Мечи легиона - Гарри Тертлдав

— Хотелось бы надеяться, что у тебя еще будет возможность спросить ее об этом. Хотя, честно сказать, не похоже. — Гай Филипп тряхнул флягой.

У них почти не осталось воды. Еще два дня таких блужданий по подземельям — и безразлично будет, поймает ли их Авшар.

Они ускорили шаги. Теперь им уже не требовалось отмечать камешками повороты. В лабиринте лежал такой густой слой пыли, что их шаги отпечатывались, словно в отливочные формы. Надпись, сделанную Хезазием Стеном, давно поглотила тьма.

Единственным развлечением римлян стала беседа. Они разговаривали, разговаривали, пока не охрипли. Воспоминания уносили Гая Филиппа в те далекие годы, когда Скавр был еще мальчишкой. Первая военная кампания, в которой участвовал ветеран, приходилась на времена Гая Мария и гражданской войны.

— Марий был к тому времени стариком и наполовину маразматиком, но даже в такой развалюхе можно было разглядеть отличного солдата. Кое-кто из его центурионов воевал под его знаменами еще против Югурты. Эти старики просто боготворили Мария. Ведь именно он сделал из них людей. До реформы Мария безземельные граждане не имели права служить в легионах.

— Не знаю, насколько это лучше, — возразил Марк. — Если у тебя нет своей земли, для тебя существует лишь один авторитет — твой военачальник. Он может дать тебе землю, он может дать тебе все! Такое подчинение армии одному человеку может оказаться опасным для государства в целом.

— Легко тебе говорить! Ты-то родился в семье, имевшей большой кусок земли, — парировал Гай Филипп. — Если военачальник может дать солдатам землю, они будут храбро биться за него. Что бы бедняки делали без армии? Подыхали от голода в больших городах, как этот бедолага Апокавк которого ты вытащил из трущоб Видесса.

По мнению старшего центуриона, война и политика были куда меньшей бедой, чем женщины. Несмотря на дружеские чувства, питаемые Гаем Филиппом к трибуну, старший центурион не мог понять привязанности Марка к женщинам — сначала к Хелвис, а потом к Алипии.

— Зачем покупать овцу, если тебе нужна от нее только шерсть? -спрашивал Гай Филипп.

— Да что ты можешь знать о любви? Ты породнился с легионом и женился на центурии! — ответил Марк. Он хотел пошутить, но понял, что неожиданно сказал правду. На миг Скавр запнулся, потом осторожно продолжил: -Настоящая женщина вдвое уменьшает печаль. И вдвое увеличивает радость.

Скавру казалось, что он разговаривает о поэзии с глухим.

Так оно и было. Гай Филипп заявил:

— Наоборот! Если тебя интересует мое мнение, я скажу тебе, что женщины увеличивают горе в два раза и разбивают радость пополам. Если даже не говорить о Хелвис…

— Неплохо бы, — быстро перебил трибун. Каждое напоминание о предательстве Хелвис, об утраченных детях до сих пор причиняло ему нестерпимую боль.

— Ну хорошо. Что такого дала тебе твоя Алипия, чего ты не мог бы получить за серебряную монету от любой девки? Насколько я понимаю, ты же спал с принцессой вовсе не ради карьеры.

Если бы подобное брякнул кто-нибудь другой, Марка уже трясло бы от гнева. Но Скавр слишком хорошо знал характер своего старшего центуриона. И потому ответил на его вопрос вполне серьезно:

— Что такого дала мне Алипия, чего нельзя купить за деньги? Любовь! Глубочайшее чувство, которое не оценить никаким количеством серебра! Ее мужество, ее отвага. Она вынесла столько страданий, пережила столько унижений, и все-таки ее душа осталась чистой. Она умна и добра. Хотел бы я надеяться, что сумел дать ей столько же тепла, сколько получил от нее. Когда она рядом, на меня нисходит покой.

— Тебе бы поэмы писать, а не солдатами командовать, — хмыкнул Гай Филипп. — Покой на него нисходит, надо же! А я-то думал, это из-за нее на тебя посыпались неприятности, которых хватило бы на четверых.

— Она же и спасла меня от беды. Если бы не она, кто знает, что сделал бы со мной Туризин после… — Марк неловко замялся: старая боль опять поднялась в душе. — После того, как намдалени спаслись бегством.

— О да. Хелвис бежала, и ты несколько месяцев провел на свободе. После чего Алипия убедилась, что ты снова рад угодить в чан с кипящей смолой.

— В этом нет ее вины. Беда в том, что она рождена принцессой.

Символы друидов на галльском мече пылали уже так ослепительно, что их сияние затмевало даже свет факела в руке Гая Филиппа.

— Стой! Не двигайся, — резко приказал Марк ветерану. — Где-то рядом с нами — магия.

Беглецы пристально вглядывались в темноту, сжимая рукояти мечей. Они были уверены: Авшар совсем рядом. Но поблизости не было никаких следов князя-колдуна.

Скавр отступил на несколько шагов назад. Горящие символы на мече слегка потускнели.

— Стало быть, что-то подстерегает нас впереди. Дай-ка я пойду первым. Гай.

Они поменялись местами. Трибун медленно и осторожно двинулся вперед, держа в руке меч как щит. Сияние рун становилось все ярче и ярче. Туннель, куда никогда не проникало солнце, залил ослепительный свет, точно путники находились в пустыне в полуденный час.

Впереди, среди снопов яркого света, темным пятном выделялась большая глубокая яма шириной в три человеческих роста. Только узкий каменный мостик соединял ее «берега».

Скавр коснулся мечом края пропасти и заглянул вниз. До дна, утыканного кольями с железными остриями, было не меньше тридцати метров. На дне пропасти, пронзенный двумя остриями, скорчился скелет. Он навеки застыл в той позе, в какой настигла его ужасная смерть.

Гай Филипп постучал Марка по плечу.

— Почему мы стоим?

— Очень смешно. Ты неплохой шутник, Гай. Еще один шаг — и я составлю неплохую компанию этому парню. — Трибун указал на останки жертвы.

Старший центурион взглянул на Скавра в недоумении.

— Какой еще парень «там внизу»? Я вижу пыльный пол, вот и все.

— Ты не видишь пропасти? Не видишь копий? И скелета? Похоже, один из нас сошел с ума. — И вдруг Скавра осенило. — Дотронься-ка до моего меча.

Он протянул свое оружие центуриону, и оба вскрикнули от неожиданности. Марк — потому что, как только его пальцы перестали касаться меча, увидел под ногами только пыльные камни; Гай Филипп — потому что его глазам открылось как раз то, что так поразило Марка.

— Неужели это реальность? — спросил Гай Филипп.

— Хочешь проверить? Три шага вперед, и ты убедишься на собственной шкуре, — предложил Марк.

— Нет уж, спасибо. Лучше уж я по мостику. Пройдем ощупью.

По узкой каменной дорожке вдоль стены едва мог протиснуться человек.

Гай Филипп протянул галльский меч Скавру:

— Держи его левой рукой, а я буду держать правой. Поползем по этому выступу, как крабы, спиной к стене. Надеюсь, так мы сможем разглядеть, что происходит у нас под носом.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});