Сегодня и всегда - Кэрил Уилсон

– Куда мы идем? – едва вымолвила она тихим, дрожащим голосом.

Шон указал в сторону темного горизонта.

– Отсюда не видно, но там на якоре стоит мой корабль. А здесь поблизости – моя шлюпка. Мы сядем в шлюпку и поплывем на корабль. Из этой бухты мы пойдем на Карибы, а потом к атлантическому берегу Америки: Чарльстон, Нью-Йорк и Бостон. – «Нет нужды говорить ей о заходе на южный берег Ирландии и об оружии для Сильвера Неда», – подумал он.

– И я могу плыть с вами до Америки? – спросила Кортни.

– Прекрасное место для убежища, не хуже любого другого.

– От кого же, полагаете вы, я должна бежать? – спросила она с досадой и недоумением.

Он вздохнул. Зачем она выдумала эту смехотворную историю с гувернанткой?

– Слушай, – начал Шон. – Ты можешь остаться здесь и иметь дело с судом, но знай, что закон сурово карает слуг-воришек.

– Воришек?

Ничего себе девочка, думал Шон про себя. Врет, не моргнув глазом. Даст сто очков вперед любому завзятому воришке. Конечно, если бы у него было время, он подыграл бы ей. Но сейчас на это у него нет ни времени, ни желания. Его люди уже закончили погрузку оружия для передачи в Ирландии. Глупо разыгрывать из себя доброго самаритянина, и по своей доброте оказаться в ловушке в Ла-Манше.

Шон не спал более суток. Нужно поскорее уйти из этой бухты, пока их не обнаружили. Он вынул из кармана изумрудное ожерелье и показал его девушке.

– Это выпало из твоего пальто, когда я встряхивал его.

– Это не краденое, – поспешно сказала она, потянувшись за ожерельем.

Но Шон отдернул руку.

– Спокойно, малышка, спокойно.

Немного подумав, он произнес:

– Ты почти убедила меня. Почти. Сейчас ты скажешь, что ожерелье тебе досталось по наследству от бабушки или, может быть, что это – подарок того подонка. Ладно, мне нет дела до твоих россказней. Мы теряем время, прилив ждать не будет. Иди или оставайся. Мне на это наплевать.

Полагая, что девушка понимает, как выгодно ей его предложение, Шон двинулся было дальше, но упрямая девчонка осталась на месте. Он резко повернулся к ней.

– Не будь дурой! – заорал он. – Ты представляешь хоть, в какой стороне Лондон? Только что ты чуть не стала жертвой одного негодяя, а сколько их поджидает одиноких девушек на дороге.

– Почему я должна идти с вами? – воскликнула она. – Я совсем вас не знаю.

– Согласен, – кивнул он. – Ты меня не знаешь, но я спас твою шкуру. Я мог бы уйти с твоим ожерельем, не оглянувшись.

Она надменно вскинула голову; ее фигурка в лунном свете выглядела изящной и стройной, словно у фарфоровой куколки.

– Все вы, мужчины, одинаковы, всем нужно только одно.

– Ну, если тебя тревожит только это, успокойся. Со мной ты в безопасности. Бабы так и липнут ко мне, так что мне незачем прибегать к силе.

Шон видел, что она взвешивает его слова.

– Ладно, – пожал он плечами, – как хочешь, – и шагнул в воду.

– Подождите!

Он обернулся, и темнота скрыла его самодовольную улыбку.

– Капитан Шон Кадделл к вашим услугам, – насмешливо поклонился он.

Девушка скинула башмаки, чулки, завернув их в подол юбки, затем продела юбку и нижнее белье между ног и спереди все это заткнула за пояс.

– Шейла, – представилась она, шагнув к нему, – Шейла Галлахер.

Ее стройные красивые икры отливали серебром в лунном свете. Шон выругался про себя. Если она собирается обольстить его, то вылетит обратно в дюны быстрее, чем песчаный краб.

– Ну вот, мисс Галлахер, теперь, вы ведете себя разумно. – Шон сложил ладони рупором и крикнул: «Мистер Тэтчер!» Кортни вздрогнула при виде дюжего парня.

– Я ходил к экипажу, капитан. – Тэтчер держал в руках сумку и ворох одежды. – Это ваше? – спросил он Кортни. – Я не уверен, что собрал все, но у нас больше нет времени на поиски.

– Да, мое, – ответила она, торопливо выхватывая у него свои вещи.

– Не бойтесь, он не собирался их украсть, – сказал Шон. – Мы ведь не воры.

В шуме прибоя он не расслышал, что она ответила. Когда они дошли до шлюпки, Шон помог ей подняться на борт и указал на нос.

Когда Тэтчер подтолкнул ее туда легким шлепком, Кортни шарахнулась от него, как от огня.

– Наша гостья – недотрога, – сказал Шон своему помощнику, в то время как Кортни неуклюже пыталась пройти по шлюпке. – Сядь сюда и возьми одеяло, – обратился он к ней, – так будет потеплее.

Шейла схватила одеяло и прижала его к груди.

– Сиди спокойно и не двигайся, не то нам всем придется искупаться.

Шон наблюдал за девушкой, предоставив Тэтчеру вести шлюпку к судну. Хотя лицо ее было скрыто одеялом, в которое она закуталась с головой, он догадывался, что она дрожит от страха и, может быть, даже плачет.

Казалось, что Тэтчер не обращает на все это никакого внимания, напевая песенку о некоем шотландце, который стал пиратом, чтобы содержать семью, ограбил богатое торговое судно, а всех его пассажиров отправил на дно.

– Лучше бы ты поменьше пел и побольше работал веслами, – пробормотал Шон. Тот последовал его совету, и они продолжили путь в молчании.

«Ариель» был хорошо укрыт: покрашен в черный цвет, паруса спущены, так что в лунном свете корабль казался просто темной глыбой. Они заметили его лишь тогда, когда оказались у самого борта. Шон первым полез по веревочной лестнице, Кортни последовала за ним, последним поднимался Тэтчер.

– Давай вверх, – скомандовал Тэтчер.

Как раз в тот момент, когда Шон обернулся, чтобы проверить, как девушка поднимается на палубу, она споткнулась и чуть не упала в воду.

– Осторожнее, – предупредил Шон и проворчал, обращаясь к Тэтчеру: – Как божий день ясно, что она понятия не имеет, как подниматься по веревочной лестнице, и не очень уверенно держится на ногах.

– Да, но я слежу за ней, – ответил Тэтчер, помогая девушке карабкаться вверх.

На палубе Шона окружила команда.

– Все в порядке? – спросил он боцмана.

– Да, да, сэр. Мы готовы отплыть в любой момент.

Шон наклонился и помог девушке влезть на палубу. Хотя матросы роились вокруг него, как пчелы вокруг цветка, он движением руки остановил их расспросы.

– Как только устроим девчонку, сразу отплываем. Отведи ее в мою каюту, – приказал он Тэтчеру.

Тэтчер провел ее вниз, через салон в каюту Шона. Пока Шейла оглядывала каюту, Шон, стоя снаружи в тени, разглядывал ее.

Она была мала ростом, но отнюдь не ребенок. Такие изящные, прекрасной формы ноги могли принадлежать только женщине. Снимая юбку и нижнее белье, она почувствовала его присутствие, и, обернувшись, встретилась с ним глазами.

Он разглядел, что ее глаза, или, вернее, один, не совсем заплывший, был необычного зеленого цвета, но и не это привлекло его внимание. Его поразило выражение нестерпимой боли, сквозящее в ее взгляде.