Сегодня и всегда - Кэрил Уилсон

Глаза Кортни наполнились слезами, но она старалась сдержать их. Она словно онемела от горя. Что пользы плакать? Ей казалось, что душа ее так же мертва, как обескровленное тело ее сестры. Пустая оболочка – вот все, что осталось.

Они обе мертвы.

И в то же время она чувствовала, как ее охватывает жажда мести, несравненно более сильная, чем любовь, которую она питала к балету. Кортни ни за что не свернет с выбранного пути. Она разыщет Брэндэна Блейка, заставит его признаться во всем и уж потом решит, как ему отомстить.

– Пойдемте, миледи, – пыталась увести ее от могилы Мойра, – пойдемте. Начинается дождь. Вы заболеете.

И только тут Кортни заметила, как мрачен был туманный день, стоявший за решетчатым окном. Она вспомнила, что такая же погода была и в день ее возвращения домой. Почему она тогда не обратила внимания на это роковое предзнаменование!

– Пойдемте, миледи, а то я схожу за графом, чтобы он увел вас отсюда.

Кортни покачала головой:

– Оставь меня, Мойра. Я хочу побыть с сестрой.

– Но ведь граф…

– Оставь меня ненадолго, очень тебя прошу!

Девушка печально кивнула и направилась к выходу.

– Только уж, пожалуйста, миледи, выходите поскорее. Здесь так сыро. Вы промокли до костей, да еще и без зонта… Так недолго заболеть, – бормотала Мойра, выходя из склепа.

Кортни преклонила колени перед гробом, сжимая в руках молитвенник. Как ныло у нее сердце! Казалось, оно вот-вот разорвется.

Прошла минута – или целая вечность? Минуты мало, чтобы выразить все те чувства, что испытывала тогда Кортни. Не хватит на это и вечности. Ни за краткий миг, ни за целую жизнь не заполнить пустоты, зиявшей в ее душе…

Она пыталась вспоминать только хорошее: детскую улыбку Сары, ее смех, звонкий, как колокольчик. Рояль всегда будет напоминать ей о том, как скользили по клавиатуре тонкие, красивые пальцы Сары. И, может быть, когда-нибудь она сумеет забыть мертвую Сару со скрещенными на груди окровавленными руками и скрюченными пальцами.

Кортни огляделась вокруг. Каменные стены этого вместилища смерти источали сладковатый запах тлена. Пронзительный вопль отчаяния вырвался из ее груди. Кортни забилась в рыданиях, дав волю чувствам. У нее больше не осталось сил, чтобы справиться с испепеляющей душу болью.

Слезы градом катились по ее щекам. В желудке опять начались спазмы. Душевная боль ощущалась почти как физическая. Теперь она понимала поэта, сказавшего что-то о разбитом сердце. Ей казалось, что ее сердце разорвалось пополам.

«Он за все заплатит, – пообещала себе Кортни. – Я разыщу его. Твой совратитель не ускользнет от возмездия. Я отомщу за тебя. Клянусь».

Ей показалось, что воздух стал тяжелым и густым. Кортни закашлялась. В горле у нее пересохло. Она дышала хрипло. Задыхаясь от кашля, она поднялась на ноги.

Неожиданно появилась Мойра.

– Что, что случилось?! – закричала она, когда Кортни с криком упала в ее объятия…

– Боже мой, что с вами, миледи? Ваши глаза того и гляди выскочат из орбит.

На вопли Мойры сбежались остальные. Тут все поплыло вокруг Кортни, и она потеряла сознание.

– Позвольте мне взглянуть на нее, – услышала она голос доктора Картрайта. – Подержите ее голову.

Кортни с трудом понимала, что происходит вокруг нее. Она почувствовала только, что доктор открыл ей рот и влил какую-то жидкость. Через несколько минут хрипы прекратились, дыхание стало почти нормальным, и ее перенесли в дом.

Невзирая на протесты сестры, Марк отнес Кортни на диван в большой комнате.

– У тебя п-пепельно-серый цвет лица, отец, – сказал Марк, – не худо бы выпить. Как насчет глотка бренди, джентльмены?

Лорд Гарретт и доктор Картрайт, поздоровавшись друг с другом, уселись напротив Кортни.

– Станешь тут пепельно-серым, – проворчал лорд Гарретт. – Твоя сестра вгонит меня в могилу своей болтовней о погоне за тем американцем. А тут еще эти ее приступы астмы.

– Она поправится, – заверил доктор Картрайт. – Я дал ей настойку опия. Все, что ей нужно, – это покой. Я уверен, что всему виной сырость в склепе, ну и, конечно, то, что случилось недавно. Она нуждается в покое…

– В покое? – Лорд Гарретт повернулся к Кортни. – Так ты хочешь пуститься в погоню за Блейком? – резко спросил он.

– Какая нелепость, – заметил Марк, – это невозможно…

– Ты знаешь свою сестру, – прервал его лорд Гарретт, – когда ей что-нибудь втемяшится в голову, она не успокоится, пока не доведет дело до конца. И все-таки, американцем должен заняться я. Ты слышишь меня, молодая леди? И не думай даже гоняться за этим человеком. Я не хочу, чтобы кто-нибудь из вас впутывался в эту историю. Блейк – мое дело. Понятно? – обратился он к Марку.

– Ну ладно. Т-только я не совсем понимаю тебя, хотя и– уважаю твои желания, – нехотя согласился Марк. – Корт…

Кортни пристально и недовольно посмотрела на них и встала.

– Как вы смеете говорить обо мне так, как будто меня нет в комнате, как будто мое мнение ничего не значит. Что за заговор?

– Я знаю лучше тебя, что тебе следует делать. Ты многого не знаешь, поэтому не вмешивайся и слушай, что я тебе говорю.

– Я слушала тебя, когда ты утверждал, что Сара прекрасно живет в Оуклей Корте. Может быть, ты хоть теперь согласишься, что иногда бываешь неправ?

Лорд Гарретт с укором посмотрел на Кортни и глубоко вздохнул. Кортни сердилась на себя больше, чем на отца. Она поняла, что ее слова больно задели его, и пожалела об этом. Торопливо извинившись, она вышла из комнаты.

Марк вышел вслед за ней.

– Т-ты не совсем здорова. Т-ты должна побыть здесь, чтобы мы могли п-позаботиться о тебе. Мойра попросила миссис Чивер приготовить тебе чай.

– Я не хочу засиживаться в мужской компании и распивать чаи, – ледяным тоном отвечала она, поднимаясь по лестнице.

– Ко-кортни, – позвал ее Марк, – у тебя с каждым днем все больше портится характер.

Промолчав, Кортни поднялась в свои комнаты.

«Я этого не потерплю! – говорила она себе. Она положила молитвенник на секретер и заходила взад-вперед, как зверь в клетке. – Портится характер? А у кого он тут не испортится?» Отец под любым предлогом будет стремиться удержать ее в Оуклей Корте. Он готов объявить ее больной, хотя до этого страшного приступа она не жаловалась на здоровье. Но она не останется. Раз отец решил сам заняться Блейком, даже не посоветовавшись с ней, она сбежит из этого дома.

Она могла представить себе заранее, как отец «разделается» с Блейком: он не будет делать ровным счетом ничего, только бы сохранить доброе имя Сары. Может быть, Марк и смирился бы с этим, но только не она! Она-то уж не позволит проклятому американцу уйти от расплаты за свое преступление. Она будет преследовать его до последнего вздоха, пока не сотрет с лица земли.