Огниво Рассвета - Алексей Будников

Я ступил второй шаг по осеннему лугу, и тут мое тело словно окутал незримый морозный плащ. Это чувство было схоже с тем, что посещало меня на поляне Вильфреда, но казалось каким-то более… родным. Я словно бы вернулся в материнскую утробу, настолько все вдруг показалось милым и привычным. Ласковый прохладный ветерок нежно лелеял лицо, чуть вздымая волосы, однако даже не пытался жестоко выбивать на коже мурашки, пробирать до костей, заставлять мышцы сокращаться под гнетом стужи, как обычно бывало на севере осенними ночами.

Новые шаги ощущались все легче. В один момент мне даже показалось, что я, поступившись всякими природными законами, воспарил над невысокой муравой. Впрочем, опустив глаза, понял, что по-прежнему, как любой человек, ступаю по твердой почве. Все отягчающие плоть недуги: усталость, боль, резь, ломота в костях и прочее в одночасье бесследно сгинули, а голова, словно только-только очнувшись от бархатной дремы, была девственно чиста. Мысли больше не представляли из себя суровую бурю, а являлись скорее уложенными в стопки бумажными страницами. Поддавшись охватившему меня вдохновению, я даже на заметил, как вплотную подступил к вратам башни.

Как и предполагал учитель, высокие, сливавшиеся с окантовывавшей их обсидиановой аркой створки почти во весь рост поросли медного цвета пышным мхом. Я с долей опаски прикоснулся к растению. Шершавая, немного колючая поверхность сразу вызвала в пальцах неприятные, но вполне естественные, без толики колдовства, ощущения, оставив на подушечках коричневатые пятна, впрочем, легко оттершиеся.

Я достал из котомки врученный мне Васаком темный флакон. Правда, сопоставив размеры мха и количество призванной побороть его жидкости, в голову, невольно, закрались сомнения в состоятельности зелья. Пузырек был размером чуть больше моего среднего пальца, в то время как захватившей врата порослью можно было заполнить небольшую телегу.

Из откупоренного флакона ударил кислый, пробиравший до самого мозга запах. Отступив от врат на несколько шагов я, широко размахнувшись, швырнул сосуд. Повстречавшееся с твердой, пускай и покрытой мягким слоем мха поверхностью, стекло вмиг лопнуло, разлетевшись каскадом мелких блестящих осколков. Выплеснувшаяся темно-вишневая жидкость быстро впиталась в медную поросль, послышалось тихое шипение. Треск плавящегося мха, казавшийся каким-то агоническим шепотом, нарастал, становясь все громче, неприятно резал слух. Спустя несколько мгновений над растением закурилась плотная бледная дымка, а сам мох, запенившись, принялся гадкими, слизистыми, отслаивавшимися от основной массы комьями сползать на землю. С каждой секундой охватываемая кислотной пеной область ширилась, расходясь белым шипучим кольцом, и оставляя после себя торную деревянную поверхность. И вот не прошло и полминуты, как казавшиеся крепкими узы медной поросли, осклизлой, чуть заметно чадящей молочным паром жижей, расплылись под изукрашенными резьбой, уходившими далеко ввысь черными воротами.

Настолько стремительного эффекта я, воистину, никак не ожидал! Чтобы такое малое количество кислоты сдюжило за несколько секунд растворить такую объемную материю… Чего и говорить, виртуозная алхимия творит чудеса. Особенно если она сотворена гномьими руками.

Створки оказались сколь громадны, столь и тяжелы. Попытки отворить их грубой силой, взявшись за предназначенные для того кольца, я бросил быстро, по ощущениям чуть не заработав себе паховую грыжу. Здесь требовалось самое малое с полдюжины крепких, мускулистых мужей. Хотя вряд ли сами трелонцы отпирали эти врата таким прозаическим способом.

Только поймав себе на данной мысли, я немного отступил, вскидывая руки впереди и призывая на помощь дремавшую внутри моего тела магию. Однако ее потребовалось много больше, чем предполагалось. На лбу быстро выступила испарина, мышцы затрещали, а искривленные в напряжении пальцы заныли давящей болью. Но как бы то ни было, после десятка секунд упорного сопротивления врата все же сдались. Взрыхляя под собой почву, приминая траву и сбрасывая многолетний, застоявшийся в щелях налет пыли, одна из створ, гудя и потрескивая, принялась медленно открываться. Распахивать ее настежь я не стал — попросту не хватило бы сил. Создать зазор достаточный, чтобы в него смогла протиснуться моя не самая пухлая туша, уже оказалось задачей на грани возможностей. Посему, едва зазиял неширокий, шириной менее шага проход, как я оборвал заклинание. Руки повисли бескостными, изможденными плетьми, ссутулив плечи, воздух рьяно рвался из легких. От быстрого и глубокого дыхания понемногу начинала кружиться голова, тяжелели ноги. Я даже представить не мог, что отворение врат дастся мне так непросто. Впрочем, справедливости ради стоит отметить, что месяц назад я бы, наверняка, и на йоту не подвинул столь грандиозные створки.

Решительно выдохнув и постаравшись совладать с вмиг свалившейся на организм слабостью, я подошел к вратам, еле-еле продрался в отверзшуюся щель. Внутри оказалось ожидаемо темно. Каких-либо окон здесь не имелось, а освещением должны были служить многочисленные покоившиеся в настенных светцах факела, ныне, разумеется, погасшие. Практически наощупь подобравшись к одному из таких, я выдрал словно пустившую в камень корни светоч, практически через «не могу» магией возжег оголовье, обтянутое черной от сажи тканью.

Холл оказался невелик, и пламени не составило труда объять его светом от края до края. Комната шла полукругом и сверху смотрелась неким подобием чаши, на дне которой я сейчас находился. Небогато обставленная — лишь у стен виднелись ниши с изящными фарфоровыми горшками, в которых росли давно засохшие деревца. В остальном, крохотное пространство было свободным.

В прочие комнаты приглашали четыре, правда, наглухо запертые двери, а также расположившаяся точно передо мной массивная лестница из черного мрамора, что опускалась в холл двумя ровными рукавами. Вела она в большую открытую залу на втором этаже, что оказалась доверху заставлена щемящимися от книг, свитков и бумажных листов стеллажами. Свет выхватывал из кромешного мрака лишь пару ближайших ко мне шкафов, но сомневаться в том, что читальня в Трелонии была отнюдь не маленьких размеров, не приходилось.

И действительно — поднявшись по истертым, облупившимся, запыленным и заваленным всяким мусором ступеням, я оказался в настоящем книжном царстве. Несмотря на то, что факел светил вполне исправно, позволяя мне спокойно видеть на десяток шагов окрест, конца и края библиотеке было не видать. Интересно, с какого же чтива мне следовало бы начать? Я словно очутился посреди глухой чащи не зная, в каком направлении нужно ступать, дабы как можно скорее выбраться. Грандиозные широкоплечие стеллажи стояли беззазорно, подобно крепким стенам, образуя длинный коридор и подпирая высоченный, утопавший в полутьме потолок. Также имелось несколько вычурных, заваленных книгами и кипами листов столиков. Отказавшись от идеи лезть на полки в поисках неизвестно чего, я решил в первую очередь проверить именно эти экземпляры.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});