Девятое кольцо, или Пестрая книга Арды - Ира Аллор

— Входи, Оромэ, — крикнул Тулкас.

Тот вошел в залу упругой походкой охотника и опустился на лавку напротив хозяина. Снял увенчанный турьими рогами шлем и взглянул на Воителя.

— Что скажешь? — спросил тот.

— А что я могу сказать?

— Ты же после меня ушел. Что там делается?

— Не знаю… Манвэ привел Аллора в чувство и отбыл на Ильмарин. Остальные у Ниэнны остались.

— От него были еще какие-нибудь распоряжения?

— Нет… никаких. Как ты думаешь, он знает, что делает? — спросил Оромэ, помолчав.

— То есть? Он всегда все знает. А что?

— Ничего. Странный он какой-то сегодня…

— Его иногда трудно понять. Но он — Король. — Тулкас нахмурился.

— Да, конечно, — поспешно согласился Охотник. — Вот только не знаю… — Он замолчал, подбирая слова.

— Ну?

— Ну… что делать с ними… с мятежными майар? Тулкас задумался.

— А что с твоим сейчас? — спросил он.

— Спит. Ведь Манвэ отменил ступенчатую казнь, и я усыпил Алтарэна, когда он возродился. Не болтаться же мятежнику по Валинору. А твои?

— Тоже. Я их отключил — и все.

— Тогда выходит, что их пробуждать надо: они же тоже оправданы, раз их за союз с Мелькором судили.

— Выходит, что так, — проговорил Тулкас. — А что ты с ним делать будешь — после всего?

Оромэ пожал плечами:

— Не знаю. Вообще-то приказ есть приказ, суд есть суд. Нечего было с Врагом путаться.

— Так теперь он вроде не Враг?..

— Спроси что-нибудь полегче… — Оромэ притянул к себе кувшин и сделал порядочный глоток.

Тулкас мрачно усмехнулся:

— В любом случае они.теперь полны беззаветной любви к создателям, то есть к нам. Если после его пробуждения недосчитаешься пары зубов — не удивляйся.

— Вот еще… А может, их к Ирмо отправить?

— Ага, чуть что, так к Ирмо. А что ты его раньше туда не отправил — после казни?

— А ты?

— А я предпочитаю сам разбираться, Ирмо мне не указ.

— Вот именно. И вообще он непонятный какой-то…

— Так что, будем будить или выждем? — вернулся к разговору Тулкас.

— Я, пожалуй, подожду, — задумчиво сказал Оромэ. — А вдруг что-то изменится — мало ли. Спит уж, и пусть себе спит. Поднять всегда успею. А ты?

— А я подумаю. Может, и подниму — нечего им попусту валяться.

— А если Мелькор оклемается и опять попытается что-то натворить? Они же с ним будут.

— Ничего, разберемся.

— Ну я пошел. — Оромэ встал из-за стола, надел шлем и закутался в зеленовато-бурый плащ. — Увидимся.

— Непременно. — Тулкас затворил за Великим Охотником тяжелую, обитую металлом дверь. Постоял, прислушиваясь к удаляющемуся цокоту копыт, и направился в обширный подвал, где лежали недвижно уже третью эпоху его майар — Талион и Охтариэн, мятежные Воитель и Воительница.

* * *

Ирмо задумчиво перебирал длинные стебли синевато-фиолетовых трав, теплым одеялом укутавших ноги, когда расслышал вдалеке тяжелые шаги. Он слышал все, что происходит в его садах, а при желании мог также увидеть, что тревожит сонный и ласковый покой Лориэна, и немало удивился, узрев самого Тулкаса — нечастого посетителя его мира. Пока Астальдо со всей доступной ему осторожностью ломился через пасмурные заросли, Повелитель Грез лихорадочно соображал, что могло привести к нему Гнев Эру. День начинался занятно: сперва Эонвэ, уволокший Мелиан в чертоги Ниэнны, ничего толком не объяснив, — а был герольд Манвэ явно встревожен, — теперь Тулкас. Редко заходил он прежде в туманные сады, предпочитая пиры, турниры и общество веселой супруги.

Раздвинулись причудливо изогнутые серебристые ветви обрамляющих полянку кустов, и взору Ирмо предстал Астальдо, чьи волосы и плащ были усыпаны мерцающей пыльцой — светоносные деревья цвели сейчас по всему саду, доставляя немало простодушной радости восторженным элдар.

— Приветствую тебя, Владыка Грез! — проговорил Тулкас, слегка наклонив голову.

— И тебе привет, Астальдо, — кивнул Ирмо, не поднимаясь с пушистого травяного ковра. — Что привело тебя ко мне? Да ты присаживайся, мне тяжело все время держать голову запрокинутой.

Тулкас осторожно опустился напротив Ирмо, по-восточному скрестив ноги, и нахмурился, думая, с чего начать. Откашлявшись, произнес:

— Я прямо скажу — мне твоя помощь нужна. Ты ведь умеешь из сна выводить?

Ирмо приоткрыл пошире глаза, взмахнув длинными ресницами:

— Выводить? Само собой разумеется. А кто, позволь полюбопытствовать, в сон погружал? И, собственно, кого? — Мастеру Грез показалось, что он уже знает ответ, но он оставил догадки при себе.

— Я и погружал, — раздосадованно бросил Астальдо, растирая в пальцах блестящие пылинки. — Ну не знал… Не умею я с сознанием обращаться, не приходилось… А там что-то совсем не то делается…

— Где — там? — терпеливо глядя в глаза Валы-Воителя, продолжал выспрашивать Ирмо.

— Где… в сознании у них — понимаешь, Лориэн, о ком я говорю?

Ирмо собрался было придать лицу недоумевающее выражение, но что-то подсказало ему, что время тянуть не стоит — хуже от этого будет не Астальдо. Поэтому он просто спросил:

— Ты говоришь об Охтариэн и Талионе — твоих мятежных майар?

— Ну да. Я тогда проучил их как следует, а потом… потом просто усыпил — вот так… — Тулкас рубанул рукой по воздуху, стряхнув росу с ближайшего куста, отчего вокруг разлился еле ощутимый, сладковатый и горький одновременно запах, — а теперь их не пробудить…

Ирмо высыпал на тыльную сторону кисти немного отливающего лунным светом, терпковато пахнущего порошка — пыльцы цветка раздумий — что-то там было, помогающее сосредоточиться и придающее мыслям большую связность и быстроту, — и коротким вздохом втянул в себя. Тулкас еле заметно усмехнулся, но промолчал.

Мастер Грез тряхнул неуловимого цвета волосами, взгляд стал цепким, пристальным.

— Итак, ты просто усыпил их. Со всеми последними ощущениями и чувствами. Не пригасив память… Прелестно! — прошипел он почти вкрадчиво. — Значит, две эпохи кругового морока! Что же ты только сейчас ко мне обратился? — Ирмо вскочил на ноги и резко нагнулся к Астальдо, глядя ему в лицо полыхающими лунным огнем глазами с крошечными точками зрачков. — Стоило «ступенчатую» отменять! Хорошо, если я сейчас хоть в чем-то ошибаюсь!

В таком раздражении Владыку Грез Тулкас не видел ни разу. Больше всего ему захотелось убраться подальше из Садов Забвения, но помощь Ирмо была необходима, а гнев — Вала отдавал себе в этом отчет — был справедлив. Только… ну не знал он о том, что, просто усыпив, точнее, «закрепив» своих майар в состоянии «небодрствоваиия», он заставил их «спать и видеть сны»…

А «какие сны в том смертном сне приснятся, когда покров земного чувства снят?..».

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});