Егор. Биографический роман. Книжка для смышленых людей от десяти до шестнадцати лет - Мариэтта Чудакова

Небольшое отступление про наши долги.

Лично для меня нижеследующая информация – 20 лет спустя после того времени, когда Егор Гайдар в холодном, надо полагать, поту взирал на пустую казну, – была открытием.

Для моих читателей, думаю, будет тоже.

.. Ну, все более или менее понятно про наши долги США или Канаде, которые с 1963 года поставляли России зерно. Понятно про долги странам Западной Европы за разнообразный импорт (многие еще помнят, как гонялись женщины в советское время за итальянскими сапогами…).

Но вот и 20 лет спустя после 1991 года не может кое-чего уразуметь слушатель «Радио “Свобода”» и задает естественный, на мой взгляд, вопрос бывшему министру экономики Я. Уринсону (при посредстве ведущего программы В. Шендеровича):

«…Вот сейчас говорят, что Россия платит долги Польше, Словакии и т. д. Вопрос: откуда у нас могли быть перед ними какие-то долги, когда они после войны полвека сидели на нашей шее?

Я. Уринсон. Объясняю, все предельно просто. Мы поставляли все, начиная от сырья, кончая оружием, в такие страны, о которых упоминал человек, задавая этот вопрос. Поставлялись они, как правило, путем разных соглашений, иногда их подписывал во время визитов Генеральный секретарь (то есть секретарь КПСС – глава страны. – М. Ч.), а иногда они оформлялись как государственные долги. Значительная часть поставок, которая шла оттуда сюда, формально была описана документами, а значительная часть поставок, которая шла от нас туда, или никак не была подписана, или их подписывал, допустим, Брежнев, как Генеральный секретарь…

В. Шендерович. А, мы стеснялись писать, что оружие…

Яков Уринсон. Да нет, по разным причинам. Он одно время был генсеком, но не был Председателем Президиума…»

Предлагаю заглянуть в главу четвертую первой части нашей книги («Егоркино детство») – про устройство Советского Союза. У нас генсек был фактическим главой государства. Но его подпись – как подпись не президента, не премьера и не королевы, а подпись лидера партии, пусть даже и правящей, на финансовых документах во всем мире (кроме нашего, «социалистического») не считалась правомочной!

Вот в чем тут дело.

«…Поэтому когда мы в 1992 году взяли на себя все советские долги и попытались вести переговоры с этими странами, кому мы оказались должны огромные деньги, – скажем, Словакии были должны, Венгрии, извините, были должны почти миллиард долларов чистыми, в то время это гигантские деньги, – выяснилось, что у них есть документы, что мы им должны, а у нас документов, что они нам должны, – нет!» (Я. Уринсон)

…Вот вам и еще одно доказательство (если кому-то мало) того, что Брежнев и его окружение пребывали в безмятежной уверенности, что их царствие – то есть их безбрежная власть над своими подданными и над странами-сателлитами – будет вечной. А между своими какие там счеты?! Какие там правильно оформленные финансовые документы?!

* * *

Вернемся к Егору Гайдару, которого мы оставили стоящим перед пустой казной.

…Просмотрев статистику оттока валюты и вывоза золота в 1990–1991 годах, Гайдар задумался: «…А все ли здесь чисто? Не случилось ли так, что правившая страной политическая элита, осознавая неизбежность краха коммунистического режима, перевела часть валютных ресурсов страны на подконтрольные счета в западных банках?»

Действительно – уж слишком стремительно таяли в последние полтора советских года запасы золота и валюты.

Гайдар стал изучать государственные контракты. Он увидел, что цены на экспортируемую в последние годы Советским Союзом продукцию «необъяснимо занижались», а на закупаемые нами комплектующие – «необъяснимо завышались»…

Ему не составило труда догадаться, что «все это служило прикрытием различных форм финансирования нелегальной деятельности или помощи коммунистическим партиям в зарубежных странах. Вопрос был только в том, чтобы выяснить, куда конкретно ушли деньги и золото».

Партийной верхушкой Советского Союза давно определены были те зарубежные банки и счета подставных доверенных лиц, куда можно перебрасывать любые суммы. И только люди партаппарата знали – куда и сколько. О прозрачности денежных расчетов – норме поведения власти по отношению к обществу в любой демократической стране – не было и речи. «Куда считаем нужным – туда и тратим; не вашего ума дело».

Правила страной, конечно, не вся партия – все решали 10–12 человек. А на самом деле – один: Генеральный секретарь КПСС. Последним этот важнейший в Советском Союзе пост занимал с 1985 года М. Горбачев. Вся власть в нашей стране была в его руках. Только поэтому он смог начать Перестройку. И она довольно быстро потребовала от него новых и новых важных действий.

В разных странах мира главные лица – где президент (во Франции, в США), где – премьер-министр (Англия) или канцлер (Германия). А у нас – генеральный секретарь партии… Это становилось уже как-то неудобно. Ведь мы объявили, что движемся к демократии. И даже реально двигались к ней.

14 марта 1990 года М. Горбачев был избран на Съезде народных депутатов президентом СССР. Одновременно по его инициативе отменена та самая 6-я статья Конституции, которая узаконивала особое – руководящее – место единственной в стране партии.

Тогда наиболее высокопоставленным членам партии, переставшей в одночасье быть правящей, стало ясно как день, что их песенка спета. И близится совершенно несомненный конец их огромным квартирам и государственным меблированным дачам, за которые не плачено ни копейки. Их особым магазинам, спецобслуживанию, бесплатным санаториям самого высокого класса. А также регулярным командировкам в страны заклятого врага – капитала – за государственный счет.

И пора – и даже очень пора – подумать не о «борьбе за победу коммунизма» (о которой, прямо скажем, они давным-давно не думали), а об обеспечении сугубо личного будущего. Своего и своей семьи.

Вот тогда-то и потекли валютные запасы страны, еще остававшиеся под контролем партии, на Запад – в ей одной известные укромные места и только ей известными путями… Недаром везде в Советском Союзе висели плакаты, гласившие – «Партия – ум, честь и совесть нашей эпохи».

И Гайдар, ясно понимая, что довольно большие валютные запасы страны не могли испариться, как вода в очень жаркий день, улетучиться как газ, а также и провалиться сквозь землю, – решил попробовать их отыскать. Уж очень они бы пригодились сейчас России, которой не на что было покупать до зарезу нужное ей зерно.

29. Как советская власть, уходя, забирала с собой жизни своих верных слуг

В детективном рассказе Шерлока Холмса – загадочная смерть того, кто сумел расшифровать зашифрованную дорогу к возможным сокровищам.

В реальной российской жизни – не менее загадочные смерти осенью 1991 года. Трупов оказалось тогда, увы, не меньше, чем в рассказах Конан Дойла.

Наименее загадочным (хотя от того не менее трагичным) было самое первое самоубийство – главы МВД Б. Пуго, одного из главных членов ГКЧП.

До того, как в декабре 1990 года возглавить союзное министерство внутренних дел, он с 1977 года работал в КГБ, в 1980-м стал председателем КГБ, с 1984 по 1988 – первый секретарь ЦК Компартии Латвии, а в последние годы – 1988–1990 – глава Комитета партийного контроля КПСС. В его кабинете (том самом, где потом, при Ельцине стала заседать Комиссия по вопросам помилования при Президенте России) решались судьбы членов партии. Судьбы – потому что при советской власти исключение из партии было нередко близко к большому сроку заключения, если не к смертной казни. И случалось, что прямо в этом кабинете после оглашения партийного приговора люди падали замертво, сраженные обширным инфарктом; их выносили на носилках.

Б. Пуго покончил с собой, сначала выстрелив в жену (по их общему решению); она скончалась в больнице. Это

произошло на следующий день после поражения путча. А поражение стало очевидным 21 августа – после той решающей ночи, которую десятки тысяч москвичей провели у стен Белого дома, и спецназ, который должен был арестовать Ельцина, не решился прорубаться саперными лопатками сквозь наши тела.

Чего же так испугались супруги – в буквальном смысле до смерти? Возможно, того, что Ельцин поступит с ними так, как они поступили бы с ним, если бы победил ГКЧП…

Да, сотоварищи Пуго по путчу были арестованы. Однако Ельцин никого из них пальцем не тронул.

Предвидеть этого Пуго не мог. Он судил по собственному – советскому – опыту, когда жестокость власти была нормой.

Кто-то может мне возразить – а почему вы не допускаете, что тут дело в убеждениях? Он всю жизнь работал на советскую власть, и вот она обрушилась… Отвечаю вопросом: но зачем тогда убивать жену?! Возможное объяснение – в ожидании физических мучений для нее.

Мысли, что его жену никто не тронет, у партийного функционера с очень долгим, как мы видели, опытом, видимо, не было. Хоть в год «Большого террора» – 1937-й – он только родился на свет, но, тем не менее, хорошо знал, что после расстрела маршалов и командармов в мае 1936 года их жен в лучшем случае отправляли на долгие сроки в лагеря.