Эффект искажения - Диана Удовиченко

– Так, а с этим что делать-то? – Луиджи широким жестом обвел богато обставленную комнату.

– Самое ценное спустите в убежище. Остальное пусть остается здесь. Ничего с добром не случится. Лучше скажи: ты оставил в живых хоть одного киан-ши?

– Конечно!

– Где он?

– В гараже заперт.

– Тогда веди. Мне нужно с ним поговорить…

Луиджи кивнул и вышел. Паоло обвел взглядом притихших стриксов, стараясь заметить изменения если не в выражении их лиц, то хотя бы в ауре. Ничего. Не боятся? Наверное, нет.

Граф давно уже понимал, что в стае гиен завелась крыса, как выразился безумный Диониссио. И именно из-за нее Паоло чуть не погиб на охоте. О том, где и когда он будет охотиться, знал ограниченный круг стриксов. Сначала чудом выжившему графу было не до размышлений – все силы уходили на то, чтобы удержаться на грани, не соскользнуть в черную дымку, из которой нет возврата. Потом, когда процедуры Джьякопо стали приносить хоть небольшое облегчение, Паоло задумался о причинах предательства. Зачем, кому это было нужно? Борьба за власть? Но ведь ни один из них не обладает даром обращения, а значит, не сможет и стать главой клана. Тогда граф решил, что кто-то из ближнего круга мстит ему. Но потом он много размышлял и пришел к другому выводу. И начал подозревать Джьякопо. Все сходилось именно на этом стриксе. Паоло даже хотел отказаться от процедур, опасаясь, что алхимик когда-нибудь добьет его. Потом передумал: все, что делал лекарь, облегчало страдания.

Однако Джьякопо погиб, проведя ритуал до конца ценой собственной жизни, чем доказал свою лояльность. И вот теперь у Паоло остался лишь один подозреваемый. Ему очень хотелось ошибаться, ведь стриксов ближнего круга и без того осталось слишком мало. Но логика была неумолима. И все же граф решил допросить киан-ши. Хотя не особо надеялся на то, что китаец заговорит.

Луиджи ввел молодого китайца. Высокий, худощавый, длинноволосый, он держался гордо и независимо, невзирая на кандалы. Киан-ши был одет в черный кожаный плащ и черный же костюм. В левой брови поблескивало золотое колечко, в ушах горели бриллиантовые серьги, по шее змеилась сложная татуировка. Взгляд раскосых глаз, улыбка, кривившая тонкие губы, красивое лицо – все выражало надменность и крайнюю степень пренебрежения.

Луиджи толкнул киан-ши в угол и приковал к кольцу, торчавшему из стены. Такие кольца имелись в каждой комнате и предназначались для особых кандалов. Оковы делались из нержавейки и были полыми, совсем легкими. Но внутрь заливалось серебро. Таким образом кандалы надежно пленяли стриксов, но не убивали их.

Паоло внимательно рассматривал китайца. Судя по внешнему виду и манере поведения, на рядового бойца не похож. Хотя… кто их разберет, киан-ши. Загадочный народ, совершенно непредсказуемый. Дети нетопыря чрезвычайно гордились способностью летать и считали себя чем-то вроде высшей вампирской касты. К тому же они как никакие другие стриксы были склонны к безумствам. Даже в самых серьезных и опасных ситуациях киан-ши не прекращали дурачиться и словно бы играли на публику. Почему они так себя ведут – никто не знал. Паоло предполагал, что дело в древности клана. Некоторые из стриксов были настолько стары, что и сами уже не помнили не то что, сколько им лет, а даже сколько тысячелетий. Таких уже ничто не могло ни удивить, ни позабавить. Вот они и развлекали сами себя дикой, нелепой буффонадой. Это была их фишка. А может быть, они даже впадали в детство – кто знает.

Вот и этот азиат: на вид лет двадцать – двадцать пять, а на самом деле, возможно, он помнит времена Эрлитоу[19]. Китаец ответил Паоло надменным взглядом, холодности которого мог бы позавидовать любой наследный принц, и вдруг, хулигански оскалившись, пренебрежительно сплюнул на сверкающий паркетный пол. «Начинается, – досадливо подумал граф. – Ничего-то он мне не скажет…», но вслух спросил:

– Ты будешь говорить? Как тебя зовут?

– Не понимась… русики… – высоким голосом, шепелявя, ответил киан-ши.

– Если ответишь на мои вопросы, я подарю тебе легкую смерть, – продолжил Паоло, ничуть не поверив китайцу. – Если же начнешь упорствовать, мой охранник будет медленно, несколько дней, отрезать от тебя кусочки серебряным ножом.

– А потом отрублю голову! – довольно подхватил Луиджи. – Если будет, от чего отрубать…

– Купи дзинсы, длюк! – неожиданно выдал азиат. – Долься и Кабана, десево отдам!

Переглянувшись с Луиджи, граф проговорил:

– Кто из моего клана работает на вас? Ты знаешь?

– Десево! – упорствовал киан-ши, закатывая глаза и плавно раскачиваясь, как змея перед факиром. – Десево, длю-ю-юк!

– Неси нож, Луиджи, – ласково сказал Паоло.

– И-и-и-и! – взвизгнул китаец, брызгая слюной, и повернулся к Тамаре. – Тлюсы купи! Купи тлюсы, подлюка![20] Десево! Подлюка!

– Как ты меня назвал? – Девица воинственно взмахнула нунчаками.

– Да это он так «подруга» выговаривает, – добродушно пояснил Луиджи, доставая из ножен серебряный нож с деревянной рукоятью.

– Подлюка, подлюка! – блажил киан-ши, бесновато прыгая и звеня цепями.

Охранник, поигрывая ножом, сделал шаг вперед. Китаец кокетливо ему подмигнул и томно пропел:

– Десево!

Луиджи согласно кивнул и шагнул еще ближе.

– А теперь только у нас! Только для вас! – с интонацией бывалого шоумена и без малейшего акцента выкрикнул азиат, широко улыбнувшись и вскинув руки в приветственном жесте. – Представляю: Рэ-э-эм Пе-е-е-трович! Встречайте!

Едва прозвучала первая буква имени, Руджеро выхватил пистолет. На второй букве стриксы во главе с Луиджи рванулись и взяли его в кольцо. Паоло грустно усмехался. Он уже знал, что ответит китаец, если захочет говорить…

Профессор мелодично выругался на итальянском и прицелился в лоб Тамаре.

– Провел ритуал вызова, а, Руджеро? – спокойно проговорил граф.

Чернокнижник молча кивнул и нажал на спусковой крючок. На груди Тамары появилось кровавое пятно. Девушка медленно осела, застыв на полу бесформенной рыхлой грудой.

– Никогда не любил жирную тупую суку, – резюмировал профессор, переводя пистолет на Евгения.

Тот в ответ тоже прицелился.

– Не стоит, Руджеро – произнес Паоло.

– Жалеешь свой клан? – ощерился чернокнижник. – Маловато у тебя осталось подданных…

– У тебя их вообще не осталось, – парировал граф. – Жалкое было войско. Жалкое войско жалкого предателя.

– Стриксы не нуждаются в человеческих нравственных категориях. Нельзя называть предателем существо, для которого не существует верности и преданности.

– Все мои стриксы верны мне…

– Они вынуждены. Кто знает, сколькие предали бы тебя, если б не боялись наказания? А я уже не твой подданный. После того, как получил дар обращения и облик для меня и моих детей…

– Дети крысы! – Паоло тихо рассмеялся. – У Хозяина отличное чувство юмора. Да скорее вы крысиные ублюдки. Почему твои дети получились уродами, Руджеро?

– Не знаю. – Профессор нервно дернул щекой. – Что-то пошло не так. Видимо, я выбирал не тех людей для обращения. Ничего, я научусь. А этих совсем не жаль…

Китаец, вначале с интересом прислушивавшийся к беседе, теперь, казалось, полностью утратил к ней интерес. Осторожно, стараясь, чтобы не звякнула цепь, он опустился на пол и уселся, по-турецки скрестив ноги. Луиджи бросил на него быстрый подозрительный взгляд. Азиат льстиво улыбнулся. Убедившись, что киан-ши не пытается бежать, охранник снова уставился на Руджеро.

– Ты прятал их на нижнем ярусе, не так ли? Обратил и не знал, что с ними делать? Они вышли не такими, каких ты ожидал. Полузвери. Не способные мыслить и понимать человеческую речь, они подчинялись тебе только инстинктивно, чувствуя вожака, – неторопливо говорил Паоло. – Ты мечтал собрать армию, чтобы выступить против меня. Но когда понял, что крысиные ублюдки не смогут противостоять моим подданным, изменил тактику. Ты договорился о сотрудничестве с китайцами, решил убрать меня их руками. Сливал информацию, с помощью которой можно было меня достать. Киан-ши открыли охоту. Но я чудом выжил.

– И не говори! – обиженно надулся Руджеро. – До сих пор не понимаю, как это вышло. У тебя не было шансов. Ты просто заговорен на удачу!..

– Хозяин любит меня, – задумчиво протянул Паоло.

– Зачем же тогда он даровал мне способность обращать? Почему явился на мой вызов? Почему не убил меня на месте?

– Говорю же: у него отличное чувство юмора. К тому же ему нравится играть, полагаю. Итак, ты узнал о ритуале, который может меня спасти. Что самое грустное, узнал от меня же.

– Кстати, зачем сказал? Ведь ты же понимал, что кто-то из ближнего круга играет против тебя.

– У меня не было выхода. – Паоло пожал плечами. – На карте стояла жизнь. Я посчитал, что все стриксы против одного предателя – неплохая раскладка. И не ошибся, как видишь…

– Это мы еще посмотрим. – Руджеро перевел пистолет на графа.