Стая Воронов - Дж. Си. МакКензи

можно было бы перенести свой разум?

Порыв морского бриза пронёсся по заливу. Воздух давил на сильные взмахи крыльев её птиц. Группа воронов образовала стаю, иногда их называли «заговор» воронов, хотя технически это была не стая, но в наши дни люди редко использовали правильный термин, да и сама Рейвен давно перестала исправлять свою семью.

Ооооо. Блестяшка.

Одна из её птиц спикировала вниз и сорвала что-то с поверхности воды. Птица раздавила и ощупала пищу в клюве. Холодная текстура мяса мёртвой рыбы пронзила коллективное сознание. Солёный вкус окутал чувства Рейвен. Металл. Токсины. Плохо. Птица выплюнула еду. То, что осталось от рыбы, со шлепком ударилось о поверхность мутной воды под ними.

Тёмное облако наступало на большую луну и окутывало темнотой мутные воды залива Беррард. Идеальный ответ на её мысли. В лесах к северу от города завыли волки. Настоящие волки редко забирались так далеко на Юг. Однако в полнолуние оборотни бродили по лесистым районам. Ведьмы творили тёмные заклинания со своими ковенами, и сверхъестественные существа в целом позволяли лунной энергии впитываться в их сущность.

Сегодня была ночь для сильных и злых. Ночь, когда Иные будут танцевать, праздновать и наслаждаться текущими волнами энергии, идеально подходящими для привязывания и управления.

Рейвен должна быть в постели.

Она не обладала ни одни из этих навыков. Она могла разделить свою сущность на стаю воронов. Изящный светский талант и удобный для поисков. Её сила всё ещё бледнела по сравнению с остальной частью сверхъестественного сообщества.

Однако в последний раз, когда она проверяла, она не злила и не перечила никому важному, так что её следовало бы оставить в покое. Но, если кто и мог разозлить могущественных, так это обязательно должен был быть Беар. И она летела прямо в его логово, чтобы найти его.

ГЛАВА 6

Никогда не связывайтесь со свиньей — испачкаетесь.

— Почти каждый отец повсюду…

Внутренняя часть толстовки натирала голую кожу Рейвен. От слишком долгого пребывания на сушилке, эта старая школьная толстовка стала какой-то накрахмаленной, а не мягкой и изношенной.

Беар всегда заботился о том, чтобы оставить для неё запасной комплект одежды на крыше своего многоквартирного дома. Обнажённое состояние могло быть естественным, но стоять в чём мать родила перед братом было неловко. Для них обоих.

Рейвен натянула спортивные штаны и несколько раз обмотала пояс вокруг талии. А они всё равно спадали. Рейвен подхватила штанины и поплелась по крыше к пожарной лестнице. Несмотря на теплоту летнего дня, затянувшегося до глубокой ночи, металлические прутья оставались прохладными на ощупь. Туман полз вниз по горам Северного Ванкувера, каскадом спускаясь к мерцающим городским огням. Моросил дождь, увлажняя кожу Рейвен. Типичный Ванкувер. Всегда дождь. Сумрак и сырость должны быть отмечены на сайте города как основные достопримечательности. Рейвен постоянно удивляло, что она ещё не начала покрываться грибком.

Спустившись по пожарной лестнице, Рейвен ступила на балкон второго этажа дома, где жил брат. Она постучала костяшками пальцев по раздвижной стеклянной двери и стала ждать.

Дождь усилился, барабаня по гладкой поверхности балкона, пропитывая дрянной спортивный костюм и стекая по липкой коже Рейвен.

Она постучала ещё раз.

Ничего.

Её сердцебиение участилось. И хотя Беар, как правило, имел привычку игнорировать телефон и звонок входной двери, он никогда не игнорировал её на балконе. У них был молчаливый договор. Рейвен никогда не появлялась вот так просто, только исключительно в случаях, если он действительно ей был нужен. В последний раз, когда она явилась на балкон, она прервала своего брата и его последнее «завоевание». Беар, не колеблясь, выгнал на улицу рыжеволосую, пронзительно кричащую, чтобы позволить своей перепачканной и обезумевшей сестре забраться в его дом, подобно какой-то отчаянной крысе на тонущем корабле.

«Близнецы важнее побед», — всегда говорил он. Его эквивалент «братаны важнее шлюх». Возможно, он всё ещё временами жалел, что она родилась не мальчиком. Большую часть их детства он провёл, сокрушаясь об её девичестве.

— Отзовись, Беар, — прошипела она.

По-прежнему ничего.

Она откинулась назад и выглянула с балкона. Она уже обошла здание, чтобы убедиться, что вокруг никто не прячется, но второй раз никогда не повредит.

Никого.

Ну, почти никого.

Два больших ворона уселись на перила балкона квартиры через улицу. Их глаза-бусинки следили за её движением.

— Не осуждайте меня, — прошипела она.

Они каркнули и сорвались с перил. Трепет крыльев нарушил ночную тишину. Птицы взмахнули сильными мощными взмахами крыльев, и унеслись в чернильную тьму ночи.

Бдительное присутствие вороновых могло бы напугать обычного человека, но Рейвен не была обычной. Всю свою жизнь она росла с птицами. Её тёмная энергия каким-то образом притягивала к ней воронов и ворон, особенно если рядом был её брат.

Рейвен присела на корточки у цветочных горшков и пальцами зарылась во влажную почву ближайшего горшка. Лепестки этого конкретного растения стали коричневыми и твёрдыми, и стали осыпаться на пол. Как Беар сохранил эту сухую метлу от распада? Растение, походу, окочурилось уже много лет назад.

Её пальцы наткнулись на металл, и она вытащила ключ от раздвижной двери балкона. Сделав глубокий вдох, Рейвен отперла квартиру брата и вошла внутрь.

Её брат появился на свет за семь минут и тринадцать секунд раньше её с обидой на весь мир. С отсутствующим биологическим отцом и матерью, занятой решением свои собственных проблем, он вырос, ненавидя мир, всё и вся в нём… кроме Рейвен.

Когда они вошли в период полового созревания — Рейвен превратилась в стаю воронов, а Беар оказался способен призывать к себе птиц смерти — он перенёс очередной удар по своему эго и ещё одну потерю, ещё одно отвержение. Он всегда надеялся получить в дар что-то ценное от того, что у его отец Иной. И вместо этого он, по сути, стал птичьим эквивалентом собачьего свиста. Его слова, не её. Она бы любила его, даже если бы единственное, что он мог делать, это пускать слюни.

Рейвен никогда не сомневалась в любви своего близнеца к ней. Никогда. Но и без слов она знала, что он остро чувствовал разницу в их силах.

Прохладный ночной ветерок последовал за ней в гостиную Беара, вытеснив затхлый привкус в воздухе. Её сердце замирало с каждым шагом. Обычно, когда Рейвен находилась в непосредственной близости от своего близнеца, их магия отражалась друг от друга. Она не почувствовала его присутствия снаружи во внутреннем дворике, и то, что она вошла в его квартиру, не изменило растущего чувства обречённости. Тишина дома Беара, вместе с затхлым запахом,