тебя не снедала… жажда победы. Когда ты сделал третий ход, мне стало понятно, что твоя игра будет проста, без… дерзновения и риска. — Безраздельно завладев вниманием Джиро, он подвел итог:

— Секрет в том, чтобы подобрать ключи к мыслям противника. Пойми движущие им побуждения, изучи его страсти, и тебе не придется ждать его хода, чтобы узнать, как он поступит. Ты будешь знать его следующий ход заранее.

В ответ Джиро невесело улыбнулся:

— Надеюсь, Чимака, когда-нибудь к нам наведается мастер, который посрамит тебя.

— Мне часто утирали нос, господин, — ухмыльнулся первый советник. — Очень часто. Но ты этого никогда не видел. — Он с удовлетворением скользнул взглядом по разбросанным фигурам. — Играй с теми, кто не знает тебя так же хорошо, как я, и победа — за тобой. По правде говоря, твоему стратегическому дару можно позавидовать. В шех, господин, я играю не лучше тебя. — Первый советник извлек из почты следующий документ и завершил свои рассуждения:

— Но я значительно пристальней изучаю тебя, чем ты когда-либо изучал меня.

Джиро покоробило, что кто-то, пусть даже столь преданный слуга, как Чимака, столь зорко присматривается к нему, но он тут же одернул себя: иметь такого человека в услужении — это дар богов. Чимака соединял в одном лице советника, наперсника и дипломата. Чем глубже его знание господина, тем лучше он будет служить семье Анасати. Ненавидеть его за выдающуюся остроту ума было бы глупостью, недосмотром хозяина, слишком тщеславного, чтобы допустить мысль о собственном несовершенстве. Джиро выбранил себя за эгоистичные, недостойные подозрения и решил сменить предмет разговора.

— Чем ты так увлечен сегодня? — поинтересовался он.

Порывшись в почте, Чимака извлек еще несколько донесений и, оттолкнув в сторону доску, разложил бумаги на освободившемся месте.

— Я старался распутать ниточку, которая могла бы открыть нам доступ внутрь шпионской сети Акомы, как ты того желал, и внимательнейшим образом сопоставлял сведения о связях людей из Акомы. Только что прибыли новые известия, которым я пытаюсь найти место в своей схеме.

Чимака принялся энергично перетасовывать кипы бумаг и настолько углубился в это занятие, что и сам не заметил, как его речь перешла в невнятное бормотание. Наконец он вновь собрался с мыслями и признался:

— Я еще не вполне уверен… — Он перебросил лист из одной кучи в другую.

— Извини за беспорядок, господин, но так нагляднее прорисовываются взаимосвязи. Слишком часто человек поддается искушению выстроить события в линеечку, в жестком порядке, а ведь на самом деле жизнь весьма… хаотична. Он погладил подбородок большим и указательным пальцами. — Я то и дело возвращаюсь к мысли, что надо бы обзавестись столом, набранным из брусков или из веток: я мог бы размещать пометки на различной высоте, чтобы сильнее бросались в глаза внутренние связи…

Долгий опыт научил Джиро относиться к причудам своего первого советника без раздражения. Во время работы Чимака мог ворчать и бубнить, но, похоже, именно в таком состоянии он добивался самых ценных результатов. Шпионская сеть Анасати, на расширение которой Джиро тратил все, что оставалось от его доходов, с каждым годом поставляла все более полезные сведения. Другие знатные семьи для подобных целей, возможно, предпочли бы воспользоваться услугами Мастера тайного знания; однако Чимака упорно выступал против постороннего вмешательства в его операции. Он желал самолично контролировать работу агентов, которых внедрял в другие дома, гильдии и торговые центры. Даже в те времена, когда во главе семьи стоял Текума, отец Джиро, Чимака время от времени покидал поместье, чтобы проследить, как выполняется то или иное его поручение.

Имея дело с Чимакой, Джиро по молодости лет порой выказывал признаки нетерпения; однако он знал, когда не стоит мешать первому советнику. Сейчас Чимака внимательно изучал донесения агентов, и властитель Анасати обратил внимание, что часть депеш относится к событиям двухгодичной давности, а некоторые сообщения представляют собой, судя по виду, просто пометки приказчика, работающего у зерноторговца и имеющего обыкновение записывать свои расчеты на полях первого попавшегося под руку документа.

— Кто-то пытался убить Мару, — не поднимая глаз ответил Чимака.

Вот это новость так новость! Джиро выпрямился, мгновенно вознегодовав: мало того, что ему не доложили немедленно, так теперь еще выясняется, что какая-то другая партия, помимо Анасати, охотится на властительницу!

— Как ты об этом узнал?

Хитрый Чимака выудил из недр кафтана сложенный вдвое документ и протянул его хозяину. Джиро схватил донесение и, развернув его, пробежал глазами первые строчки.

— Мой племянник Айяки мертв!.. — воскликнул он.

Первый советник поспешил перебить хозяина, прежде чем тот разразится возмущенной тирадой.

— Официальное сообщение не поступит до завтра, мой господин, — предупредил Чимака. — У нас есть день и ночь, чтобы хорошенько взвесить, каковы будут наши действия.

Хотя Джиро уже приготовился учинить советнику разнос за неоправданное промедление с докладом о важной новости, он тут же позабыл про свое намерение, и его мысли потекли именно в том направлении, какое косвенно указал ему Чимака. До бракосочетания Мары с Бантокапи их семьи — Анасати и Акома — были злейшими политическими врагами, и если былая вражда не разгорелась снова после ритуального самоубийства Бантокапи, то лишь потому, что узы кровного родства связывали наследника Мары с домом Анасати.

Теперь мальчик угодил в чертоги Туракаму. Весть о кончине племянника не вызвала в душе Джиро печали. Его всегда выводило из себя, что ближайшему кровному родичу мужского пола предстоит унаследовать Акому; договор, обязывающий его, Анасати, выступить в союзе с Акомой в случае необходимости защиты этого самого мальчишки, раздражал, как кость в горле.

Теперь у него наконец-то развязаны руки. Мара показала себя никудышным опекуном: мальчик убит по ее недосмотру! Анасати получили полное основание, да что основание — почетный долг добиваться справедливого воздаяния за безвременную смерть отрока.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});