Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Затем служба на другом линкоре – знаменитом «Марате», после чего Владимиру Филипповичу был доверен самостоятельный пост – он был назначен командиром эсминца «Яков Свердлов».
Опыт накопился большой и разносторонний, а возраст был таким, когда говорят: все еще впереди. И молодой командир эсминца был направлен в Военно-морскую академию, которую окончил в 1932 году. Видимо, впрок пошла учеба. В 1936 году Владимиру Филипповичу пришлось расстаться с эсминцем. Ему была доверена ответственная должность начальника отдела в штабе Краснознаменного Балтийского флота. В феврале 1938 года Трибуц стал начальником этого штаба.
Служба в штабе подготовила Владимира Филипповича к еще более ответственной работе. В апреле 1939 года он был назначен командующим Краснознаменным Балтийским флотом. Было ему тогда 39 лет…
Потеряв надежду уснуть, Владимир Филиппович досадовал: «Нашел время для воспоминаний!» И все же воспоминания шли своим чередом, пока не достигли того, с чем утром Трибуц должен был явиться в Смольный, – доложить об итогах прорыва флота из Таллина. Владимир Филиппович стал готовиться к поездке в Ленинград.
Днем, когда машина неслась по Ленинграду, Трибуц с интересом рассматривал улицы. Город стал строгим, опоясался окопами и баррикадами. В парках и скверах стояли зенитные орудия, окна подвалов, первых этажей зданий были закрыты мешками с песком. Да, думал он, надо докладывать не только о прорыве, но и соображения о включении кораблей и частей флота в общую систему обороны города.
В этот день в Ленинград приехали представители ГКО и Ставки Верховного Главнокомандования. Среди прибывших был и нарком ВМФ Кузнецов. Кратко и строго доложил Трибуц о таллинском переходе. Итоги его были одобрены. И действительно, боевое ядро флота сохранено, и это было главным. Балтийцы становились в общий строй защитников Ленинграда.
На другой день в Кронштадте Кузнецов и Трибуц поднялись по широкой лестнице в штаб флота.
– Живы! – показал Трибуц на старинные часы на лестничной площадке. – А во многих комнатах после перехода хозяев нет, погибли.
– Да, – вздохнул Кузнецов. – Хороших людей потеряли. Но ведь каков переход! Боялся за флот, ох как боялся!
В кабинете Трибуца с темно-синими, словно сказочное летнее море, обоями и старинной мебелью собрались члены Военного совета. Трибуц вновь доложил о переходе, но теперь уже подробно, с деталями – наркома интересовало все.
Затем состоялась встреча народного комиссара Военно-Морского Флота с командирами соединений – участниками похода.
– Вы, конечно, много пережили, – говорил Кузнецов. – Я не был с вами и не во всем еще разобрался. Но, видимо, вы сделали все, что было в ваших возможностях. Управление флотом было твердое, уверенное.
Это была заслуженная оценка. Немалыми оказались потери во время прорыва кораблей и судов, но поставленная флоту задача – прорваться в район Ленинграда – была выполнена, крупная морская операция завершилась успешно. Переход был не бегством, а продуманным, необходимым отступлением, в котором личный состав проявил огромную выдержку и силу духа, а командиры соединений во главе с командующим – высокое искусство руководства прорывом крупных сил флота в крайне тяжелой боевой обстановке. Их опыт во многом был использован в организации охраны крупных конвоев при эвакуации Одессы и Севастополя.
Немецко-фашистские войска упорно рвались к Ленинграду. Бои шли в пригородах. В этот кризисный момент командующим Ленинградским фронтом был назначен генерал армии Г. К. Жуков. Командующему Балтийским флотом он приказал: «Корабли поставить на Неву. Всей артиллерией поддерживать 42-ю армию. Зенитки – на прямую наводку и бить по танкам. Половину моряков – в окопы. Срок два дня!»
Командующий флотом нервничал: послать на сухопутье половину людей, лишиться специалистов, которых долго готовили, было непросто. Многие корабли становились небоеспособными без машинистов, минеров, электриков, сигнальщиков, связистов. Но Трибуц понимал и другое: фронту нужны бойцы. Причем немедля, сегодня. Он выполнил приказ, оставив лишь артиллеристов у орудий.
Шли в бой моряки, гремели корабельные орудия. Это для того, чтобы жил Ленинград, а значит, и флот.
Оставшиеся на кораблях краснофлотцы, морские пехотинцы и артиллеристы, летчики, командиры и политработники поклялись ленинградцам, Родине, партии биться за Ленинград до последней капли крови, до последнего вздоха. В клятве балтийских моряков, опубликованной в газете «Ленинградская правда» за подписями командующего КБФ В. Ф. Трибуца и членов Военного совета Н. К. Смирнова и А. Д. Вербицкого, говорилось:
«Балтийцы бьются с врагом на всех подступах к городу Ленина; морские бригады на сухопутье, корабли в море, самолеты в воздухе разят врага, нанося ему жестокие потери. Мы даем вам священную клятву: пока бьется сердце, пока видят глаза, пока руки держат оружие – не бывать фашистской сволочи в городе Ленина».
Клятву балтийцы сдержали. В самый критический момент обороны Ленинграда сказала свое веское слово артиллерия флота. Кронштадтские форты, береговые и железнодорожные батареи и корабли создали могучий огневой заслон на южных и юго-западных окраинах города. Флот решал несвойственные ему задачи – отражал врага, рвавшегося в Ленинград с суши, но и в столь необычных условиях проявилось умелое руководство командующего. Крупный специалист в области оперативного искусства, незаурядный тактик, Трибуц по-деловому, объективно оценивал обстановку, понимал, какие задачи являются главными на том или ином этапе, и успешно решал их. Характерен в этом отношении день 20 сентября 1941 года, когда ему пришлось лично командовать взаимодействующими в бою за город Белоостров силами артиллерии и авиации флота. Враг вынужден был отступить. С этого рубежа и началось наступление в 1944-м.
Не добившись уничтожения главных сил флота на переходе из Таллина, враг решил расправиться с ними непосредственно в базах. В сентябре на корабли обрушились частые бомбежки. Кронштадт обстреливался из тяжелых орудий.
По решению командующего Военный совет и штаб флота перебрались в казармы частей береговой обороны. Это было сделано своевременно. На следующий день снаряды попали в бывшее здание штаба.
Трудным для флота оказалось 23 сентября. Около полудня в Кронштадте раздался сигнал воздушной тревоги. Поднявшись на холм, насыпанный над командным пунктом, Трибуц в бинокль увидел самолеты, идущие к кораблям со стороны Петергофа. Сигналы тревоги заглушили вой и взрывы бомб, выстрелы зенитных орудий кораблей и частей ПВО.
Командующему доложили, что бомбы упали на территории Морского завода, госпиталя, у пирсов подводных лодок. Позвонил Жданов, спросил, жив ли. Трибуц доложил обстановку и попросил прислать истребителей. Закончив разговор, он вернулся на холм и увидел высокий столб черного дыма. Понял, горит нефть, значит, попадание в корабль. Офицер штаба доложил, что бомба попала в носовую часть линкора «Марат».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});- Генерал Дроздовский. Легендарный поход от Ясс до Кубани и Дона - Алексей Шишов - Биографии и Мемуары
- Мифы Великой Отечественной (сборник) - Мирослав Морозов - Биографии и Мемуары
- Роковые годы - Борис Никитин - Биографии и Мемуары
- В небе - гвардейский Гатчинский - Николай Богданов - Биографии и Мемуары
- Мемуары генерала барона де Марбо - Марселен де Марбо - Биографии и Мемуары / История
- Вдохновитель репрессий или талантливый организатор? 1917–1941 гг. - Арсен Мартиросян - Биографии и Мемуары
- Боевой путь сибирских дивизий. Великая Отечественная война 1941—1945. Книга первая - Виталий Баранов - Биографии и Мемуары
- Первые в космосе. Шаг в неизвестность - Антон Первушин - Биографии и Мемуары
- Годы, вырванные из жизни - Павел Дворкин - Биографии и Мемуары
- На боевых рубежах - Роман Григорьевич Уманский - Биографии и Мемуары