Русско-японская война и ее влияние на ход истории в XX веке - Франк Якоб

основу историй об их храбрости и героизме по всему миру, но о «костях, белеющих в долинах и на горах» [Сакураи 1909: 235], широкая общественность узнавала редко. Пройдет целое десятилетие, прежде чем Европа столкнется с подобными картинами жестокости и разрушений на полях сражений на Западном фронте Первой мировой войны.

Несмотря на потери японской армии, ситуация в гарнизоне Порт-Артура стала отчаянной[71]. Генеральный штаб Японии нуждался в переброске артиллерии, задействованной в осаде, на север и решил изменить тактику Ноги, не унижая его. На поле сражения отправили Кодаму Гэнтаро (1852–1906), быстро оценившего значимость высоты 203, с которой можно было бы легко бомбардировать гавань и город Порт-Артур. Поскольку блокада гавани никогда не была полной, гарнизон на регулярной основе получал ресурсы, и даже в декабре 1904 года русские пытались отправить в крепость по морю амуницию[72]. В итоге осада длилась дольше запланированных двух с половиной месяцев, а японские военачальники отчаянно нуждались в результатах [Die Verpflegung 1906: 664–665]. Понеся тяжелые потери, японцы штурмом взяли высоту и наконец смогли простреливать все позиции русских[73]. Это вынудило генерала А. М. Стесселя (1848–1915) сдать крепость японцам в январе 1905 года.

Для защитников крепости это стало спасением. В последние дни осады они были вынуждены питаться лошадьми и мулами, а из-за недостатка амуниции им приходилось проявлять изобретательность. Позже солдаты доложили лейтенанту флота Хейне о том, что им приходилось собственноручно изготавливать гранаты в мастерских на верфях. Для производства самодельных гранат использовались остатки от корпусов израсходованных гранат, наполнялись самоделки взрывчаткой из выброшенных на берег не сработавших торпед. Затем они добавляли запал и использовали новые гранаты против японцев[74]. Солдаты также рассказали Хейне о том, что они применяли японские неразо-рвавшиеся снаряды, стреляя ими обратно в японцев при помощи орудий того же калибра, – около 50 штук в день[75]. Захват высоты 203 5 декабря 1905 года быстро положил изобретательности русских конец. Город и гавань начали обстреливать из 280-миллиметровых орудий, и оставшиеся корабли были потоплены. Менее чем через месяц русский гарнизон сдался [Luntinen, Menning 2005: 244; Matsukata 2005: 194–195]. Япония одержала победу ценой потери более чем 60 000 человек, так что осада «показала летальность оружия, которое будет широко использоваться в сражениях Первой мировой войны» [Sisemore 2003:2]. В 1894 году крепость была взята за 24 часа, а в 1904 году на это потребовалось гораздо больше времени. Современные технологии полностью изменили сражения и жизнь солдата на войне, превратив ее в то, что порой называют «кровавой бойней»[76].

Несмотря на потери, осада завершилась успешно, и Ноги смог увести армию на север для поддержки трех других армий. Впоследствии его будут изображать как национального героя, в частности потому, что он совершит ритуальное самоубийство после смерти императора Мэйдзи в 1912 году. Даже Ян Гамильтон позднее описывал Ноги в целом в позитивном ключе, приписывая ему то, что хотел бы видеть в себе после Дарданелльской операции:

Он, я уверен, человек большого благородства, наделенный философским героизмом, пронизывающим мягкое достоинство его манер и внешнего вида. Он производит впечатление человека до крайности простого и не испорченного успехом. Хотя по времени своего рождения он стоит среди военачальников старой школы, при этом он никогда не тратил ни времени, ни усилий на то, чтобы соответствовать своей эпохе. Он прочитал огромное количество современных военных трудов. Если бы я был японцем, я бы преклонялся перед Ноги. Удачлива та армия, в которой есть такой генерал, как и счастлив такой народ [Hamilton 1907: 317].

Долгая осада Порт-Артура – одно из немногих событий этой войны, во время которых русских солдат не обвиняли в трусости или отсутствии боевого духа. Однако она не изменила исход войны, поскольку русские армия и флот не смогли воспользоваться продолжительностью осады; в частности, не было предпринято попытки использовать флот, сохранившийся в Порт-Артуре, совместно с кораблями из Владивостока. Кроме того, Вторая Тихоокеанская эскадра все это время совершала кругосветное путешествие навстречу своей судьбе у острова Цусима. Теперь японская армия получила возможность направиться на север для участия в сражении, которое, как думали японцы, приведет их к победе.

За сражение при Ляояне, сражение на реке Шахе и осаду Порт-Артура японская армия заплатила чрезвычайно высокую цену. Военные стратеги в Токио признавали необходимость победы в генеральном сражении, подобному франко-прусской битве при Седане – победы, которая положит конец войне и вынудит Россию сесть за стол переговоров. Части Куропаткина также несли потери, но к нему прибывали новые войска, и он построил новые оборонительные позиции в Мукдене. У японцев не было другого выбора: они поставили все на заключительную стадию наземной войны. Это было одно из самых крупных сражений в истории человечества[77]: приблизительно 275 000 русских ожидали 200 000 японцев. По итогам сражения, которое продолжалось с 20 февраля по 10 марта 1905 года, потери японцев составляли 70 000 человек, а русских – 90 000[78]. Однако это не стало битвой за Седан, как того хотели японцы, поскольку русская армия не была разбита и все угрожала японским войскам, даже несмотря на то, что в результате угрозы революции внутри страны дальнейшая мобилизация в России прекратилась. В то же время Россия была неспособна на финальное наступление[79] в Маньчжурии и пребывала в оборонительной коме. В 1904 году невозможно было представить быстрое истощение финансовых и военных возможностей Японии[80], но в 1905 году ущерб, нанесенный войной, положил конец новым атакам. Россия не победила ни в одном наземном сражении. Однако Российская империя перебросила в Маньчжурию больше войск, чем кто-либо мог представить в 1904 году, и эти войска продолжали представлять собой угрозу, пока армия оставалась непобежденной [Nish 20056: 17; Towle 19806: 111]. Также Япония не могла организовать блокаду России [Betts 1934: 593]. На суше, как это описал в 1909 году Уилкинсон Д. Берд, огромный европейский Голиаф «был, таким образом, вынужден принять поражение от более слабой нации, которая путем тщательной подготовки и умелой организации, что немаловажно для успеха военного предприятия, при помощи рассудительных союзников оказалась способна побить более сильного соперника» [Bird 1909: 65].

Наблюдатели пытались объяснить это различными факторами, например тем, что амбиции России на Дальнем Востоке не были национальными, а выражали личные цели различных представителей руководства страны, среди которых были и вероломные фигуры [Bird 1909: 65]. В качестве другой причины называют оборонительный характер ведения войны Россией:

Весь ход военных операций снова доказывает, что