Точка-джи-эл - Борис Долинго

Лосев шумно вздохнул, чувствуя, как покидает его напряжение последних часов. У него теплилась слабая надежда на помощь раньше, чем через три дня – имелся шанс, что разведка СИ заметила передвижение сил камалов, предшествующее нападению, что она правильно среагирует на это и вышлет штурмовую группу. Но Лосев гнал от себя эту хрупкую надежду, так как в сложившейся обстановке стоило готовиться к самому худшему.

А получалось, что не зря разведчики едят свой хлеб, совсем не зря. Если бы не та сволочь, которая подробно выложила камалам координаты планеты!

– Друзья мои, поздравляю! – сказал Лосев, поворачиваясь к остальным. – Нам крупно повезло…

Он не мог сдержать улыбки и тут же разблокировал передатчик бронекостюма, чтобы вызвать командира штурмовой эскадрильи.

* * *

На площадке, где недавно располагалась база археологов, стояли два штурмовика Вооружённых сил СИ и грузовой транспорт, прибывший тремя днями позже. В стороне, где начинался лес, у подножия холма дымились обломки челноков чужих, которые даже не успели взлететь.

На Орхан-2 вместе с транспортом, доставившим оборудование для нового лагеря археологов и новую группу учёных, все из которых являлись, как ни странно, сотрудниками спецслужб, прибыли члены комиссии по расследованию, а также представители средств массовой информации.

Информационникам, как называли в СИ репортёров и подобных специалистов, первые дни разрешили поснимать всё вокруг, а пресс-конференцию назначили только на сегодня, рассчитывая на прибытие представителя камалов, но его так и не дождались. К останкам древнего корабля никого не пустили – там стояли ряды оцепления.

От Федерации Камал, как слышал Лосев, поступило лишь официальное извинение и соболезнования семьям погибших. Всё объяснялось тем, что группа боевых кораблей, проводившая, якобы, учения в данном районе, перепутала и систему звезды, и учебные цели. Объяснение было шито белыми нитками и выглядело полной наглой глупостью, впрочем, как часто происходит в подобных дипломатических пассажах…

– Пойдёмте, полковник, – позвал Лосева заместитель председателя комиссии Илорр Прадуши, тоже полковник. – А то к нам ползут какие-то писаки, хотят умнее остальных быть. Чёрт, не успеем от них слинять! Запомните, прошу вас: ни слова о том, что корабль, возможно, земной!

Действительно, к стоящим в стороне от вновь возведённого жилого купола офицерам приближались двое информационников, выставляя перед собой трубки сканирующих устройств.

Лосев кивнул: он уже дал дополнительную подписку о неразглашении.

– Простите, господа, можно несколько вопросов? – издали начал один из репортёров.

Лосев устало вздохнул с присвистом.

– Игнат, я тебя прошу, – вполголоса попросил орханин. – Это центральный канал. Чтобы нас не выставляли душителями свободы. И так скандал большой вызрел…

«Да уж, надо как-то сдержаться», – подумал Лосев.

– Господин полковник, – начал первый из репортёров, обращаясь к Илорру Прадуши, – насколько серьёзны основания полагать, что обнаруженный древний корабль построен древней цивилизацией Земли?

Лосев покосился на Прадуши – полковник был хорошим артистом.

– Господа! – Прадуши широко улыбнулся, словно беседовал с непонятливыми детьми, – Вы должны нести правдивую информацию, а не рождать сказки и мифы. Вам подробно ответят на этот вопрос на пресс-конференции настоящие специалисты. Пока могу сказать: нет, это не земной корабль. Но, можно предполагать, что это корабль цивилизации, которая стала предтечей всех идентичных.

– Вопрос к полковнику Лосеву, – вступил в разговор второй репортёр. – Вы спасли нескольких сотрудников археологической экспедиции. Смогли вывести их из-под огня противника и укрыли в горах до прилёта наших боевых кораблей. Но почему после спасения застрелилась ассистентка профессора дан-Банора?

Если откровенно, Лосев ждал подобного вопроса на пресс-конференции, но не думал, что его попытаются задать здесь, в разговоре с глазу на глаз. Информационники Содружества, как и земные журналисты, любят бить подобными вопросами прилюдно, при скоплении многих микрофонов и телекамер. Многим из них подобные вопросы доставляли прямо-таки садистское удовольствие.

Он ждал, что сейчас спокойно поинтересуются его и Илорра Прадуши мнениям о возможных путях попадания секретной информации к камалам, и о том, почему экспедиция была засекречена. Им же придётся рассказывать, что они решили выдать на пресс-конференции, приберегая окончательные выводы на рассмотрение ещё многих комиссий. Но спросили о том, почему импульсивная Дина вскоре после возвращения на пепелище попросила у одного из солдат пистолет – якобы просто посмотреть – и вдруг пустила себе пулю в висок.

«А ну всех на хрен, – подумал Лосев, – сейчас я вам выдам сенсацию, и пусть меня из армии уволят!».

– Дело в том, сказал он, многозначительно глядя в наставленные на него сканеры, – что накануне самоубийства госпожи Дины Аммрагг мы сильно повздорили с ней по поводу взглядов на свободу слова…

– То есть вы хотите сказать, что вы против свободы слова и что это вы её застрелили?! – Второй информационник криво ухмылялся, считая, что необычайно «остро» сострил.

– Думайте, что несёте, господа! – гневно вскричал полковник Прадуши. – На этот счёт есть свидетели, есть официальное заключение экспертов!

– Да я плевать хотел на их подначки, коллега, не волнуйтесь. – Лосев положил руку на плечо орханина. – Нет, я её не застрелил. Но застрелил бы, если бы знал заранее, как она собирается бороться за свободу слова. Неужели вы считаете, что госпожа Аммрагг поступила правильно, выдав камалам сведения о находке?

– Но она же не думала, что камалы поступят именно так! – возразил первый репортёр. – И если бы информацию не скрывало наше правительство, то ничего бы не случилось! Больше виноваты те, кто засекретил экспедицию!

– Вот как?! – прищурившись, поинтересовался Лосев, которому ужасно захотелось заехать репортёру в морду.

Полковник Прадуши потянул его за рукав:

– Пойдёмте, Игнат, эти тупицы ничего не поймут…

Оба полковника повернулись и пошли к зданию, где должна была состояться пресс-конференция, хотя Лосев сильно сомневался, что ему стоит присутствовать на этом мероприятии.

Информационники засеменили за ними, что-то лопоча, путаясь под ногами и суя чуть не под нос свои приборы, но Прадуши и Лосев делали вид, что ничего не замечают.

«Паршивые папарацци! – подумал Лосев. – Неужели эту заразу с Земли сюда занесли? Нет, чтобы что-то доброе! Ведь пока сидели практически на военном положении, всё происходило в разумных пределах, а после Пакта как с цепи сорвались…»

Он вспомнил о случившемся давным-давно с британской принцессой, когда та разбилась в автомобиле, пытаясь скрыться от таких же папарацци, тоже считающих, что «народ должен знать всё», вообще – всё! Кто как ест, с кем спит, как сидит на унитазе. Вспомнил, как зачастую при захвате заложников поборники «информационных свобод» мешали спецслужбам проводить подготовки операций, так как вели прямые съёмки с места событий, телеканалы гнали это в эфир, и террористы знали, откуда полезет группа захвата. И ещё происходило много чего подобного.

И вроде бы придраться сложно: да, народ имеет право знать «правду».

Но где грань между параноидальным засекречиванием всего подряд и самоубийственным раскрытием « всего »? Когда «широким народным массам», которые были, есть и будут в любом обществе и на любой планете, можно что-то рассказывать, а когда нельзя – и часто нельзя ради их же благополучия?

Кто сможет ответить на этот вопрос?

«Господи, – подумал атеист Лосев, поглаживая висок, в который впервые за последние дни начинала стучаться тупая боль, – дай мне силы, господи! Ещё немного, и я сам начну стрелять этих неистовых поборников свободы слова…»

Глава 5. Точка-джи-эл

Статус-кво

[2]

Раннее утро. Солнце едва показалось над горизонтом, и потому скупо освещённые улицы хранят ночную прохладу. Лёгкая, невесомая дымка витает над прохладным асфальтом. Редкий ленивый, словно спросонья, шелест листьев. Касание губ в щёку – мягкий, пахнущий свежестью поцелуй. Прикосновение маленьких ладошек на шее, и серебристый детский смех. Хлопки дверей автомашины – повидавшей виды «ауди». Приглушенное фырчанье двигателя, шелест шин.

А потом визг тормозов – и режущий удар. И крик, словно вспышка взрыва, которого на самом деле не было…

На этом месте он всегда просыпался. Сон, снящийся на протяжении десятка лет, повторялся с удивительной точностью. Словно склеенная в кольцо киноплёнка, осуждённая на бесконечный бег в кинопроекторе. Сон без картин. Сон ощущений – оттенков запахов и чувств.

Темно.

Человек встал с кровати. Нашарил лежащую на тумбочке пачку сигарет и прикурил. Здесь курить можно: медицина орхан позволяет не обращать внимания на любые вредные привычки. Ну, почти любые.