Сокол на запястье - Ольга Елисеева

-- Пошел отсюда! Пошел! -- Майя с тряпкой кинулась выгонять глиняного бесенка из грота. - Я тебе! - полотенце так и хлопало в воздухе, но, кажется, ни разу не попало по мальчишке.

Тот выскочил из грота, не оказав нимфе достойного сопротивления. Уже на пороге глиняный уродец располосовал зубами тряпку, которой Майя пыталась шлепнуть его, и был таков. Кусты только затрещали под его неуклюжими ножками.

-- Что это? - Аполлон с трудом протиснулся к выходу. - Что это было?

-- Мерзость под небесами. - лаконично отчеканила нимфа. - Ты опять взялся за свое? - она обернулась к Гермесу. Угольные брови на ее челе сдвинулись, не суля ничего хорошего. - Когда это кончится? многострадальное полотенце опять засвистело в воздухе.

-- Мама! Мама! - Гермес закрывался руками как мог.

-- В прошлый раз у меня из очага бил вулкан! Мы чуть не задохнулись от серы! - не унималась Майя. - Вчера ты вскипятил море, и оно бурлит, как котелок с супом!

Аполлон оценил скромность вестника. Тот, оказывается, не рассказал матери, кто виновник катастрофы в проливе.

-- Сегодня ты выпустил чудовище! - голос нимфы звенел от неподдельного гнева.

-- Матушка, не бейте его! - встревоженная Ио вбежала в крипту вслед за свекровью и бухнулась на пол возле Гермеса, закрывая возлюбленного руками.

"Поди прочь! Зевсова потаскушка!" -- Аполлон без труда прочел мысли Майи. Но вслух она ничего не сказала, лишь гневно дернула головой, заткнула рваное полотенце за пояс и размашистым шагом победительницы покинула подземное убежище сына.

"Какая идиллия!" - Аполлон вздохнул. На него вдруг накатила адская усталость. Он тупо смотрел, как волоокая Ио помогает Гермесу подняться, обнимает его и с трудом ведет к выходу.

-- Э-э, -- запоздало окликнул их лучник. - Ты обещал мне сына, а это что выскочило?

-- Не знаю, -- честно признался вестник. - Клянусь всем, что свято: не знаю.

"А что для тебя свято?" - подумал Аполлон.

-- Я же предупреждал тебя. - оправдывался Гермес. - Оттуда может выскочить все, что угодно. - он зажимал рукою рассеченную бровь.

Ио, поддерживавшая возлюбленного, с укоризной посмотрела на Феба. "Аполлон, от тебя одни неприятности!" - прочитал он в ее глазах.

"Молчи, нимфа". - потребовал гость. Но с губ женщины и так не сорвалось ни одного упрека.

-- Пойдем, Гермес. Я промою тебе рану. - только и сказала она.

В этот момент истошный вопль долетел до них с улицы, и боги со всех ног кинулись к пещере. Посреди опустошенного загона для скота стояла Майя, утратив, казалось, дар речи. Вокруг нее земля была истоптана коровьими копытами и залита кровью, как арена для игры с быками. При чем одного взгляда на ошметки шкур и сломанные рога было достаточно, чтобы сказать: быков обыграли.

-- О-он сожрал их. - наконец, выдохнула Майя. На ее лице раздражение сменилось откровенным ужасом. - Твой глиняный уродец, Гермес! Он проглотил 12 коров и даже не поперхнулся!

-- Не мой! - возмутился вестник. - Это ребенок Аполлона. Получите, что заказывали!

-- Заказывали? - возмущенный лучник схватил обманщика за грудки и так затряс его так, словно хотел вытрясти душу настоящего Асклепия.

* * *

-- Я просил вернуть мне сына. Ты согласился.

Гермес замахал руками.

-- Я соглашался попробовать! Да отвяжись ты. - он отцепил от себя хлопотавшую Ио, уже намеревавшуюся зашивать ему разбитую бровь.

-- Это чудовище надо найти. - вдруг решительно заявила Майя. - И убить. А то оно натворит дел.

Боги разом сникли. Обоих не прельщала перспектива новой встречи с зубастым уродцем из преисподней.

-- Чего застыли, как глухие? - цыкнула на них нимфа. - А ну живо в лес!

Аполлон поразился, как быстро их с Гермесом ветром сдуло. "Ну ладно вестник - она ему мать. А я-то что?" И все же вдали от грозной Майи казалось куда безопаснее. Хотя поиски дьяволенка, вызванного неумелой магией Трисмегиста, и не входили в планы Феба. Чего-чего, а этого добра ему не нужно.

-- Думаешь, он куда пошел? - Гермес размазал кулаком кровь по лбу.

-- И думать не хочу. - фыркнул лучник. - Я возвращаюсь домой.

-- А как же этот? - опешил вестник.

-- А никак. - вспылил Феб. Он знал, что поступает некрасиво. - Через пролив ему не перебраться. Значит остальные коровы Адмета в безопасности.

-- А мы? - взмолился Гермес. - Не оставляй меня одного!

-- Ты заварил эту кашу, -- зло бросил гипербореец, -- ты и расхлебывай. Не надо было таскать скот.

Гермес хотел что-то возразить, но в этот миг невдалеке за деревьями раздался адский треск ломаемых сучьев, удар чего-то тяжелого о землю, жалобный стук разбиваемых черепков и громоподобный победный гогот, сотрясший берег до самого основания.

Не сговариваясь, боги бросились за деревья. Их глазам открылась небольшая поляна, посреди которпой стоял мужчина громадного роста и зверской наружности. Не узнать его было трудно. С головы и плеч незнакомца свисала львиная шкура, выглядевшая так, словно мех котенка напялили на взрослого человека. Рука гиганта покоилась на суковатой палице, глубоко увязшей от удара в земле.

Это был Геракл, любимейший из смертных детей Геро. Первый среди далеко не равных ему героев. Слуга и исполнитель любой воли Триединой. Единственный человек, который позволял себе не замечать перемен на Олимпе и все еще отпихивать "отца богов" сандалией от двери, точно тот продолжал оставаться малышом-Загреем. "Величайшая заноза в заднице нового порядка," -- подумал Аполлон, задирая голову и с любопытством разглядывая лицо героя.

Тот ответил ему столь же недружелюбным взглядом.

-- Приветствую тебя, Геракл. Что случилось? - спросил солнечный лучник.

-- Привет, скарабей. Все катаешь свой навозный шарик? - рыкнул герой.

Феб поморщился. Он терпеть не мог, когда солнце называли навозным шариком. Но чего ожидать от мужчины, одержимого лунными приливами?

-- А ты все крушишь вокруг себя? - парировал гипербореец. Этого говорить не следовало.

-- Я-а-а? - взревел Геракл. - Ну-ка повтори!

Он впадал в бешенство ни с того ни с сего, на пустом месте. Может, кровь приливала к голове - у крупных людей это бывает. А может, от недостатка мозгов герой просто не знал, когда его задели, когда нет, и на всякий случай убивал "обидчика". Так он прикончил почти всех своих друзей и шатался по земле страшно одинокий.

-- Так что случилось? - встрял Гермес.

Хорошо, что Геракл столь же легко остывал, как и приходил в бешенство.

-- На меня набросилось какое-то отродье! - пожаловался он. - Прямо из кустов. Я вздремнул на солнышке, а оно как прыгнет! И зубами в шею.

В доказательство своих слов герой размотал львиную шкуру и показал у себя на горле две красных полукруглых отметины.

-- Ну я его и пришиб. - Геракл потянул из земли свою палицу, в ямке под которой лежали расплющенные черепки глиняной фигурки. - А что это?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});