Ленин. Спаситель и создатель - Сергей Кремлев

Этот самый Ковалевский – ещё не депутат и не реакционер, и пригласил В. Ильина – автора научного труда „Развитие капитализма в России“ и других экономических трудов к себе в школу.

В конце февраля 1903 года Ленин прочёл первую лекцию, и вот как запомнил тот день слушатель Школы Григорий Зиновьев:

„Закончил свою первую лекцию Владимир Ильич под настоящий гром аплодисментов, перешедших в бурную, продолжительную овацию, какую стены школы никогда раньше не слышали. И узнав, что лектор В. Ильин, это и есть чуть ли не самый главный „подпольщик“ В. Ульянов, Максим Ковалевский ужасно огорчился. А какой хороший профессор мог бы из него выйти, – заметил он…“[283]

Зиновьев, тогда познакомившись с Лениным, стал с 900-х годов многолетним сподвижником Ленина, но в итоге предал дело Ленина, то есть дело Советской власти. Впрочем, в 1903 году до всего этого было ещё ой как далеко…

Что же до реакции Ковалевского, то тут даже не стоит много говорить на тему „Если бы…“ Конечно, эрудиции, ума и – что не менее важно, работоспособности, Ленину хватило бы на десяток университетских профессоров, однако профессорская карьера и Ленин были вещи несовместные.

Но почему?

Ряд антиленинских „лениноведов“ (их кто-то метко назвал „лениноедами“) распинается относительно того, что Ленин-де обладал комплексом власти, а поэтому-де и работал в революции – в видах будущего наслаждения властными прерогативами.

Это, конечно, чепуха!

Чепуха уже потому, что Илья Николаевич и Мария Александровна Ульяновы – сами революционерами не будучи, всех своих детей вырастили людьми чести и долга… Умеющими думать, к тому же. А в классовом обществе, да ещё в период его развивающегося кризиса, это почти автоматически приводит подобных людей к делу реальной борьбы за социальный прогресс. Это и произошло со всеми младшими Ульяновыми – они все: Александр, Анна, Мария и Дмитрий работали в революционном движении. И все, кроме погибшего на эшафоте народовольцем Александра, стали большевиками – соратниками брата Владимира. Если бы не ранняя смерть, большевичкой, и только большевичкой прожила бы свою жизнь и Ольга.

Владимир был в семье самым талантливым, и поэтому для него тем более не могло быть никакой иной судьбы, кроме революционной. Но эту же судьбу выбирали и другие его современники и сограждане – пусть менее талантливые, менее яркие, но тоже движимые чувством чести и долга.

Большая часть их могла бы стать „просто“ профессорами, присяжными поверенными, врачами, инженерами, или – хотя бы, преуспевающими мастерами на хозяйских заводах. Но они не могли жить в обществе, пропитанном в „верхах“ духовной гнилью, а в „низах“ – гнилью застарелого пота и раскисших крестьянских онучей…

Вот они и боролись – за политически и нравственно здоровую общественную атмосферу на их Родине.

Говорят, короля делает окружение… И это верно! Любой лидер силён настолько, насколько много вокруг него и его идей собралось не просто единомышленников, но едино действующих его современников.

Каким было окружение Ленина, приближающегося в начале 900-х годов к поре первой зрелости? Кое-что об этом уже было сказано, но бросим на ситуацию и ещё один взгляд…

В декабре 1902 года Ленин пишет Л. И. Аксельрод из Лондона в Берн:

„Многоуважаемая Л. И.

Получил сейчас Ваше письмо и спешу ответить, чтобы поздравить с таким громадным приобретением, как Ставский…

…Далее, насчёт „Миши наборщика“. Я такой клички не знаю, но названного им Вас. Андр. Шелгунова знаю и работал с ним вместе (ещё в „Союзе борьбы“. – С.К.). Передайте поэтому „Мише“ привет от меня лично, раз Шелгунов говорил ему обо мне, и просьбу написать нам обо всём поподробнее, т. е. и о делах и о себе, кто он такой и каковы его планы теперь, надолго ли он за границу и проч. Вам придётся уже, право, позаняться с этими людьми, очень важно вполне привлечь их… Может быть нам удастся вскоре послать Вам на подмогу молодого и очень энергичного и способного товарища отсюда (кличка: „Перо“)…“[284]

Обычное деловое письмо 32-летнего Ленина, объединившее пять имён…

Кто они?

Сама Любовь Исааковна Аксельрод (1868–1946), философ, литературовед и партийный писатель (литературный псевдоним „Ортодокс“), которой Ленин часто писал до II съезда, после съезда быстро отошла на меньшевистские позиции, тяготея к Плеханову.

В 1917 году Аксельрод была членом ЦК меньшевиков, и так больше к Ленину и не вернулась, даже после Октября 1917 года. С 1918 года отошла от активной политической деятельности, преподавала в ряде вузов. Былой „Ортодокс“, она действительно, а не притворно, в пятьдесят лет порвала с политикой, и никто её, бывшую активную меньшевичку, не тронул ни в какой „37 год“! Она даже удостоилась вполне объективной статьи в 1-м томе 2-й, „сталинской“, Большой советской энциклопедии.

Крестьянский сын из Псковской губернии Василий Андреевич Шелгунов (1867–1939) – ветеран революции. Он начинал в 1886 году в „Товариществе санкт-петербургских мастеровых“, работал в группе Бруснева, участвовал в организации ленинского „Союза борьбы“, был арестован одновременно с Лениным и после более чем годичного заключения в тюрьме выслан в Архангельскую губернию.

После ссылки Шелгунов участвовал в создании подпольной „искровской“ типографии в Баку, потом работал в столичном комитете большевиков. В декабре 1905 года его арестовали, и в тюрьме он потерял зрение. Тем не менее он остаётся в партии, в 1911 году дважды арестовывается как редактор легальной большевистской газеты „Звезда“, участвует в создании „Правды“, в 1913 году высылается административно на Северный Кавказ…

Шелгунов носил чёрные очки незрячего, а провидел будущее России лучше записных университетских профессоров.

Ставский – не псевдоним, это и есть 25-летний Иван Ставский (1877–1957), член партии с 1898 года, рабочий-оратор, в ноябре 1902 года один из руководителей стачки в Ростове-на-Дону, позднее – большевик. Надежд Ленина Ставский впоследствии особо не оправдал, но он эти надежды, всё же, подавал…

„Миша наборщик“ – 22-летний Л. Д. Махлин (1880–1925), пришедший в революцию в 20 лет. Он стал агентом „Искры“, как искровец большинства был делегатом II съезда от Екатеринослава, но после съезда примкнул к меньшевикам. Работал в Вильно, Двинске, Петербурге, после поражения революции 1905 года эмигрировал и вернулся в Россию лишь в 1919 году, был принят в РКП(б), занимался профсоюзной и хозяйственной работой. Он недолго находился на орбитах партии Ленина, но, во всяком случае, находился.

А молодой, очень энергичный и способный товарищ из Лондона по кличке: „Перо“ – это 23-летний Лев Бронштейн, вошедший в историю под именем, в особых представлениях не нуждающемся, – „Троцкий“.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});