Зумана - Е. Кочешкова

Все так же на ощупь он отыскал огниво у очага, запалил лучину и огляделся.

Домишко выглядел еще более заброшенным, чем раньше. Хотя, может, ему просто казалось… Сухие осенние листья действительно лежали повсюду, на кровати валялся брошенный кем-то обломок охотничьего копья, а на столе — осколки глиняной посуды.

"Будто медведь прошел…" — подумал Шут, поднимая с пола пыльную рогожу, которой укрывался когда-то, и оглядываясь вокруг в поисках сухих веток для очага. Он уже понял, что немедленно пуститься в обратный путь просто не сможет. Да и коня было жаль. Хороший конь, вовсе незачем его загонять. Шута только мучил один вопрос — как не проспать до полудня?

А еще очень хотелось есть.

Но спать — сильней. Разомлев в тепле, поднявшемся в очаге от весело полыхнувшего сушняка, Шут уже почти совсем свалился на тюфяк, но вспомнил про коня и усовестился. Тому тоже не мешало и отдохнуть и покормиться. Шут со стоном поднял свои утомленные кости с чурбака, на который успел присесть, и поплелся расседлывать ни в чем неповинное животное. На ужин — или скорее ранний завтрак — он предложил жеребцу часть своей богатой соломенной перины…

Спал Шут скверно. Все время мерз и просыпался, боясь, что пропустит рассвет. А когда тот наконец наступил, хибара наполнилась таким холодом, что весь сон сошел быстрей, чем кожа с обмороженных пальцев. Дрожа и подвывая, Шут выбрался из-под рогожи и обругал себя идиотом — он, оказывается, не прикрыл до конца дверь, вот все тепло и уходило прочь без толку.

Конь тоже выглядел невесело. Он сердито заржал, увидев Шута — потребовал нормального корма и теплой конюшни. Да уж… не степной скакун… Тем-то холод вовсе был нипочем.

— Ничего, — похлопал его Шут по заиндевевшей морде, — сейчас согреемся!

При свете дня он быстро отыскал нужное дерево и, ухватившись за толстый длинный сук, вскарабкался на него, едва не запутавшись в плаще, который спросонья забыл снять. Старый дуб был так велик, что раскинув руки, шут не охватил бы и половины. Он подтянулся еще на одну ветку и, встав на развилке, по самое плечо запустил руку в дупло.

Мешок был там.

Конечно, куда бы он делся? Шут вытащил пропахший листьями и звериным пометом куль, да прямо там же его и развязал — убедиться, что ничего не попутал.

Ключ оказался на самом дне. Шут наткнулся на него, когда уже испугался, решив, будто все-таки потерял где-то или забыл. Пальцы сомкнулись на холодном стерженьке, скользнув по витому кольцу. Шут вздохнул с облегчением и быстро спустился вниз, царапая пальцы о сухую жесткую кору.

Не мешкая, он оседлал жеребца, скормив тому еще немного соломы, и пустился в обратный путь.

Трудней всего было одолеть соблазн и не завернуть в деревушку при дворце — в отличие от своего коня, Шут последний раз ел почти сутки назад…

Как и обещал, вернулся он к ночи. Разумеется, ничего за это время не случилось. Да и вообще в последние дни тревога посещала Шута все реже и реже. Возможно, его враги отвлеклись на что-то другое, а может просто решили, что господин Патрик не стоит такого пристального внимания. Или отравили друг друга своим же ядом… А что? Это было бы совсем неплохо…

Хотя оставался еще вариант, что он обыкновенным образом устал и потому лишился всякой чувствительности…

Элея встретила Шута молчаливым вопросом в тревожных глазах. Он обнял ее крепко и несколько мгновений просто слушал, как стучит любимое сердце под бархатистой тканью темно-синего платья… Принцесса купила его несколько дней назад, скромное, совсем не королевское… "Нам ведь не нужно привлекать внимания, Пат…". Да, конечно…

— Скучал… — прошептал Шут, перебирая губами пряди волос у нее на виске. И не смотря на ужасную усталость, вдруг так безумно возжелал, что смущенно закрыл лицо ладонью и тихо рассмеялся. — Вот видишь… и две бессонные ночи не способны погасить этот огонь… — конечно же, она почувствовала… Элея вообще была удивительно чуткой, порой угадывала то, о чем Шут даже говорить не собирался. — Никогда со мной раньше такого не было… Это все ты! — он с нежностью заглянул ей в глаза и как всегда увидел в них целый мир. — Мне кажется, я схожу с ума… но если так, то быть безумцем и впрямь — благословение богов.

…Это тоже была своего рода магия. Столь похожая на Единение, но иная…

Магия тела.

Она всегда была вплетена в жизнь Шута. Кто знает ее лучше акробата, что умеет доверять партнеру, больше, чем себе? Когда-то руки Дейры были для Шута почти такими же родными, как его собственные. Он знал их силу, знал и надежность. Его старший партнер и вовсе считал Шута продолжением самого себя, когда они сплетались в пьянящем танце стоек, прогибов и прыжков.

Единожды научившись чувствовать тело другого человека, предугадывать его малейшее движение, невозможно утратить эту чуткость, граничащую порой с предвидением.

Сколько раз Шут мог бы расшибиться, не обладай Дейра этим даром… старший акробат звериным наитием определял, как и куда приземлится мальчишка, оттолкнувшись от перекладины или упругой доски.

Все эти навыки, вся эта магия теперь нашла воплощение в танце, прекрасней которого Шут не знал.

Наутро он снова оставил ее. Выбираясь из кровати, осыпал милое лицо поцелуями, а потом долго не мог найти в себе решимость просто взять и уйти. Шут не чувствовал тревоги, у него не было дурных снов… но он все смотрел и смотрел на Элею, впитывал каждое мгновение, каждый ее вдох и выдох… Шуту казалось, он больше никогда не увидит ее такой. Он сам не знал почему.

Или знал.

Но не желал об этом думать…

Скоро придет время вернуться на Острова. И принять все презрение и недоумение, жалость и насмешки, которые обрушатся на нее.

Никто не простит наследнице, что променяла трон на безродного чужеземца. Никто и никогда не примет этого чужеземца, даже одари его король землями и титулом. У людей на такие дела долгая память. Они будут помнить и десять, и двадцать лет спустя, что принцесса Элея выбрала себе в спутники жизни шута.

Он вздохнул и, набросив плащ, тихо затворил дверь в их спальню. В соседней комнате Хирга и Кайза уже проснулись и занимались каждый своим делом — оруженосец натачивал и без того острый меч, а шаман сидел на полу скрестив ноги и мерно покачиваясь из стороны в сторону, возносил молитвы не то богам, не то просто новому дню. Шут улыбнулся Хирге, который одними губами пожелал ему удачи, и решительно шагнул навстречу самому тяжелому испытанию.

Возвращению в Солнечный Чертог.

11

Ехать верхом Шут не захотел — чтобы не оставлять потом коня бесприглядным. За несколько монет он нанял у хозяина повозку с задумчивым работником и отпустил парня в паре кварталов от Забытого сада.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});