МИР ПРИКЛЮЧЕНИЙ 1989. Ежегодный сборник фантастических и приключенческих повестей и рассказов - Сергей Абрамов

— Да, сэр! — вытянул руки по швам дежурный и наконец ухитрился щелкнуть каблуками. — Немедленно, сэр!

Глава 7

«Только носящий в душе хаос способен родить танцующую звезду. Только носящий в душе хаос… Только носящий… хаос… хаос…»

Невелинг про себя выругался и мотнул головою, пытаясь избавиться от невесть почему вспомнившегося очередного высказывания Нитцше.

Хаос… В чьей душе? В его, Невелинга, или в душе сына, Виктора? Или в думах их обоих? И при чем тут танцующая звезда? Впрочем… падающий самолет… Его ведь тоже, наверное, можно сравнить с танцующей звездой?

Он нажал на кнопку портативного магнитофона, и желтенькая кассета зашуршала, перекручивая пленку к началу записи. Это заняло несколько секунд, наконец кнопка перемотки щелкнула и выскочила в нейтральное положение. И опять, в который раз, Невелинг включил воспроизведение и услышал все тот же голос, голос человека, пытавшегося сорвать операцию. Говорил он гнусаво, явно искажая голос и коверкая слова, но смысл того, что он говорил, был ясен. Но уже не это волновало сейчас Невелинга. Пленка говорила ему то, чего, кроме него, не услышит и не поймет, пожалуй, никто в целом свете… разве еще один человек, но этот человек никогда не услышит этой записи, столько раз уже в течение часа прослушанной Невелингом наедине с магнитофоном в своем кабинете. Да, не услышит! Так решил Невелинг.

И опять ворвалась в сознание фраза: «Только носящий в душе хаос способен родить танцующую звезду… танцующую звезду… танцующую звезду…» Хаос… хаос… Нет, хаоса не должно быть. И прекратить его надо сейчас, немедленно. Сейчас не время для хаоса, сейчас, когда операция в самом разгаре, все должно быть сосредоточено на ней, только на ней!

Он опять перемотал пленку и… нажал на кнопку стирания записи. Стерев запись и убедившись в этом, он вынул кассету, аккуратно положил ее в пластмассовую желтенькую коробочку и спрятал ее во внутренний карман охотничьей кожаной куртки, в которой приехал из дому, вопреки своему обычаю появляться в офисе в строгих темных костюмах и в дорогих, неброских галстуках. Встал из-за стола, прошел к массивному книжному шкафу, заполненному переплетенными в вызолоченную гиппопотамовую кожу подшивками лондонской «Тайме» — почти за целый век! — нажал на верхний правый уголок шкафа, на вырезанную на нем виноградную гроздь. Одна из деревянных панелей стены, у которой стоял шкаф, медленно отъехала, открывая спрятанный за нею темно-серый сейф.

Невелинг, проделав сложную и только ему известную комбинацию с замком, открыл массивную дверцу сейфа и достал из его чрева тонкую казенную папку с надписью «Совершенно секретно», отнес ее себе на стол, уселся в кресло. Затем коснулся кнопки, вделанной в край стола справа, и замок двери его кабинета щелкнул, заперев дверь изнутри.

В папке было всего несколько листков, заполненных убористым текстом, и, приступая к их чтению, Невелинг невольно поморщился — это было уже не для его глаз и невольно напоминало о возрасте и об… Нет, об отставке он и не помышлял, хотя знал, что в Системе, да и не только в ней, кое-кто был бы готов занять его кресло хоть сейчас, допусти он малейший промах в той сложной игре, которую ему по роду занятий приходится вести.

Он достал из кармана куртки кожаный футляр, извлек из него очки, в которых никто и никогда его в офисе не видел и которыми он пользовался только наедине с самим собою, надел их и довольно хмыкнул: теперь яснее и виделось, и мыслилось, очки заключили его мысли в нужные рамки и направили их по нужному направлению, оградив от всего, что могло хоть как-то помешать. И хотя то, что было написано на листках, лежащих перед ним, он знал наизусть, он читал все это словно бы заново, ловя себя на каком-то болезненном интересе к человеку, пока еще живому и числящемуся в картотеке Системы под индексом К-2…

«Родился 29 сентября 1933 года в Шилембене, провинции Газа, — медленно, вчитываясь в каждое слово, водил Невелинг взглядом по тесным строчкам. — Воспитан в пресвитерианской вере, но учился в школе при католической миссии. Работал на золотых приисках в ЮАР. Затем выучился на санитара. Происхождение — из крестьянской семьи. Гордится, что его предки участвовали в восстании против португальцев в прошлом веке. Детские воспоминания о колониальной эксплуатации и притеснениях белых португальских поселенцев оставили горький след в его душе, выковали и закалили его политические взгляды, подготовили почву для его дальнейшей правительственной политики».

Невелинг еще раз перечитал последнюю фразу и невольно вздохнул: ему вспомнилась кассета, лежащая во внутреннем кармане его охотничьей куртки. А что выковало и закалило политические взгляды того, кто поднял руку на… Он резко отбросил эту мысль! Нет, это — потом, сейчас он не должен отвлекаться.

«Работал в центральном госпитале Лоренсу-Маркеша, — продолжал читать Невелинг. — С юношеских лет принимал участие в подпольной политической деятельности против колониального режима. После создания Фронта освобождения Мозамбика (ФРЕЛИМО) стал активным членом Фронта. Руководил боевыми действиями ФРЕЛИМО в провинциях Ньяса и Кабу-Делгаду…»

«Однако мои сотрудники прекрасно овладели лексикой коммунистов!» — отметил про себя Невелинг с удовлетворением. Он внушал своим людям: чтобы понять врага, надо изучить его самым доскональным образом, вплоть до его языка, вплоть до его лексики, которая помогает понять его мышление.

«В 1966 году был назначен на должность секретаря ФРЕЛИМО по вопросам обороны и военного командующего Фронтом. В 1968 году на II съезде ФРЕЛИМО избран в состав ЦК. После убийства португальской спецслужбой первого председателя ФРЕЛИМО Э.Мондлане избран членом председательского Совета. В мае 1970 года избран председателем ФРЕЛИМО. 25 июня 1975 года после провозглашения независимости Мозамбика стал президентом Народной Республики Мозамбик…»

Невелинг стал читать быстрее: «Председатель Партии ФРЕЛИМО… Маршал… Глава вооруженных сил… В 1982 году — звание «Герой Республики», высшая награда страны…»

Перевернул листок. Оценка французов:

«Португальцы всегда считали мозамбикского президента симпатичным человеком, яркой личностью, инициатором оттепели в отношениях между Лиссабоном и его бывшей колонией. Визит в Мапуту в 1981 году тогдашнего президента Португалии генерала Рамалью Эанеша ознаменовал «историческое»… - Невелинг, в который раз споткнувшись на этом месте на кавычках, поморщился: составитель справки вдруг испугался, что его заподозрят в симпатиях к противнику, и так неуклюже доказывал свою лояльность! — …примирение двух президентов, ведь оба они участвовали в колониальной войне: Эанеш — на португальской стороне… его противник на стороне партизан ФРЕЛИМО.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});