Собрание сочинений в пяти томах. Том 5. Сент-Ив. Стихи и баллады - Роберт Стивенсон

ИЗ СБОРНИКА «ПОДЛЕСОК»

ЗАВЕЩАНИЕ

К широкому небу лицом ввечеруПоложите меня, и я умру,Я радостно жил и легко умруИ вам завещаю одно —Написать на моей плите гробовой:«Моряк из морей вернулся домой,Охотник с гор вернулся домой,Он там, куда шел давно».

ГАДАЛКА

Я говорю гадалке: — Что-то никак не пойму,Отчего я люблю все вкусное, а невкусного в рот не возьму?Отчего у мота веселый, а у жмота печальный вид?— Легко загадки загадывать, — гадалка мне говорит

Я говорю гадалке: — Что-то никак не пойму,Всем не везет на свете или только мне одному?То уплывет рыбешка, то пташечка улетит...— Легко загадки загадывать, — гадалка мне говорит.

Я говорю гадалке: — Что-то никак не пойму,Отчего ребята заводят с девушками кутерьму?И было бы что хорошее, а то — так сплошной стыд!— Легко загадки загадывать, — гадалка мне говорит.

Я говорю гадалке: — Что-то никак не пойму,Раз всем помирать придется и вообще пропадать всему —Зачем этот мир прекрасен и как праздничный стол накрыт?— Легко загадки загадывать, — гадалка мне говорит.

Я говорю гадалке: — Что-то никак не пойму,Где же причина причин, почему на все почему?От этих самых загадок в глазу аж слеза горит.— Легко загадки загадывать, — гадалка мне говорит.

БРОДЯГА

Вот как жить хотел бы я,Нужно мне немного:Свод небес, да шум ручья,Да еще дорога.Спать на листьях, есть и пить,Хлеб макая в реки,—Вот какою жизнью житьЯ хочу вовеки.

Смерть когда-нибудь придет,А пока живется —Пусть кругом земля цветет,Пусть дорога вьется!Дружба — прочь, любовь — долой,Нужно мне немного:Небеса над головой,А внизу дорога.

Холод осени жесток,Но, не унывая,Вижу: чистит коготокПтичка голубая.Как я первый снег люблюИ костер на камне!Осень я не уступлю,И зима нужна мне.

Смерть когда-нибудь придет,А пока живется —Пусть кругом земля цветет,Пусть дорога вьется!Дружба — прочь, любовь — долой,Нужно мне немного:Небеса над головой,А внизу дорога...

ТАМ, В ГОРАХ

Там, в горах, где села одиноки,Где у старцев розовеют щеки,А во взорах девушекПокой,—Там вершины светятся весельем,А меж них по ласковым ущельямВсе поет и дышитТишиной.

Если б вновь тех высей мог достичь я,Где над красным взгорьем пенье птичье,А в долинах —Зелена трава,Где сгорает день в мильонах блестокИ в высотах тьмы тысячезвездныхСветом и движеньемНочь жива!

О, мечтать! Проснуться, устремитьсяВ эту даль без края, без границы,Тишь дыханьем возмутитьПосметь!О туда, где в кряжи вековыеВходят лишь великие стихии —Ветры, грозы, реки,Жизнь и смерть.

БАЛЛАДЫ

ВЕРЕСКОВЫЙ МЕД

Из вереска напитокЗабыт давным-давно.А был он слаще меда,Пьянее, чем вино.

В котлах его варилиИ пили всей семьейМалютки-медоварыВ пещерах под землей.

Пришел король шотландский,Безжалостный к врагам.Погнал он бедных пиктовК скалистым берегам.

На вересковом поле,На поле боевомЛежал живой на мертвомИ мертвый — на живом.

Лето в стране настало,Вереск опять цветет,Но некому готовитьВересковый мед.

В своих могилках тесных,В горах родной землиМалютки-медоварыПриют себе нашли.

Король по склону едетНад морем на коне,А рядом реют чайкиС дорогой наравне.

Король глядит угрюмо:«Опять в краю моемЦветет медвяный вереск,А меда мы не пьем!»

Но вот его вассалыПриметили двоихПоследних медоваров,Оставшихся в живых.

Вышли они из-под камня,Щурясь на белый свет,—Старый горбатый карликИ мальчик пятнадцати лет.

К берегу моря крутомуИх привели на допрос,Но ни один из пленныхСлова не произнес.

Сидел король шотландский,Не шевелясь, в седле.А маленькие людиСтояли на земле.

Гневно король промолвил:— Пытка обоих ждет,Если не скажете, черти,Как вы готовили мед!

Сын и отец молчали,Стоя у края скалы.Вереск звенел над ними,В море катились валы.

И вдруг голосок раздался:— Слушай, шотландский король,Поговорить с тобоюС глазу на глаз позволь!

Старость боится смерти.Жизнь я изменой куплю,Выдам заветную тайну! —Карлик сказал королю.

Голос его воробьиныйРезко и четко звучал:— Тайну давно бы я выдал,Если бы сын не мешал!

Мальчику жизни не жалко,Гибель ему нипочем.Мне продавать свою совестьСовестно будет при нем.

Пускай его крепко свяжутИ бросят в пучину вод,А я научу шотландцевГотовить старинный мед!

Сильный шотландский воинМальчика крепко связалИ бросил в открытое мореС прибрежных отвесных скал.

Волны над ним сомкнулись.Замер последний крик...И эхом ему ответилС обрыва отец-старик.

— Правду сказал я, шотландцы,От сына я ждал беды.Не верил я в стойкость юных,Не бреющих бороды.

А мне костер не страшен.Пускай со мной умретМоя святая тайна —Мой вересковый мед!

РОЖДЕСТВО В МОРЕ

Снасти обледенели, на палубах сущий каток,Шкоты впиваются в руки, ветер сбивает с ног —С ночи норд-вест поднялся и нас под утро загналВ залив, где кипят буруны между клыками скал.

Бешеный рев прибоя донесся до нас из тьмы,Но только с рассветом мы поняли, в какой передряге мы.«Свистать всех наверх!» По палубе мотало нас взад-вперед,Но мы поставили топсель и стали искать проход.

Весь день мы тянули шкоты и шли на Северный мыс,Весь день мы меняли галсы и к Южному вспять неслись.Весь день мы зазря ладони рвали о мерзлую снасть,Чтоб не угробить судно да и самим не пропасть.

Мы избегали Южного, где волны ревут меж скал,И с каждым маневром Северный рывком перед нами вставал.Мы видели камни, и домики, и взвившийся ввысь прибой,И пограничного стражника на крыльце с подзорной трубой.

Белей океанской пены крыши мороз белил,Жарко сияли окна, дым из печей валил,Доброе красное пламя трещало по всем очагам,Мы слышали запах обеда, или это казалось нам.

На колокольне радостно гудели колокола —В церковке нашей служба рождественская была.Я должен открыть вам, что беды напали на нас с РождествомИ что дом за домиком стражника был мой отеческий дом.

Я видел родную столовую, где тихий шел разговор,Блики огня золотили старый знакомый фарфор;Я видел старенькой мамы серебряные очкиИ такие же точно серебряные отца седые виски.

Я знаю, о чем толкуют родители по вечерам,—О тени дома, о сыне, скитающемся по морям.Какими простыми и верными казались мне их слова,Мне, выбиравшему шкоты в светлый день Рождества!

Вспыхнул маяк на мысе, пронзив вечерний туман.«Отдать все рифы на брамселе!» — скомандовал капитан.Первый помощник воскликнул: «Но корабль не выдержит, нет!»«Возможно. А может, и выдержит», — был спокойный ответ.

И вот корабль накренился, и, словно все оценив,Он точно пошел по ветру в узкий бурный пролив.День штормовой кончался на склонах зимней земли;Мы вырвались из залива и под маяком прошли.

И, когда на открытое море нацелился нос корабля,Все облегченно вздохнули, все, — но только не я.Я думал в черном порыве раскаянья и тоски,Что удаляюсь от дома, где стареют мои старики.

1