МИР ПРИКЛЮЧЕНИЙ 1989. Ежегодный сборник фантастических и приключенческих повестей и рассказов - Сергей Абрамов

Глава 8

Но Пингвин на часы не смотрел. Он давно уже запретил себе волноваться. К чему? Сколько лет ему еще осталось жить? Дай бог, десяток — это в лучшем случае, а там все перейдет по ту сторону добра и зла, и не останется ничего, только прах. Десяток лет жизни — их еще тоже надо было вырвать у безжалостного времени, и сделать это нелегко. Но самое страшное для него было бы сидеть и ждать своего срока, ждать сложа руки, доживая день за днем и думая только о смерти.

Пингвин твердо верил, что направленным, сконцентрированным мысленным потоком можно не только приблизить желанное событие, но даже заставить его произойти. Или не произойти. Сейчас он занимал себя тем, что мысленно, словно радаром, нащупывал где-то в пространстве, за много миль отсюда, металлическую сигару, набитую людьми, несущимися навстречу смерти.

Серый «лендровер», стоявший за большой армейской палаткой, в которой колдовал над своей аппаратурой белобрысый мальчишка-радист, как сверхмощный магнит должен был притянуть эту сигару сюда, неожиданно для экипажа сдернув ее с выверенного и безопасного курса. Мощный ВОР — высокочастотный всенаправленный радиомаяк, установленный в «лендровере», ждал лишь приказа своего оператора, чтобы начать эту работу. А радист-оператор в свою очередь ждал приказа от тех, кто сейчас тайно следит с помощью сети радиолокационных станций за обреченным на гибель самолетом, методично отсчитывая расстояние до точки, в которой ВОР группы Пингвина сможет начать диктовать этому самолету свою волю. Только тогда, только в самый последний момент заработает аппаратура, компактно размещенная в «лендровере», и обреченный самолет наткнется на ее мощный луч, подчиняющий себе, и только себе, бортовые навигационные приборы, и послушно пойдет по этому лучу, изменив курс и взяв новый, навстречу гибели.

Нет, Пингвин не волновался. Ну что изменится, если через несколько минут на старушке-Земле станет на три-четыре десятка жителей меньше? Даже школьнику известно, что каждую секунду человечество производит на свет гораздо больше себе подобных. Да и чья жизнь вообще имеет какое-то значение в сравнении с космическими процессами, происходящими во временной и пространственной бесконечности Вселенной?

Пингвин усмехнулся. С чего бы это он стал философствовать? Может быть, оттого, что давно не участвовал лично в операциях своей конторы, засиделся в офисе, принимая деликатные заказы от клиентов и координируя их выполнение? Да, заказы были столь же деликатны, сколь и разнообразны, а порой неожиданны, как, например, этот, который предстоит выполнить сегодня. Сложного в нем ничего нет, и все могли бы сделать рядовые специалисты «Уочгарда», без его, Пингвина, личного участия. И все же в этой операции для него было нечто ностальгическое, протянувшееся в прошлое через десятилетия: ночь, черное небо, в котором вот-вот должен прослушаться гул приближающегося самолета, радиооператор, колдующий над зелеными, красными и оранжевыми огоньками приборной доски… И даже молодой Невелинг, так похожий на своего отца в ту давнюю зимнюю ночь, когда они впервые испытали первый ВОР и действие «изогнутого луча», защищая от бошей добрую старую Англию.

Конечно, аппаратура теперь куда совершеннее! Для нее уже не требуется грузовой фургон и амбар с мощным генератором. Обычный «лендровер», обычные аккумуляторы, небольшой лагерь, который можно быстро развернуть и так же быстро свернуть, почти не оставив за собою следов. Следы от палатки? А что криминального в следах от палатки? Мало ли палаток разбивают охотники, отправляющиеся на сафари, или просто любители отдохнуть на лоне природы!

Да, парней из «Уочгарда» видели здесь чернокожие охотники, проходившие вчера мимо лагеря. Ну и что же? Его парни вели себя так обычно, будто выбрались отдохнуть на лоне природы на уик-энд, — играли в бадминтон, валялись на траве, жарили на гриле мясо… Обычная компания беззаботных молодых людей, радующихся возможности провести конец недели вдали от душных и грязных городов с их расовыми проблемами и всем прочим, что отравляет жизнь и надоело до бесконечности… Можно было бы при желании объяснить и его, Пингвина, пребывание среди этих спортивного вида молодых людей: старый холостяк, тянущийся к молодежи, чтобы в ее среде забыть о грустном стариковском одиночестве…

Но какое чернокожим охотникам дело до того, чем занимаются в этой глуши белые люди? В таких случаях лучше держаться от белых подальше — они ведь не скрывают, что вооружены, израильские автоматы «узи» на виду и все время у них под руками.

Сами же парни — белобрысый, похожий на мальчишку-подростка радист Гек, улыбчатый Джей, экс-чемпион по каратэ, профессионал-наемник, Грег, бывший лондонский «бобби», массивный, внешне медлительный, но в нужный момент подобный молнии, — не скрывали, что рады очутиться подальше от нудной британской осени, ведь здесь, в Южной Африке, в разгаре была весна — радостная, буйная, с бездонным голубым небом и щедрым солнечным золотом. Но еще больше поднималось у них настроение при воспоминании о кругленьких суммах, значащихся в контрактах, заколоченных от их имени компанией «Уочгард» с анонимным южноафриканским джентльменом на оказание ему таинственный «услуги личного характера». И они в который раз мысленно благодарили бога или дьявола, все равно кого, кто свел их в разное время с компанией «Уочгард» и ее владельцем, достопочтенным и многоуважаемым Джеком Брауном — такое непритязательное имя выбрал после выхода на пенсию Пингвин, как известно, относившийся к тому, как его будут именовать, с полнейшим равнодушием. И без того сугубо гражданская его внешность на этот раз еще больше подчеркивалась бесформенной байковой курткой в оранжево-черную клетку и такого же цвета кепкой, похожей на клоунскую; даже пистолет («берета»), торчащий на животе из-за брючного пояса, не придавал ему воинственности. Впрочем, и ребята, служившие у него, воинственной внешностью не отличались. И они тоже, как и их шеф, не стремились вспоминать свое имя, полученное при рождении.

Лишь один человек в этом маленьком лагере, спрятанном в приграничном буше, все еще носил свое подлинное имя: Виктор Невелинг, 29 лет, гражданин ЮАР. Он приехал сюда на рассвете, через несколько часов после того, как лагерь был уже разбит. Свою «тойоту» — вездеход — оставил в кустах метрах в ста от палатки и появился в лагере налегке.

Пингвин сразу же заметил, что Невелинг-младший то ли чем-то недоволен, то ли огорчен, а может, и просто устал после долгого ночного пути, проделанного за рулем «тойоты». Однако, отдохнув и выспавшись, Виктор помягчел: парень он оказался любопытный и принялся расспрашивать Гека о его аппаратуре, к тому времени еще не распакованной и находившейся, в двух больших, стоящих у палатки картонных ящиках с надписями, предупреждающими, что в них стекло.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});