Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Леонора, что за выходки? — побранила меня Илзе. Она стояла за мной и крепко держала меня — иначе я, наверное, просто скатилась бы с холма, как тряпичная кукла.
— Ах, Илзе, финикиец! — пролепетала я.
— Что?.. — протянула она. Она развернула меня к себе и озабоченно посмотрела мне в лицо — Илзе сегодня уже спрашивала, не сошла ли я с ума. Выражение её лица отрезвило меня — я громко рассмеялась и бросилась ей на грудь; здесь я была защищена от всех призраков и даже от чужого лица, которое, хоть уже и исчезло в сумерках, но напугало меня больше, чем дух финикийца.
— Что, снова призраки? — спросила Илзе. — И даже здесь, под открытым небом?.. Да, ты и Хайнц — вы у меня просто пара героев!
Милая Илзе — под сумеречной крышей старого Диркхофа даже она не была защищена от всякого рода жутких впечатлений, и хотя Илзе всегда вела себя отважно и смело, она знала достаточно ужасных вещей, реальных и документально подтверждённых, от которых застывал в онемении разум всякого разумного существа.
Она взяла мою ладонь в свою твёрдую руку и повела меня вниз с холма.
4
В нижнескасонских домах между молотильней и жилыми комнатами располагается помещение, которое называется проходом. Там стоит кухонная плита.
В Диркхофе пол прохода на старинный манер возвышался на несколько дюймов над глиняным полом молотильни, но ни стен, ни перегородок между ними не было; поэтому из прохода можно было видеть и гумно, и стойла, и главные ворота. В проход из жилой части дома вели две двери и одно окно; пол прохода был выложен каменными плитами, а по его обеим сторонам располагались выходы на улицу. Для меня это было самое уютное место во всём доме. Летом сюда ставился обеденный стол.
Когда мы с Илзе вошли, на столе уже горела лампа; в огромном, тёмном от копоти помещении она казалась заблудившимся огоньком. Из главных ворот на ближайшие стойла ещё лился неверный вечерний свет. Эти стойла стояли пустые, поскольку из соображений экономии в Диркхофе разводили не больше скота, чем было необходимо для поддержания собственных потребностей. Но вблизи прохода, головой в сторону молотильни, лежала жующая Мийке, которая наклонила ко мне мне свои рога — всё еще болтающаяся на них гирлянда не очень подходила для вечернего туалета.
Илзе взглянула на «празднично украшенное» животное и тотчас отвернулась, пряча улыбку, — я ни за что на свете не должна была догадаться, что её ужасно забавляет моя «вечная чепуха».
Они уже поужинали без меня. По большой горке картофельных очисток у одной из тарелок я увидела, что там сидел Хайнц. Илзе убрала — на сей раз без нравоучений — остывшие картофелины с моей тарелки и положила мне пару горячих яиц всмятку. Я слышала, как Хайнц мастерил что-то на заднем дворе, и Илзе бегала туда-сюда в непрерывных хлопотах — у неё ещё была «куча дел». Разумеется, момент был неподходящий, но всё же я задала вопрос, который давно вертелся у меня на языке:
— Илзе, как называется дом, где живёт мой отец?
Она как раз собиралась отправиться на задний двор.
— Ты хочешь ему написать? — спросила она поражённо.
Я громко рассмеялась.
— Я? Написать письмо? Ах, Илзе, это звучит ужасно смешно!.. Нет, нет, я только хочу знать, как зовут тех людей, у которых он сейчас живёт!
— Ты хочешь знать это прямо сейчас?
Я не решилась ответить «Да», но, наверное, Илзе прочитала ответ в моих горящих от нетерпения глазах. Она молча отправилась в гостиную и вернулась со шкатулкой, которую сунула мне в руки.
— Вот, поищи адрес сама — я его не помню. Но смотри, ничего не потеряй и не перепутай там всё!
Она вышла. Как аккуратно и упорядоченно лежали в маленьком ящичке письменные свидетельства сообщений между Диркхофом и внешним миром!.. Здесь была тоненькая связка писем отца; все они были адресованы Илзе и содержали лишь несколько вежливых строк, приветы моей бабушке и мне, а также неизменно отрицательный ответ на периодически повторяющуюся просьбу Илзе забрать меня из Диркхофа, чтобы я могла посещать нормальную школу. На приходившие письма всегда отвечала только Илзе — несколькими короткими строчками, старательно написанными крупным твёрдым почерком. Я же писем не писала; я быстро и много читала, с жадностью проглатывая оставленные фройляйн Штрайт детские книжки; но писать я ужасно не любила — мне это было просто в тягость.
Под связкой писем от отца лежало ещё одно послание, которое, как я знала, пришло совсем недавно. Конверт был надписан тонким, изящным почерком: «Госпоже советнице фон Зассен, Ганновер»; и уже другим почерком, крупным и неуклюжим, было добавлено название ближайшей к Диркхофу деревни. Послание было адресовано бабушке — на моей памяти в Диркхоф впервые пришло письмо на её имя. Когда Хайнц несколько недель назад принёс его и отдал Илзе, мои глаза едва скользнули по конверту, и я равнодушно отправилась по своим делам, нисколько не любопытствуя насчёт его содержания: мир за пределами пустоши и его послания не имели для меня никакой притягательной силы. Сегодня же это внезапно изменилось; при виде взломанной печати мне вдруг захотелось взглянуть на лежащий внутри листок; но я не решалась это сделать без Илзиного разрешения и отложила письмо на край стола.
Искомый адрес был быстро найден. Когда я торопливой рукой развернула последнее послание от отца, то под его именем я прочитала: «Фирма Клаудиус № 64 в К.». Меня словно пронзила молния, я почувствовала, что вся кровь прилила к лицу, когда я увидела чёрным по белому написанное имя, которое профессор произнёс сегодня несколько раз! Я вдруг стала легко разбирать затейливый, с завитушками почерк отца. Это имя просто бросалось в глаза… Содержание письма я знала от Илзе; и тем не менее сейчас я стала внимательно читать его. Это письмо было таким же сухим и сдержанным, как и прочие послания отца. Он не спрашивал: что поделывает моя дочка? Здорова ли, думает ли обо мне?… В этот момент я впервые почувствовала, хотя и смутно, что мой отец совершает большую несправедливость по отношению ко мне.
Послание заканчивалась словами: «На письмо из Неаполя ответа не будет, и оно, разумеется, не должно попасть в руки моей матери». Очевидно, имелось ввиду то письмо, которое сейчас лежало на столе: на нём стоял штемпель из Неаполя. Теперь оно меня заинтересовало вдвойне.
Я недовольно сложила тонкий листок, который держала в руке, — там не было ничего ни о новом месте проживания отца, ни о его отношениях с теми, чья фамилия была Клаудиус — я вскочила и бросила письмо обратно в шкатулку. Ах, какое мне дело до каких-то чужаков! Я тут сижу и размышляю о людях и обстоятельствах, которые меня совершенно, ни капельки не касаются, а на улице уже темно, и Хайнц всё ещё шумит и возится на заднем дворе… Обыкновенно, если он принимался вечером за какое-нибудь дело, я шлёпала его по пальцам, вцеплялась ему в руку и волокла его сюда, в проход, к его неизменному месту — большому неполированному стулу. Затем я протягивала ему зажжённую лучину, и тотчас же вокруг его счастливого ухмыляющегося лица начинали клубиться облака дыма. Илзе приносила своё шитьё, а я с неубывающим энтузиазмом зачитывала им вслух рассказы, которые знала уже почти наизусть. Если на улице было холодно и дождливо, то в плите разжигался огонь, и Илзе разливала горячий чай. Было необыкновенно уютно сидеть в защищённом проходе, под крышей, по которой неутомимо барабанит непрекращающийся дождь; а от плиты исходит приятное тепло, и в просторном гумне по соседству царит уютная тишина. Иной раз легонько звякнет цепь на шее у Мийке; иногда высоко на насесте вдруг завозится во сне какая-нибудь курица — всё, что я любила, было заключено в этих четырёх стенах!
- Вторая жена - Евгения Марлитт - Исторические любовные романы
- Двенадцать апостолов - Евгения Марлитт - Исторические любовные романы
- Дама с рубинами - Марлитт Евгения - Исторические любовные романы
- В доме Шиллинга (дореволюционная орфография) - Евгения Марлитт - Исторические любовные романы
- Прихоти любви - Евгения Марлитт - Исторические любовные романы
- Синяя борода - Евгения Марлитт - Исторические любовные романы
- Огненная дева - Евгения Марлитт - Исторические любовные романы
- Осколки Неба - Alexandrine Younger - Исторические любовные романы / Короткие любовные романы / Фанфик
- Притяжение века - Наталья Ручей - Исторические любовные романы
- Факел Геро (СИ) - Астрович Ната - Исторические любовные романы