Счастливчик Лукас - Максим Сергеевич Евсеев

довольных человека. Причем один из четырёх был при этом подвешен на цепь.

– А у меня к тебе, мой друг, – почти промурлыкал их светлость. – Всего один вопрос: что известно моему кузену Ансельму и чего бы он хотел знать? Ведь зачем-то он тебя послал в мой город и даже в мой замок.

Какое-то время Игнак облизывал губы, собираясь с мыслями или желая выгадать время, чтобы ответить похитрее. А может он был так измучен, что ему и впрямь нужен был лишний глоток воздуха и хотя бы один глоток воды.

– Чем дольше ты медлишь, тем меньше у меня к тебе веры, мой дорогой. Если бы ты не был гостем в наших краях, если бы ты прожил здесь хотя бы несколько лет, то непременно бы слышал, что бывает с теми, кто пытается меня обхитрить.

– Я знаю… Мне говорили, ваша светлость… – заторопился с ответами Игнак. – Я не ответил сразу не потому, что выдумывал ложь – времени на это у меня было предостаточно – а потому что слова мои, как их не переставляй, прозвучат неубедительно. Но других у меня нет. Вы спросили меня, что известно курфюрсту Ансельму. Так вот я отвечаю: все и ничего. Ему известно все что происходит на вашей земле, но ему неизвестно ничего из того, что происходит в вашей голове. Он боится. Он не знает, чего ему ожидать после того, как его солдаты войдут в вашу столицу.

Некоторое время, герцог продолжал смотреть на несчастного, но тот выдержал этот взгляд.

– Я верю тебе, юноша. Более того, ты ответил настолько искренне, что я велю палачу отпустить тебя и дать тебе напиться. Тебе перевяжут раны и даже вправят вывихнутые кости. Мой палач умеет и это. Но после того, как ты отдохнешь и соберешься с силами он вновь примется за дело, чтобы ты мог подтвердить все сказанное тобою сейчас. И если пытки покажутся тебе слишком утомительными, вели позвать меня и расскажи мне что-нибудь еще. Такое же забавное, мой мальчик.

И на этих словах, герцог направился к выходу, за ним пошел и Корбл.

– Он идет во главе всего своего войска! – закричал вдогонку Игнак. – Десять верных телохранителей днем и ночью охраняют его, и еще не менее сорока его лучших дворян, вооруженных до зубов составляют его лучшую свиту. Он готво ко всему, Альбрехт! Он боится и ненавидит тебя…

Когда его светлость уже вышел, несчастный заплакал.

Глава седьмая

– Стало быть, наш кузен готов к любым неожиданностям, Корбл и твой план никуда не годится.

Хозяин и его слуга шли через замковый двор и все, кто не успевал уйти с их дороги, застывали в поклоне, молясь, чтобы герцог не обратил на них своего светлейшего внимания. Но герцог Альбрехт был слишком занят свалившимися на него хлопотами, чтобы обращать внимание на поваров, лакеев или портомоек, только его верный слуга Корбл и его неудачный план занимали теперь его светлость.

– Сколько ты подготовил людей, мой дружочек? Двадцать отчаянных рубак? Так ты, кажется, говорил? Возможно, они и справились бы с телохранителями курфюрста Ансельма, но у нашего кузена еще сорок его дворян, и еще двести всадников, и пять сотен солдат, и все они идут к нам в гости, Корбл. Все это проверенные в боях вояки, жадные до крови и наживы. Что мы можем им противопоставить? Дворцовую стражу? Этих обленившихся недоумков, которые не в силах удержать копья, но могут только опираться на него, чтобы не рухнуть на землю? Нет, мой добрый Корбл твой блестящий план провалился, а все что мне остается – это запереть ворота, и когда солдаты моего кузена Ансельма полезут на стены, я им на головы сброшу тебя. А если он решит осадить замок и морить меня голодом, то я всегда смогу накормить тобой моих лакеев. Зная, сколько в тебе яда, сам я тебя есть конечно не стану. Нет, мой дружочек, я теперь со всей ясностью вижу, что ты придумал скверный план и только одно меня беспокоит: сделал ли ты это по недомыслию или рассчитываешь на благодарность нашего кузена? Но, видишь ли, мой славный Корбл, у нашей светлости теперь столько дел, к нам в гости вот-вот приедет наш славный родственник, так что мы не можем сами ответить на этот вопрос, и, пожалуй, попросим помощи у мастера Яна. Ты ведь знаком, Корбл, с нашим палачом? Он теперь немного занят, но ты, конечно, важнее. И он отложит все свои дела, чтобы помочь тебе разобраться в себе. А потом я велю удавить нашего славного инквизитора и с распростертыми объятьями прижму к себе дорогого родственничка. Что ты об этом думаешь, мой милый. Корбл.

– Я думаю, ваша светлость, что вы по-прежнему являетесь хозяином в своем замке и на своей земле и вправе поступить как вам заблагорассудится, но если бы вы спросили моего мнения, то я ответил бы, что наш с вами план, – эти слова слуга слегка выделил, как бы напоминаю герцогу, что план-то они придумывали вместе и вместе должны бы нести за него ответственность. – Не так уж и плох. Да, курфюрст Ансельм повел себя слишком осмотрительно, и мы не учли этого, но вместе с тем, он не обезопасил себя, а лишь подтолкнул сам себя в ловушку.

– Велика же должна быть эта ловушка, чтобы вместить нашего кузена со всем его войском!

– И тем не менее, мой господин, они все прекрасным образом в нее поместятся.

Герцог и его слуга уже поднялись на стену неподалеку от той небольшой дверцы, в которую входили и мы, мой читатель. Здесь их никто не мог слышать, а со стены напротив герцог и его слуга видели и город и рыночную площадь забитую людьми и городские предместья, где вот-вот должны были появиться всадники курфюрста Ансельма.

– Ты или слишком умен, Корбл, или слишком хочешь жить. То есть либо ты придумал новый план, либо новую ложь, чтобы тянуть время до прихода нашего кузена. Но берегись, мой дружочек, я ведь не поленюсь своими руками прямо теперь сбросить тебя со стены, если пойму, что ты хочешь обмануть меня.

– Как вам угодно, ваша светлость! – слуга слегка поклонился, но глаза его при этом оставались холодными, а лицо непроницаемым даже для его господина. – Но дайте мне сперва изложить мой план и вы убедитесь, что собираетесь убить преданного вам человека.

Герцог молча отвел глаза от Корбла и стал смотреть на свой город. Это означало, что он готов слушать и у