Нефтяная Венера (сборник) - Александр Снегирёв

Цветы завяли еще до Рождества. Мама свою вину не признала, сославшись на плохую энергетику гостей и какие-то ошибки в пропорциях, допущенные из-за того, что папа говорил под руку. Рискованные эксперименты ставились регулярно, в основном не на цветах, а на нас с отцом, а потом и на Ване. Впрочем, мы от этого не умирали, а становились только крепче. Купорос был, пожалуй, самой безобидной из маминых выдумок. Больное горло она лечила керосином, мигрень – пассами рук.

Когда я был ребенком, мама сажала меня в ванну, высыпав в воду горсть кристаллов медного купороса. Гранулы шли на дно, оставляя ярко-синие следы. Казалось, в воде курятся магические благовония, выпускающие бирюзовый дым. Я обожал этот бассейный цвет юга и долгое время полагал, что ярко-синие ванны – норма жизни каждого ребенка.

Время шло, список маминых методов борьбы за здоровье обновлялся, но кое-какие истины оказались незыблемы. В том числе и меднокупоросные ванны. Кроме уничтожения микробов этот полезный элемент еще и восполнял недостаток меди в организме. Я вырос, мама взялась за Ваню. Запасы купороса оказались весьма обширными.

Мама нуждалась в последователях. Отец всегда отлынивал от ее диет, обрядов, язвил по поводу ясновидящей. Я тоже не шел с ней в ногу. В итоге идеальным учеником оказался Ваня. Мама получила, что хотела. Ваня доверял ей во всем: читал те молитвы, которые она указывала, делал специальную зарядку, развивающую связь с космосом. Теперь его белое тельце торчит из синей воды, он играет с обкусанным пластмассовым утенком. Синяя вода – второе после индийского ковра яркое пятно в окружающем мире.

– Когда новый медный купорос будет? – задал Ваня неожиданный вопрос. Я поднял некогда тяжелый пакет, осмотрел его и понял: грядет купоросный кризис. Запасы, казавшиеся неиссякаемыми, конечны, как и их хозяйка.

– Когда… скоро. Я знаю, где его взять, – на самом деле ничего я не знаю. Мать добывала купорос, пользуясь статусом сотрудницы химинститута. – Будет тебе медный купорос, достанем.

Под низким небом город выглядит серым и безрадостным.

– Папа, когда будет солнце?

– Сегодня у ясновидящей спросишь.

* * *

В одном вагоне с нами ехали глухонемые школьники. Целый класс. Они активно общались друг с другом языком жестов. Человек двадцать болтали наперебой, не произнося ни звука. Только легкий шорох пальцев носился в воздухе. Странное ощущение: люди перед тобой шутят, рассказывают о первых поцелуях, хвастают новыми мобильниками, и все это без единого слова.

– А почему они так делают? – спросил Ваня.

– Они так разговаривают, – раздраженным шепотом ответил я. Мне показалось, что Ваня слишком громко говорит и чересчур откровенно таращится на глухонемых.

– Они не умеют говорить, как нормальные люди? – Ваня прибавил громкости голосу, решив, что я его плохо слышу.

Женщина с копной крашеных завитков на голове окинула нас строгим взглядом.

– Тише, Вань! Неприлично обсуждать других в их присутствии.

– Они не умеют говорить! Ха-ха-ха! – разошелся Ваня.

Некоторые глухонемые оказались только немыми, но вовсе не глухими. Они обернулись. На нас стали коситься и другие, «нормальные» пассажиры.

– Выходим… – вытолкал Ваню из вагона на ближайшей станции. – Как не стыдно смеяться над больными! Это тупо и отвратительно!

– Мне можно, я тупой, у меня синдром Дауна!

– Нашел оправдание! Надо уважать других! У всех есть недостатки! Ты не только себя позоришь, но и меня!

– Я больше не буду. Прости меня… – Ваня надулся, вот-вот заревет.

– Синдром Дауна у него, видите ли! Благодарен мне должен быть, что я с тобой цацкаюсь, а он характер показывает. Научись вести себя как нормальный человек!

– Я нормальный! Я нормальный! – взвизгнул Ваня, слезы и сопли хлынули из него рекой.

Найдя платок, я принялся утирать ему физиономию. Грубо, причиняя боль. Почти бью его рукой с платком. Чего он все время ревет! Очень быстро мне становится жаль его и стыдно за себя. На нас оглядываются все идущие мимо без исключения. Плевать! Пусть хоть кресла поставят и усядутся в ряд.

– Извини, Вань, слышишь? Извини, ты здоровый, это я так сказал, по глупости… – оправдываюсь я. – Ты мой хороший, я тебя люблю…

* * *

На гранитном полу конечной станции валялась зеленая крышечка от газировки. Ваня ударил по ней ногой, крышечка отлетела ко мне. Я сделал обманное движение, настоящий Зидан перед бразильскими воротами, и пробил Ване. Он пропустил, урча и смеясь от удовольствия, побежал за крышечкой. Она покатилась навстречу милиционеру с усами. Тот строго посмотрел на нас и сделал точный пас Ване.

Конец ознакомительного фрагмента.