Завтра начинается вчера - Павел Ильминский

– Да нет, что ты, – замахал руками Грин, это я так на всякий случай.

– Случай – хмыкнул Джойс.

– Так вот тебе случай, считай, – и Джойс начал перечислять.

– Отправить одного человека на станцию, с фактическими документами, утверждёнными контролирующими органами – это сто тысяч кредитов. На счетах Сопротивления три миллиона восемьсот тысяч кредитов, плюс мои личные счета на полтора миллиона. А ведь после отправки людей на станцию, Сопротивление не только должно продолжать работу, но её придётся активизировать. Твой друг это все учёл и просчитал, ты нет – резюмировал Джойс.

Грин смутился. Действительно Бард запросил необходимый минимум, понимая, что Сопротивление должно вести борьбу на Земле, а станция, пусть и важный, но всего лишь элемент этой грандиозной борьбы.

– Кстати, а что это за лишний диггер – спросил Джойс.

– Да Коста…, установил жучка в бункере и подслушал наш разговор – небрежно отмахнулся Грин.

– Ты так легко к этому относишься? – спросил Джойс. Вот тебе информация к размышлению. Ни один жучок, на минус втором, работать не будет, иначе правительство напичкало бы ими всю подземку, это раз! Ваш разговор, все – таки был подслушан, это два. Убирать Косту, даже если он следак, или агент легиона бессмысленно, просто поздно, это три. Теперь мы имеем на Вавилонской башне, неучтенный фактор риска, ибо Косту придется взять, это четыре.

Грин растерялся.

– Почему же Бард спросил про жучка, неужто не просчитал?

– Бард проверил Косту и теперь знает, что тот лгал, а на башню взял по обстоятельствам.

Врага всегда лучше держать под рукой, больше шансов предвидеть или предотвратить его действия, – пояснил Джойс.

– Да и не вышли бы вы так гладко, через минус первый без Косты, что, кстати, тоже наводит на определенные размышления, – подытожил Джойс. Ну да ладно, что сделано, то сделано, и изменить, мы уже ни чего не сможем. Однако у меня плохое предчувствие. Кто – то заставляет нас играть по его правилам. Поэтому, если Барда еще не забрали, а я склонен думать, что это так, то мне, нужна личная встреча. Пункт выхода, дебаркадер, на Темзе, называется – «Притон пирата». Как доставить туда Барда, придумаешь сам. И еще, это, – Джойс показал фасолину приемо-передатчика, – хорошо для Земли. На станции, в ограниченном пространстве, запеленгововать его плевое дело, а расшифровать, вопрос времени. Нужен новый способ связи, – подвел итог Джойс.

Грин остро почувствовал укол ревности. Все основные вопросы, отец собирался решать с Бардом. Ему же, отводилась роль исполнителя. Но Джойс не был бы тем, кем стал, если бы не умел чувствовать, тончайшие психологические нюансы любого разговора. Он быстрее Грина понял происшедшее изменение психологического фона, и тут же внес корректировку. «Кстати, твое присутствие при встрече обязательно, я ни кому, кроме тебя не могу доверить судьбу проекта в целом и судьбу Барда в частности. А поскольку их судьбы взаимосвязаны ты и будешь той Мойрой, которая плетет нить его судьбы. Хочу, чтобы ты это понял, как понял и ту меру ответственности, которая на тебя возложена. И, кстати, твой полет на Башню, дело, решенное и обсуждению, не подлежит».

Грина отпустило. Он, не исполнитель. Как фейерверком промелькнули картины недавнего прошлого. Он не только вел, но и защищал Барда. Барду необходима была его помощь. Гениальный ученый и талантливый руководитель, в обычных житейских вопросах, Бард больше походил на младенца, вышедшего на улицы большого города. Будь то драка с качками из физкульта, или наивно – мушкетерское отношение к любым представительницам женского пола, Бард был беззащитен. И он, Грин, должен был защитить предупредить и создать Барду, все условия для спокойной работы. Он должен был стать его нянькой, чтобы Бард мог дать жизнь тому, что называлось «ПРОЕКТ». Грин теперь точно знал, он не вершитель, но и не исполнитель. Он гораздо больше и того и другого, он Хранитель. Он, и только он, Хранитель Проекта.

Джойс, увидев результат своих слов, спрятал улыбку в бокале виски. В сущности, они были просто пацаны. При всех их талантах, при всем их уме, и при всей их простосердечной горячности, они были просто пацаны. Ими было легко управлять, и Джойс откровенно радовался. Всегда приятно иметь дело с людьми, души которых чисты и открыты, с людьми без второго дна.

– Последние сведения о Барде, – потребовал он у сына.

– Легионеры забрали из Мозголомки пьяного в хлам, – возвращаясь к реальности, доложил Грин.

– Ладно, завтра в двадцать два в дебаркадере, – распорядился Джойс. Грин одним глотком допил глинтвейн и, не прощаясь, направился в сторону вертолетной площадки. Джойс имел возможность обеспечить себя личным вертолетом, как и личной, мини подводной лодкой, на которой он и собирался совершить свой вояж к дебаркадеру.

Грин и не подозревал, сколько предстояло сделать отцу, за оставшиеся двадцать с половиной часов.

Случилось так, что в семнадцати крупнейших городах мира, в тщательно законспирированных квартирах, одновременно, именно в один час на три секунды вспыхнули оранжевые сигналы тревоги. Вспыхнули и погасли. Дежурные Сопротивления оповестили региональных руководителей о сигнале общего сбора.

Событие не было рядовым. На случай общего сбора были предусмотрены соответствующие инструкции и средства передвижения. Точкой сбора, по всем параметрам безопасности и доступности, была определена пещера на одном из 192 островов земли Франца Иосифа, в полярном море, в ста километрах, от радиуса действия последней станции слежения, расположенной в Северном ледовитом океане. На время сбора, на станции происходило штатное отключение питания, обусловленное сезонным дрейфом льдов, периодически повреждавших силовой кабель. Источники бесперебойного питания должны были отключиться через четыре часа после аварии, что обеспечивало максимальную скрытность операции.

У Джойса в запасе оставалось около трех с половиной часов, которые следовало потратить на подготовку к общему сбору региональных руководителей Сопротивления.

***

Бард очнулся от скрипучего хриплого голоса. «А ну-ка встать ублюдок!» Сознание реагировало медленно. Внутренний голос подсказывал: – «Не открывай глаза». Бард расслабил мышцы и продолжал лежать с закрытыми глазами.

– Док он не приходит в себя, – проскрипел тот же голос.

– Афлутамин, обычно действует сразу, – прозвенел, чей то жизнерадостный голосок, – но если вы применяли электрошок в состоянии алкогольного опьянения, то наберитесь терпения. Да, и молитесь, чтоб мозг не пострадал, иначе я Вам не завидую.

– Док, я клянусь, был минимальный заряд. Жизнерадостный голосок похолодел и напоминал, синевато белесую сталь перекаленного клинка.

– Что мне от ваших клятв, приберегите их для суда, вы знаете цену этого мозга. Всех кредитов планеты не хватит, если вы его повредили. Он что оказывал сопротивление?

– Какое сопротивление док? Он был, пьяный в доску. Просто, так легче транспортировать.

– Вас тоже будет очень легко транспортировать – отрезала докторша.

– Отлично, – подумал Бард и попытался сосредоточиться. В скрипучем голосе, явно слышалась паника.

– Эй, Бодри, или кто там, приведите его в себя – голосом кастрированного быка, проскрежетало над Бардом. В ту же секунду поток ледяной воды обрушился на его голову. Нехотя, Бард открыл глаза. Вместе с потоком света в затылок ударила тупая боль.

– Как тебя зовут? – проскрипела, плохо выбритая рожа офицера Легиона, склонившаяся над ним.

Бард, отказался от мысли разыграть слабоумие. Два часа, допроса на полиграфе и его дееспособность будет установлена. Но маленькая месть не помешает.

– Не помню, – разлепив спекшиеся губы, безразлично бросил он, заметив краем глаза, удивленно округлившиеся глаза девушки в синем халатике, которую легионер уважительно именовал док. Девушка была замечательна. Словно природный скульптор не пожалел времени, на выточку и обработку ее фигуры. При небольшом росте, около ста шестидесяти, она была очень пропорционально сложена. Длинные и стройные ножки, делали ее рост зрительно больше. Тонкая талия, упругие холмики грудей, слегка покатые плечи, и несколько удлиненное лицо, с раскосыми глазами, завершали этот очаровательный облик. Заметив, ироничный взгляд Барда, глаза девушки тут же начали наливаться холодной голубизной. Бард, посмотрев в упор на офицера легиона, тут же спросил: – «Кто вы»? И через секунду, – «Где я»? В долю секунды офицер Легиона из допрашивающего, превратился в допрашиваемого. Глаза его поплыли: «Еще чуть – чуть и потеряет сознание», – подумал Бард. Однако скрипучий голос, не зависимо от состояния сознания, механически докладывал.

– Вы Бардин Дмитрий Николаевич, начальник спец. лаборатории института исследования мирового пространства, на станции Вавилонская Башня, – механически декламировал скрипящий голос.