Грифоны Васильевского острова. Попаданец в альтернативное время - Юрий Григорьевич Корчевский

ран, и шелковые нити, и перевязочный материал, и разные травы. Причем травы сам нюхал, дабы не купить подделку. Правильно собрать и высушить траву – целая наука. Одни травы или цветы надо собирать утром, до рассвета, когда нет сокодвижения, другие – вечером. Да правильно сушить – обязательно в тени, на легком сквозняке. Тогда сила их будет наиболее велика и лечебный эффект существенный. В свое время Парацельс говорил: «Все есть яд и все лекарство, зависит от дозы».

Разговорившись с парижским аптекарем, из-под полы купил загустевший сок цикуты. Растение ядовитое, но может пригодиться. А еще стеклянную бутыль со спиртом. Но не пить втихомолку Матвей собирался, а протирать им руки и инструменты перед оказанием помощи страждущему.

Спирт впервые получили из вина арабские химики в 860 году. Во Франции он был получен Арно де Вилльгером в 1334 году, а с 1360 года началось его массовое изготовление.

Уже и мешок с припасами был полным, и мешочек с деньгами, полученный от капитана, опустел. С остановкой на отдых Матвей добрался до судна. А здесь уже вовсю идет погрузка. По одному трапу закатывают с набережной на палубу судна бочки с вином, а по другому трапу скатывают их в трюм. Ну да, во Франции полно виноградников, подходящая земля для лозы, теплый климат. Вино с удовольствием покупают в странах северных: Швеции, Англии, даже германских землях. Пробовал как-то Матвей рейнское вино – кислятина!

Все в своей каюте разложил по полкам; как мог, закрепил бутыль со спиртом, чтобы при качке не опрокинулась. Спирт же денег стоит.

К вечернему обеду погрузку закончили, капитан расплатился с грузчиками, люки трюмов закрыли на деревянные засовы, а капитан еще и замки навесил. Трап втянули на судно, теперь между бортом и набережной не меньше двух аршин, посторонний не проберется. Капитан объявил, что отплытие утром.

После обеда, когда покинули капитанскую каюту, боцман пробурчал:

– Жофруа, как всегда, даже дня отдыха не дал! В хорошую харчевню сходить, попьянствовать с приятелями, со шлюхой в борделе переспать. Всё деньги, деньги.

– Не нравится – спишись на берег, – ответил Матвей.

– Зачем мне деньги, если их некуда спустить? – пробурчал боцман.

Для Матвея удивительно. В мире столько интересного – книги, картины, занятные вещицы в музеях, а Роберу только низменные страсти нужны. Боцмана звали Робером, что означало «яркий». Из яркого была только красная косынка на шее боцмана. Да и выглядел он скорее пиратом. Пусть так, Матвей не собирался проводить на судне длительное время. Сделает рейс, получит деньги, поглазеет на парижские достопримечательности и домой. Наверное, там уже обеспокоились его отсутствием, в первую очередь родители, да и Пель хватился, как бы замену не нашел. Однако Матвею, как и каждому молодому человеку, хотелось новых впечатлений, мир посмотреть. Когда женится, обзаведется семьей, детьми, уже не получится.

Утром он проснулся от громких команд, бортовой качки. Посмотрел в иллюминатор. Ой! Судно уже поперек Сены, разворачивается, расправив косой парус на бушприте. По палубе громко топочут моряки. Рано встали, солнце только взошло, еще низко стоит над горизонтом. По ощущениям – часа четыре. В аптеке часы были у Пеля в маленьком кармане жилета да в зале – напольные, с латунной гирей, отбивавшие каждый час мелодичным перезвоном. Но у Матвея часов не было – дорого. Хотя мечта была купить. Впрочем, в Париже Матвей часов не видел ни у кого, только на башне у ратуши.

Умыв лицо, поднялся на палубу. Судно уже развернулось и ходко шло по течению вниз, к устью реки, где она впадала в море. Капитан сам стоял за штурвалом на корме. Судно большое, морское, на реке ему тесно. Назывался данный тип гукор – двухмачтовое торговое судно с широким носом и округлой кормой.

Ниже Парижа по течению русло Сены извилисто. Капитан передал штурвал рулевому, но сам стоял рядом. Под одним парусом на фок-мачте судно делало узла три. На глазок Матвей скорость определить не мог, тем более в привычных единицах, боцман подсказал. До Гавра, который стоял в нижнем течении Сены, почти у впадения реки в пролив Ла-Манш, шли неделю. Первые дни Матвей стоял на палубе, обозревал окрестности. Поля очень маленькие, но ухоженные.

В Гавре, крупном порту, остановились для пополнения запасов пресной воды. В баках, установленных в носу судна, она быстро протухала. Для того чтобы сберечь ее свежесть, боцман бросал в цистерны серебряные монеты. Набрали воды, взяли солонины в бочках. И следующим днем вышли в пролив. Матвей ждал, куда повернет судно? Налево, на юг, к Испании или даже Африке? Или направо, на север? Судно сделало правый поворот.

В проливе от кораблей было тесно. Рыбаки ловили рыбу, торговые суда сновали в обе стороны пролива, а еще военные корабли под флагами Британии и Франции, других стран, чьи флаги Матвей не знал, а спросить у штурмана или боцмана стеснялся. Получалась для него эдакая морская прогулка. К такелажным работам – ставить или убирать паруса – его не привлекали, так же как к уборке судна. А как прошли пролив, началась качка. С непривычки Матвей переносил ее скверно. Подташнивало, кружилась голова, аппетит пропал начисто.

Через несколько дней судно еще раз совершило правый поворот. Да они же идут к Балтике! Матвей даже подумал, не в его ли родной город. Вот было бы здорово! А не учел, что Петербурга еще не существует и земли к северу от Балтики заняты Швецией, и Финляндии нет. А на южном побережье – германские земли и города.

Заметно похолодало, и волны не такие, как в Ла-Манше. Прошли проливы Скагеррак, за ним Каттегат. Это Матвей уже у штурмана узнал. Пожалуй, он самый грамотный на судне. В его каюте многочисленные морские карты, где обозначены течения и глубины, особенности фарватеров в узостях. А еще предмет зависти – это знание языков: штурман знал пять европейских, правда, только разговорных. Писал только на родном французском. Еще нравилось то, что Жером всегда приветлив, не кичился положением второго человека на судне после капитана. Если Матвей спрашивал, объяснял коротко, толково. Матвей впитывал новые знания как губка! Интересно было. Это не в подвале аптеки сидеть, дыша удушливыми химикатами. Но по родителям соскучился.

Штурман, а иногда и матросы в свободное время говорили о детях, о семьях.

Уже Киль прошли, как боцман раздал команде абордажные сабли и кривые ножи. Матвей удивился: «Зачем?»

– В этих местах пиратов хватает, а еще шведских военных кораблей.

– Мы же мирное торговое судно? – удивился Матвей.

– Деньги! Всех интересует товар. Посудину возьмут