Светлая полоска Тьмы - Елена Миллер

— Я понимаю. У тебя тоже гон. Твой выбор пал на эту вторую. Поэтому советница увезла ее?

— Да, так и есть, — соврал я. — Они летят в Шанхай, на территорию Тэтсуя. Наверняка, они в сговоре.

— Я не стану это оспаривать.

— Если Мирослава связалась с твоим сыном — она нарушила мой договор с Древом. Я должен найти ее и доставить в Совет.

— Ее ведь там ждет казнь? Мне известно об их противоречиях с Морганой. Жаль, Мирослава сильная женщина. Непокорная. Мне такие по нраву. Ты мог бы отдать ее мне, — он выжидающе посмотрел на меня.

— Она советница — у нее иммунитет на гон. Но без подарка ты не останешься. Я привезу тебе другую невесту, не меньшую интриганку. Они ведь всегда были тебе по сердцу?

— Это правда, — он явно был доволен моим обещанием.

— Значит, решено. Встречай меня в Шанхае.

— Не думаю, что тебе стоит лететь туда. Прилетай в Пекин. Обе женщины будут ждать тебя здесь. Я об этом позабочусь. Тэтсуя сам привезет их, ослушаться моего прямого приказа он не сможет.

— Как скажешь. Это твоя территория и твой сын.

— До скорой встречи, брат, — он едва заметно поклонился и прервал видео-связь.

Я кликнул на ссылку "Генеалогия", здесь размещалась информация о всех даркосах, их статусе, потомках и наложницах. Просмотрев список сыновей брата, я выбрал последнее, пятое, имя.

Тэтсуя родился в 1698 году. Его мать, Азэми, была японской аристократкой, дочерью сегуна Токугавы Цунаёси. В 156 лет он обрел независимость от отца и получил Шанхай. Тэтсуя не хотел принимать контроль над вверенной ему территорией, желал отправиться в Японию, на родину матери. Но Страна Восходящего Солнца уже была под протекторатом второго отпрыска Лонгвея, Джиро, и его потомков. Остров был слишком мал, чтобы вместить еще одного даркоса, но упрямый Тэтсуя готов был развязать территориальную войну со своими внучатыми племянниками. Лонг тогда его приструнил, но спеси не убавил.

У Тэтсуя был единственный сын, Игорь. Он родился 8 июля 2001 года. Имя мальчика указывало на то, что его мать была славянкой. Звали ее Ириной. Вот и все, что было о ней сказано: ни фамилии, ни даты рождения, ни фотографии. Подобная скудость информации косвенно подтверждала обвинения Лонга. Той же Азэми, матери Тэтсуя, была посвящена целая страница с изображающей ее гравюрой и родословной.

Я захлопнул ноутбук и позвонил Полякову:

— Сергей, готовься к вылету. Буду минут через сорок пять, максимум час. Свяжись с экипажем, пусть ждут нас в аэропорту. После дозаправки мы сразу же вылетаем в Пекин.

Он пообещал, что все будет готово к моему приезду. Следующим я набрал номер Морганы.

— Здравствуй, дорогой, — услышал я приятный голос главы Совета видящих. — Чем могу быть полезна?

— И ты здравствуй, Светлейшая. Мне нужна информация о некоей Ирине, умершей 8 июня 2001 года. По моим сведениям, она была видящей Древа. Есть подозрения, что она из потомков Мирославы, но из какого поколения — я не знаю.

— Хорошо, я сделаю все, что смогу.

— Пожалуйста, Моргана, эта информация нужна мне как можно скорее.

— Разумеется.

Закончив разговор с Морганой, я мысленно позвал Войцеха.

"Да, хозяин", — ответил оборотень.

"Найди Аллу Плетневу. Адрес: Советская 43, квартира 7. Если её там не будет — возьми след. Часа через три я прилечу из Москвы. Привезешь ее в аэропорт. Будь осторожен, она видящая. Если заартачится, успокоишь".

Покинув дом Мирославы, я оседлал байк и помчался в аэропорт.

↑

Глава 53. Капитуляция

Алиса.

Из-за вчерашних полуночных откровений я проснулась поздно, что мне совсем не свойственно, поскольку я жаворонок. Спальник Зигмунда валялся на полу, вчера он все-таки уступил мне место на лежаке, но его самого в комнате не было. Где-то снаружи раздавался монотонный стук. Я выползла из спальника, одела джинсы и пошла его искать. На улице было довольно тепло, на небе ни облачка, снег почти весь растаял. Обойдя дом, я нашла его на заднем дворе. Голый по пояс он колол дрова. Заметив меня он прекратил свое занятие, вытер со лба пот:

— Здорова же ты спать, ведьмочка.

— И тебе доброе утро.

— Какое утро? День уже, — он вернулся к своему занятию.

Наблюдать за ним было одно удовольствие. Рельефные мышцы атлета без единой капли жира перекатывались под гладкой, чуть тронутой загаром кожей. Кубики пресса на животе — прямо парень с рекламы мужского белья. Широкие плечи переходили в узкую талию, как у атакующей кобры. Курчавые светлые волосы на груди подплескивали капельками пота в ярком полуденном солнце. Увы, мое любование было не долгим, коварный холод забрался под свитер и прогнал со двора.

Вернувшись в дом, я заглянула на кухню. Хотелось согреться и чего-нибудь пожевать, но меня ждало разочарование. Огонь в буржуйке давно прогорел. Вода в чайнике почти остыла. На столе одиноко стояла пустая кружка с использованным пакетиком чая. Похоже, Зиг поступил со мной по принципу: поздно приходящим — кости, еще одно "приятное" дополнение к его "очаровательному" характеру.

— Ты так сладко спала — не хотел будить, — он подкрался сзади.

Вздрогнув от неожиданности, я обернулась и угодила прямиком в капкан его рук и губ. Поцелуй был чуть солоноватым от пота. Меня бросило в жар. Уперев руки в его влажную грудь, я разорвала затянувшийся поцелуй.

— Отстань, вонючка! — сердце колотилось как после стометровки. Дыхание сбилось. Мне хотелось продолжения, что пугало. Не дай Бог, заметит. Я скорчила гримаску капризной фифы и соответствующим тоном добавила: — Фу! Ты весь потный.

— Привыкай. Здесь не пять звезд. Удобств маловато, — он с явной неохотой отпустил меня.

— Так что, не мыться?

— Почему? Я тебя с удовольствием вымою, — его оскал можно было поставить в пример любой заморской кинозвезде.

— Не дождешься, — оскалилась в ответ. — Тебе и самому душ не помешает.

— Это просто, — он применил магию.

Я не успела понять, что и как он сделал, но результат поверг меня в полный восторг. Пот на его теле исчез. От щетины не осталось даже намека. Волосы выглядели так, будто над ними поколдовал стилист. Я не сдержалась, провела пальцем по его бицепсу, дабы убедится, что это не иллюзия. Кожа была чистой до скрипа, словно после мытья мылом.

— Как ты это сделал? Покажи! — мои пальцы зарылись в его волосы, шелковистые, только что вымытые шампунем с ароматом луговых трав.

— У всего есть своя цена, ведьмочка. За учебу нужно платить, — прошептал он мне на ухо, прикусив мочку, едва, едва. Язык задел сережку.