Убийство в Леттер-Энде. Приют пилигрима (сборник) - Патриция Вентворт

Она улыбнулась Марчу:

– Это первый из моих маленьких фактов. Вы не придаете ему большого значения. Сейчас я перейду ко второму факту. Наверное, вам известно, что я занимаю спальню, которой раньше пользовался Генри Клейтон. С тех пор в этой комнате – до меня – не спал никто. Во-первых, я убедилась в том, что из-за нехватки прислуги, комнату – хотя в ней было довольно чисто и уютно – убирали не слишком тщательно. Я осторожно навела справки и выяснила, что это так. Например, дымоход не чистили в течение всех трех лет. Трубы чистили только в комнатах капитана Пилгрима и мисс Джанетты, где камины топили регулярно. Поняв это, я решила тщательно обыскать комнату.

– Мы перетряхнули все вещи Клейтона, вы же знаете, – напомнил Марч.

Мисс Сильвер вежливо кашлянула.

– Я понимала, что вы это сделаете. Но тогда никто еще не знал, что он был убит, и я полагала, поиски будут ограничены просмотром его бумаг, большая часть которых находилась в Лондоне.

Фрэнк кивнул:

– Мы ничего не нашли – во всяком случае, в городе. Люди, в доме у которых он жил, рассказали, что он уничтожил почти все свои бумаги и письма, прежде чем ехать сюда. Думаю, это была генеральная уборка перед свадьбой. Наверное, он прощался со своей холостяцкой жизнью. Как бы то ни было, нам ничего не удалось найти, а вам?

Мисс Сильвер никуда не спешила. Она возобновила свой рассказ, обернувшись к Марчу:

– Когда вы в тот день уехали в Ледлингтон, я поднялась в свою комнату, заперла дверь и приступила к поискам. Предварительно я вооружилась веником и совком, чтобы по возможности не оставить следов. Даже если комната содержится в полном порядке, обыск полок, ящиков, книжных шкафов и буфетов производит невероятное количество пыли и грязи. Я перерыла все, но ничего не нашла. Рядом с камином находится высокий книжный шкаф. Я перетрясла все книги, чтобы посмотреть, не спрятано ли что-нибудь между страницами. В камин выпали два маленьких листочка бумаги. Мне не хотелось, чтобы кто-нибудь видел, как я вытряхиваю пыль из совка в мусорный бак, и поэтому я открыла окно и вытряхнула пыль на улицу. Обычно я никогда так не делаю, но иногда – в некоторых особых обстоятельствах – такая неряшливость представляется мне вполне оправданной. От бумажек я, естественно, не могла так избавиться, и оставила их в камине, думая взять их оттуда позже. Там был листок почтовой бумаги, сложенный пополам. Вернувшись к камину от окна, я обнаружила, что листок исчез. Другой листок уже поднялся в воздух и был готов исчезнуть в трубе из-за сильной тяги. Я закрыла окно. Одна бумажка упала на каминную решетку, а вторая – нет. Я заглянула в камин и поняла, что сложенный лист почтовой бумаги лежит на кирпичном выступе дымоходной трубы. Мне пришлось воспользоваться веником, чтобы достать оттуда листок. Вместе с этой бумажкой в камин упало письмо – обгоревшее по краям, но вполне прилично сохранившееся.

Мужчины подались вперед, слушая мисс Сильвер.

– Это было письмо, адресованное Генри? – спросил Фрэнк.

– Думаю, да. Возможно, он пытался сжечь это письмо – положил в камин и поджег. Если окно в этот момент было открыто, то тяга могла утащить горящее письмо в дымоход. Письмо упало на влажные кирпичи – если камином не пользуются, то в дымоходах скапливается сырость – и потухло. Текст письма сохранился.

Марч протянул вперед руку:

– Где оно?

– Сейчас я его принесу.

Когда она вышла, Фрэнк окинул Марча насмешливым взглядом:

– Она в принципе не собиралась показывать вам это письмо, иначе принесла бы его с собой. Видимо, оно не может служить прямым доказательством. Что-то с этим письмом не так, но интересно, что именно.

Марч покосился на Эббота:

– Сейчас узнаем.

Им показалось, что прошла целая вечность, прежде чем мисс Сильвер вернулась в кабинет. В руке у нее был сложенный пополам чистый лист писчей бумаги. Мисс Сильвер положила его на стол и развернула. Внутри оказался обгоревший листок. Левый верхний угол сгорел полностью. Бумага когда-то была белой, дешевой и такого размера, что, сложив листок пополам, его можно было положить в стандартный почтовый конверт. Так, во всяком случае, казалось на первый взгляд. Однако когда Фрэнк подошел и склонился к письму через плечо Марча, то сразу понял, в чем дело. Во-первых, на письме не было даты. Она могла стоять в верхнем левом углу, который полностью сгорел. Во-вторых, не было ни заголовка, ни обращения. Строчки были выведены карандашом. Вообще создавалось впечатление, что письмо написано семилетним ребенком – неуклюжими печатными буквами, какими обычно пишут дети такого возраста. Текст был виден, но читался с трудом, так как карандаш едва выделялся на фоне закопченной бумаги. Наклонив листок под углом к падающему свету, Марч смог прочесть написанное. В письме было сказано следующее: «Мне надо увидеться с тобой, чтобы попрощаться. Ты должен оказать мне эту последнюю милость, как только представится возможность. Жду тебя. Я должна увидеть тебя еще раз. Сожги письмо».

Помолчав, Марч сказал:

– Ну-ну, и вы рассчитываете что-то построить на этом письме? Я согласен называть это письмом, вы не против?

Мисс Сильвер невозмутимо проглотила эту насмешку:

– Я бы хотела услышать ваши предположения.

Буркнув что-то насчет того, каким фруктом был этот Генри, Фрэнк Эббот вернулся на свое место. Рассерженный Марч, изо всех сил стараясь скрыть гнев, еще раз посмотрел на обгоревший клочок бумаги и положил его на стол.

– Здесь нет ни обращения, ни подписи, почерк изменен, и к тому же нет даты. Если Генри Клейтон – допустим – всегда занимал именно эту комнату, то мы, конечно, можем предположить, что письмо было адресовано ему. Кроме того, ясно, что он пытался его сжечь, как его просили. Однако решительно невозможно сказать, ни кто написал это письмо, ни когда оно было написано. Клейтон мог хранить у себя это письмо годы, месяцы или недели. Он мог привезти его из Лондона. Может быть, он решил сделать, как сказал Эббот, генеральную уборку – как в Лондоне. Через три дня он собирался жениться и не хотел оставлять у себя компрометирующие его мелочи.

Мисс Сильвер покашляла.

– В письме сказано: «Сожги письмо», и мы видим, что такая попытка действительно была сделана. Это противоречит предположению о том, что Клейтон долго хранил письмо до попытки его уничтожения.

Марч посмотрел на Фрэнка:

– Вы были знакомы с Клейтоном. Как бы он, по-вашему, отнесся к письму, в котором женщина просит его сжечь, – внимательно или беззаботно?

Фрэнк удивленно вскинул брови.

– На этот вопрос очень трудно ответить. Не для протокола скажу, что Генри был бесшабашный и беззаботный парень – это вам скажет всякий, кто его знал. Больше всего меня поражает, что женщина, написавшая письмо, хорошо знала эту черту Генри, иначе зачем ей было изменять почерк? Это было сделано не для того, чтобы обмануть Генри. Единственное разумное объяснение заключается в том, что она знала о его беспечности и боялась, что он где-нибудь оставит или бросит ее письмо. Писать печатными буквами очень трудно, и женщина делала это не ради удовольствия. Но, и это очень важное «но», я думаю, что если бы Генри получил такое письмо за три дня до свадьбы, то он, несомненно, сжег бы его – или попытался это сделать.

– Мы не имеем ни малейшего понятия о том, когда он получил его, – устало произнес Марч. – Я, конечно, отдам это письмо графологам, но мне кажется, они мало что извлекут из этих печатных букв. Что же касается отпечатков пальцев, то, учитывая, что бумага обгорела и пролежала в сырости три года, они едва ли сохранились.

Мисс Сильвер не стала садиться и продолжала стоять.

– Вы не хотите в моем присутствии показать это письмо мисс Дэй?

Нахмурившись, Марч сдвинул брови:

– Мисс Дэй?

– Да, мисс Лоне Дэй, которой пришлось замачивать в воде ее китайский халат утром после того, как Генри Клейтона закололи, а его тело спрятали в подвале. Мисс Дэй, которая то входила в комнату капитана Пилгрима, то выходила из нее и свободно могла выйти как раз в тот момент, когда Роджер был один в комнате, из окна которой он выпал. Лестница, ведущая на чердак, находится между моей комнатой и комнатой мисс Дэй. Можете сами посмотреть, сколько времени потребуется сильному молодому человеку для того, чтобы взбежать на чердак и вернуться обратно. Вспомните: мисс Фрейн говорит, что видела Лону Дэй в конце коридора после того, как вышла от Роджера Пилгрима, хотя сама мисс Дэй утверждает, что не видела Лесли Фрейн. Но если она все же видела мисс Фрейн, то знала, что Роджер находится в комнате один. Ей надо было всего лишь подняться на чердак и вернуться обратно. Окно чердачного помещения было открыто, подоконник там очень низкий. Под любым предлогом она могла заставить Роджера посмотреть в сад и легонько толкнуть его – всего лишь для того, чтобы он потерял равновесие. Для этого не требуется большая физическая сила.