Теософические архивы (сборник) - Елена Блаватская

Следует отметить и еще один момент. Вышеприведенный рассказ не дает нам никаких подробностей о последних часах жизни таинственного графа или его похоронах. Не будет ли абсурдом предположить, что если бы он действительно умер именно в то время и в том самом месте, о которых упоминается в рассказе, то его похоронили бы без помпы и пышной церемонии, без присмотра властей и регистрации смерти в полицейском участке, т. е. без всех тех почестей, которые подобают людям его ранга и знатности? Но где же эти сведения? Он исчез из поля зрения общественности более века назад, но мы не отыщем этих сведений ни в одном из мемуаров. Человек, который был у всех на виду, не мог исчезнуть бесследно, если он действительно умирал то тут, то там. Более того, в подтверждение этой мысли у нас имеются доказательства, что он был жив еще спустя несколько лет после 1784 г. Говорят, что у него была тайная встреча с императрицей России в 1785 или 1786 г., и что он появился перед принцессой Ламбалльской, когда та стояла перед судьями, незадолго до того, как она взошла на плаху и ей отрубили голову, а также перед Мари-Жанной Дюбарри, фавориткой Луи XV, пока она ждала на эшафоте удара гильотины в Дни Террора в 1793 г. в Париже. Уважаемый член нашего Общества, проживающий в России, располагает несколькими документами о жизни графа Сен-Жермена и мы надеемся, что в память об этом величайшем человеке современной эпохи долгожданные, но отсутствующие звенья его жизни вскоре будут представлены миру на этих страницах.

Даянанд Сарасвати и его последователи

Перевод – К. Леонов

«Данное сообщение, полученное из Бенареса, имеет исключительную важность. Пожалуйста, опубликуйте его на страницах Вашего журнала и дайте возможность Вашим читателям вынести свое суждение по этому вопросу.

Искренне преданный Вам, пандит ГОПИ НАТХ, редактор «Mittra Vilasa».

Введенные в заблуждение обманчивой репутацией Свами Даянанда Сарасвати, мы, нижеподписавшиеся, отправились к нему, чтобы послушать его ведические лекции и поступать в соответствии с его предписаниями. Но как только мы услышали его, мы убедились, что он не является истинным реформатором. Теперь наши заблуждения развеял наш ведический гуру, пандит Джугулкишоре Патхак, член Брахмамрит Варшини Сабха, и мы приносим покаяние, как велят наши Шастры, за эту нашу ошибку и грех, и сим даем обещание никогда более не отклоняться от истинного и праведного пути, которому учит наш гуру.

Сита Рама, Бабу Нанд Панд,Кришна Рама Шукул и Рама Прасда Дуб.Опубликованопандитом ДЖУГУЛКИШОРОМ ПАТХАКОМ,Брахмамрит Варшини Сабха, Бенарес».

Мы вынуждены предоставить место для вышеприведенного манифеста в соответствии с нашей политикой совершенной беспристрастности, которая позволяет нам дать любой религии, секте и философской школе шанс быть беспристрастно выслушанными, а их поклонникам – защищать свои воззрения на страницах нашего журнала. Но мы делаем это с неким сожалением, ибо нет никаких философских доказательств того, что доктрины этого ученого пандита, Джугулкишора Патхака, ради одобрения которых и написано это воззвание, являются более философскими, или хоть в чем-либо более истинными, чем те, которые проповедует Свами Даянанд Сарасвати. Эта декларация, как таковая, является просто признанием своего мимолетного отступничества и публичным раскаянием в этой связи. Завтра ученики Свами Даянанда могут прислать нам свой ответ, и мы должны будем опубликовать его в нашем следующем номере согласно тому же самому принципу. И если вообще можно рассчитывать на извлечение какой-либо пользы из таких взаимных опровержений, то тогда пусть эти два ученых пандита предоставят нам, по крайней мере, в письменном виде все за и против своих толкований Вед; и таким образом дадут возможность беспристрастным читателям вынести свой вердикт по этому поводу. Иначе можно предположить, что такие обвинения и опровержения принесут больше вреда, чем пользы.

Двойной аспект мудрости

Перевод – К. Леонов

Подлинно, только вы люди, и с вами умрет мудрость!

«Книга Иова», XII, 2

И оправдана премудрость чадами ее.

«От Матфея», XI, 19

Это привилегия – и одновременно беда – издателей получать многочисленные письма с мнениями и советами, – не миновала эта участь и редакцию «Люцифера». Воспитанные на вечных афоризмах, они сознают, что «тот, кто может принять совет, превосходит того, кто дает его», и поэтому всегда готовы с благодарностью принять любое здравое и практическое предложение от своих друзей; но последнее из полученных писем не удовлетворяет этим условиям. То, что нам предлагает наш советчик, это даже не его собственная мудрость, но мудрость времени, в котором мы живем, и он серьезно рискует своей репутацией проницательного наблюдателя при таком пристрастии к притязаниям современности. Нам рекомендуют встать на защиту «мудрости» нашего века; нас обвиняют в «предпочтении варварской античности нашей современной цивилизации с ее неисчислимыми благами» и в забвении того, что «мудрость нашего сегодняшнего дня в сравнении с инстинктами прошлого ничуть не ниже по своей философской мудрости даже времен Платона». Наконец, нам говорят, что мы, теософы, «слишком нежно любим туманный вчерашний день и несправедливы по отношению к нашему славному (?) настоящему, блистательному периоду высочайшей цивилизации и культуры»!!

Но все это лишь вопрос вкуса. Наш корреспондент вправе иметь свои взгляды, а мы – свои. Пусть он воображает – если ему это доставляет удовольствие, – что по сравнению с Эйфелевой башней пирамида Гизы выглядит как кротовая кучка, а по сравнению с Хрустальным дворцом висячие сады Семирамиды выглядят как кухонный садик. Но если он серьезно призывает нас к тому, чтобы мы показали «в каком отношении наш век повседневного прогресса и гигантских мыслей» – прогресса, слегка подпорченного, однако, нападками на Гексли наших Спёджонов и университетских дам, престарелых классиков и крикунов из «Армии спасения» – уступает старым временам, находящимся, говоря его языком, под каблуком «Сократа и сидящего со скрещенными ногами Будды», то мы готовы ответить ему, излагая, разумеется, лишь наше собственное мнение.

Наш век, говорим мы, по своей мудрости ниже любого другого, поскольку он (и это становится все более заметным с каждым днем) открыто исповедует презрение к истине и справедливости, без которых не может быть мудрости. Ибо наша цивилизация, построенная из пены и пустой видимости, в лучшем случае напоминает прекрасное зеленое болото, переходящее в мертвую трясину. Ибо наш век культуры и поклонения материи, награждающий разнообразными призами и премиями за всякую «выдающуюся вещь» под Солнцем, от самого крупного ребенка и самой огромной орхидеи до сильнейшего из боксеров и самой жирной свиньи, никоим образом не поощряет нравственность, – за нравственную добродетель премий не полагается. Ибо имеются Общества, созданные для предотвращения физической грубости по отношению к животным, но нет никаких организаций, имеющих целью предотвратить нравственную грубость по отношению к людям. Ибо легально и молчаливо поощряется грех в любой форме, от продажи виски до вынужденной проституции и воровства, вызванных обрекающей на голод оплатой труда, Шейлокоподобными[171] вымогательствами, рентами и другими прелестями нашего культурного периода. Ибо, в конце концов, этот век, хотя и заявляющий о себе как о времени физической и нравственной свободы, на самом деле является веком наиболее жестокого нравственного и умственного рабства, подобного которому никогда не было до сих пор. Рабство по отношению к государству и человеку исчезло только для того, чтобы освободить место для рабства по отношению к вещам и эго, своим собственным страстям и идиотским общественным обычаям и образу жизни. Скоротечная цивилизация, приспособленная к нуждам высшего и среднего классов, обрекла на еще большее несчастье голодающие массы. Уравняв два первых класса, она выработала в них пренебрежение к сущности по сравнению с внешней видимостью и формой, и таким образом поместила современного человека в низменное тюремное заключение, в рабскую зависимость от неодушевленных предметов, использование которых и служба которым становится главным долгом каждого культурного человека.

В чем же заключается, в таком случае, мудрость нашего века?

На самом деле, не нужно многого для того, чтобы показать, почему мы преклоняемся перед древней мудростью и абсолютно отказываемся видеть ее проявления в нашей современной цивилизации. Однако, для начала надо определиться, что подразумевает наш критик под словом «мудрость»? Хотя мы никогда не восхищались чрезмерно Лактанцием, но все же мы должны признать, что даже этот простодушный отец церкви, со всеми его язвительными насмешками в адрес гелиоцентрической системы, очень точно определил это понятие, говоря, что «первым шагом к мудрости является выделение того, что ложно, а вторым – понимание того, что истинно». Если это так, то какой шанс существует для нашего века, фальсифицирующего все, от Библейских текстов до натурального масла, претендовать на «мудрость»? Но прежде чем вплотную приступить к данному вопросу, мы хотели бы дать собственное определение этому термину.