Грифоны Васильевского острова. Попаданец в альтернативное время - Юрий Григорьевич Корчевский

трофеем, команду – в плен. Родственники будут выкупать, если захотят, если осилят по деньгам.

В Балтийском регионе властвовал Ганзейский союз. Создан он был в 13-м веке и продержался до конца 17-го. В союз первоначально входило свободное население города; создан он был для защиты купечества и торговли от феодалов и морских пиратов. Города союза подчинялись нормам городского права – Любекскому, Магдебургскому. Всего в союз на пике могущества входили 160 городов, центром был Любек, где располагалось фактическое руководство Ганзы. Кроме немецких городов – Любека, Гамбурга, Ростока, Киля, Штральзунда, Бремена, Магдебурга, Франкфурта-на-Майне, Кельна, Дортмунда, Данцига, Штеттина, Бреслау и многих других, – туда входили голландские – Гронинген, Девентер, шведские – Стокгольм и Висбю, российские города – Новгород и Псков, а также Колывань (переименованная затем в Ревель и Таллин), Юрьев (позднее носивший имя Дерпт, ныне Тарту). Для защиты морских торговых судов Ганза располагала боевыми кораблями, имевшими на вооружении пушки и абордажные команды. Но только прикрыть от пиратов или корсаров всю акваторию Балтики они не могли.

Вот и сейчас, когда впереди Любек, конечная точка маршрута, слева по борту показался корабль. Капитан Жофруа сразу обеспокоился. У корабля узкий корпус, стало быть, не «купец». Чем больше трюм, тем больше груза возьмет торговое судно. Корабли пиратов были быстроходными, чтобы догнать «купца» либо уйти от преследования военных судов Ганзы.

Капитан приказал команде выйти на палубу, поднять все паруса. До Любека всего пятьдесят миль. Вдруг повезет и встретится патрульное судно Ганзы? Некоторые члены команды стали молиться и просить у Господа защиты. Другие мрачно смотрели на приближающееся судно. Большой разницы между пиратами и корсарами не было. Пираты – шайка разбойников, и если их захватывали на корабле, всех вешали без суда на реях мачт. Корсары – те же пираты, но получившие патент от государя какой-либо страны. Грабили, но процент отдавали государю и находились под его защитой. То есть требовался суд и смертную казнь могли заменить каторжными работами, если не было допущено корсарами зверств вроде убийства пассажиров захваченных судов. Беда была в том, что если груз был ценный, корсары безжалостно убивали всех находившихся на борту. Груз с захваченного судна перегружали, судно жгли либо меняли название и продавали по дешевке, лишь бы быстрее избавиться. Груз мог быть очень ценным – серебро с испанских рудников, воск или меха из Московии, железо из Швеции, ценившееся высоко в Европе за качество.

Матвей, ранее не участвовавший в боях на земле, а тем более на воде, волновался. Если сидеть в каюте и ждать раненых, то можно дождаться пиратов. Воевать? Абордажную саблю – короткую, с широким и слегка изогнутым лезвием – ему вручил боцман, как и всем членам команды. Решил драться. Что он, не русский мужик? Те в драке с супостатами своих не бросают. И команда, если он не будет обороняться, может быть, не осудит, но в душе презирать будет. Не хотелось бы. Волновался. Сможет ли обороняться? И каково это – рубануть по телу человека, желая его смерти?

При приближении чужого судна разглядели, что у него на носу небольшая медная пушечка, называемая кулевриной, на вертлюге. Палить может во все стороны небольшими ядрами либо каменным дробом.

Капитан Жофруа, сам ставший за штурвал, водил судно галсами, эдаким пологим зигзагом. Видимо, чтобы из пушечки трудно было прицелиться. Стрелять пираты не стали, их корабль быстроходнее, да и какой груз на «купце» – не знали. Вдруг огнеопасный? Шелк тоже горит быстро.

Пиратское судно приблизилось. Оно шло уже параллельным курсом, на удалении в три десятка аршин. С него кричали на разных языках:

– Опустить паруса! Не сопротивляться! Тогда никого не тронем!

Но капитан приказов зарифить паруса не давал. С пиратского судна стали бросать кошки. Такие трехпалые железные крюки вроде маленьких якорей. К ним привязаны веревки. Кошки цеплялись за ванты, ограждения палубы. Матросы саблями рубили концы. Концами на флоте называли пеньковые веревки или канаты. Тем не менее некоторые концы быстро перерубить не удавалось, и пираты постепенно подтягивали свой корабль к «купцу».

Когда между кораблями оставалось аршин пять, пираты, раскачиваясь на веревках, стали прыгать на палубу «купца». Первым делом двое разбойников бросились к капитану и ранили его в живот. Когда он упал, его сбросили за борт. Матвей не подоспел на помощь. Возможно, еще был шанс спасти капитана.

Со смертью капитана команда, как по сигналу, прекратила сопротивление. Побросали на палубу сабли, подняли руки. Матвей сделал так же. Один в поле не воин. Пираты первым делом согнали всех на нос судна, собрали все оружие – сабли и ножи. Потом полезли в трюмы, которых было два. Один из пиратов, увидев бочки, спросил:

– Что в бочках?

– Вино, – ответил боцман.

– Откуда?

– Из Франции.

На лице пирата просияла радость. В Европе французское вино считалось лучшим и самым дорогим. Стало быть, груз на «купце» можно было задорого продать. Пираты совещались недолго. Несколько вооруженных головорезов остались на «купце», другие перебрались на судно. С него перебросили на «купца» толстый канат и на обоих судах подняли паруса. Оба корабля двинулись на север, в шхеры. Там можно целую флотилию укрыть, и ее не обнаружат.

Пираты приказали всем спуститься с палубы в жилые помещения. Матвей вернулся в свою каюту. Эх, не успел жалованье получить! А теперь и не получит. Капитана нет в живых. Мелькнуло опасение – не о том думает. Он сейчас пленный. Кто мешает продать его в рабство? Рабы есть почти во всех странах. Уж лучше тогда броситься в море и утонуть, жизнь раба тяжела и беспросветна. Но он придумал другой ход. В бутыль со спиртом весь запас цикуты опустил, бутыль взболтал, чтобы яд быстрее растворился. Сначала содержимое мутноватое было, с осадком, потом постепенно стало прозрачным. Будут пираты людей в рабство продавать – выпьет стакан и быстро покинет этот мир. Однако все естество его противилось. Умирать молодым не хотелось, в жизни столько неизведанного, интересного. Стал отыскивать листок бумаги, на котором записал цифры с трубы во дворе аптеки Пеля. Зачем пить отравленный спирт, когда можно вернуться в свое время? Ну, поругает его Пель, но не в рабство же продаст?!

Бах! От удара ногой распахнулась дверь каюты.

– Ты кто такой?

– Лекарь, доктор.

– О! Нам такие нужны! А что ты там прячешь за спиной?

– Ничего.

Пират оттолкнул Матвея в сторону, увидел бутыль на столе. Вытащил притертую пробку и понюхал.

– О, клянусь всеми святыми, отличное пойло!

Пират вернул пробку в горлышко.

– Нам нужнее! А ты, клистирка, сиди