Барчестерские башни - Антони Троллоп

— Милорд! — сказал мистер Слоуп.— Прошу вас, окажите мне честь представить меня доктору Гвинну. Я не могу не злоупотребить столь счастливым случаем.

Епископ был загнан в угол.

— Мой капеллан, доктор Гвинн,— сказал он.— Мой нынешний капеллан мистер Слоуп,— бесспорно, он, как мог, свел тут счеты с капелланом: употребив слово “нынешний”, он прямо показал, что мистеру Слоупу, возможно, недолго осталось занимать этот почетный пост. Но мистера Слоупа это нисколько не тронуло. Он уловил намек, но пренебрег им. Ведь он, весьма вероятно, сам откажется от этого поста еще раньше! Что будущему настоятелю Барчестерского собора епископ или жена епископа? Разве он, мистер Слоуп, садясь в карету доктора Стэнхоупа, не получил знаменательного письма от Тома Тауэрса? Разве это письмо сейчас не у него в кармане? И, не обращая внимания на епископа, он попробовал вступить в беседу с доктором Гвинном.

Тут их внезапно прервали, но это, возможно, было мистеру Слоупу даже приятно. К епископу приблизился один из его лакеев и со скорбным лицом что-то шепнул ему,

— Что случилось, Джон? — спросил епископ.

— Настоятель скончался, милорд.

У мистера Слоупа пропала всякая охота беседовать с деканом Лазаря, и вскоре он уже возвращался в Барчестер.

Как мы сказали, Элинор, объявив о своем намерении никогда больше не разговаривать с мистером Слоупом, поспешила назад в дом. Но ее до того расстроил ее поступок, что она расплакалась. Так она сыграла второй акт мелодрамы этого дня.

ГЛАВА XLI

Миссис Болд поверяет свои печали своей подруге мисс Стэнхоуп

Когда миссис Болд достигла того места, где дорожка выходила на лужайку, она задумалась, что делать дальше. Медлить ли тут, пока ее не настигнет мистер Слоуп, или вернуться к остальным гостям со слезами на глазах, с пылающим от гнева лицом? По правде говоря, она могла бы спокойно переждать там, где стояла, не опасаясь новых посягательств со стороны мистера Слоупа, но у страха глаза велики. И Элинор в смятении полагала, что мистер Слоуп способен на самые чудовищные поступки. Если бы неделю назад ей сказали, что он обнимет ее за талию в саду мисс Торн, она сочла бы это невероятным. И уж скорее поверила бы, что в следующее воскресенье он выйдет на Хай-стрит в алом сюртуке и охотничьих сапогах.

Но он совершил это невероятнейшее деяние, и теперь она считала его способным на все. Во-первых, он, вне всяких сомнений, был пьян, во-вторых, можно было считать доказанным, что его благочестие — чистейшей воды лицемерие, и, наконец, оказалось, что его бесстыдству нет границ. Поэтому Элинор боязливо прислушивалась, не раздадутся ли его шаги, опасаясь, что он вот-вот внезапно выскочит из-за кустов.

Тут Элинор увидела, что неподалеку по лужайке торопливо идет Шарлотта Стэнхоуп. Прижав платок к лицу, чтобы скрыть слезы, она подбежала к подруге.

— Ах, Шарлотта! — произнесла она, задыхаясь.— Я так рада, что отыскала вас!

— Отыскали меня? — рассмеялась Шарлотта.— Да мы с Берти ищем вас повсюду. Он клянется, что вы ушли с мистером Слоупом, и готов повеситься, бедняжка!

— Шарлотта, пожалуйста, не надо! — сказала миссис Болд.

— Что с вами, деточка? — спросила мисс Стэнхоуп, заметив, что рука Элинор на ее локте дрожит, а в голосе слышатся слезы.— Вас что-то расстроило? Но что? Не могу ли я как-нибудь помочь?

Элинор только судорожно всхлипнула. Она (употребляя общепринятое выражение) никак не могла взять себя в руки.

— Идите-ка сюда, миссис Болд. Тут вас никто не увидит. Что вас так расстроило? Я могу как-нибудь помочь? Или Берти?

— Нет, нет, нет, нет! Помочь ничем нельзя. Этот мерзкий человек...

— Какой мерзкий человек? — спросила Шарлотта.

В жизни всякого мужчины и всякой женщины наступают минуты, когда им бывает необходимо открыть кому-нибудь душу, когда сдержанность тягостна и подразумевает столь же тягостное недоверие к собеседнику. Правда, некоторые люди вообще не способны к откровенности и ни при каких обстоятельствах никому не поверяют своих секретов; но это, как правило, скучные, скрытные, бесстрастные натуры — “сумрачные гномы, живущие в холодных недрах”. Элинор меньше всего походила на гнома, а потому решила рассказать Шарлотте Стэнхоуп про мистера Слоупа.

— Этот мерзкий человек, этот мистер Слоуп... — начала она.— Вы видели, что он вышел вслед за мной из столовой?

— Конечно. И очень огорчилась. Но что я могла сделать? Я знала, что вам это будет неприятно. Но почему вы с Берти этого не предусмотрели?

— Он не виноват, и я тоже. Вы ведь знаете, как мне не хотелось ехать сюда в одной карете с этим человеком.

— Мне очень грустно, если это явилось причиной...

— Я не знаю, что тут явилось причиной! — воскликнула Элинор, опять почти со слезами.— Но это не моя вина.

— Но что же он сделал, душечка?

— Отвратительный, гнусный лицемер! Следовало бы рассказать про него епископу!

— Если вы хотите его наказать, то лучше расскажите миссис Прауди. Но что же он сделал, миссис Болд?

— Фу! — воскликнула Элинор.

— Признаюсь, он не слишком приятен,— сказала Шарлотта.

— Приятен! Такого гадкого, приторного, мерзкого человека я еще не видела! Какое право он имел так поступить со мной? Ведь я не дала ему для этого ни малейшего основания, ведь я всегда его ненавидела, хотя и заступалась за него!

— В том-то и беда, душечка. Он узнал об этом и, конечно, вообразил, будто вы в него влюблены.

Элинор было весьма горько это слышать. Ведь все ее друзья повторяли то же самое весь последний месяц, и оказались правы! Элинор в душе твердо решила никогда больше не заступаться ни за одного мужчину. Пусть бездушный и злобный свет говорит что хочет — она не станет выпрямлять кривое.

— Но что же он сделал, милочка? — спросила Шарлотта, которую это искренне заинтересовало.

— Он... он... он...

— Ну, вряд ли это было что-то уж такое ужасное? Он же не был пьян.

— Нет, был,— ответила Элинор.— Он, несомненно, был пьян.

— Я этого не заметила. Но что же он сделал, деточка?

— Мне неловко говорить об этом даже вам. Он говорил неслыханный, отвратительный вздор о религии, небесах, любви... он так противен!

— Что он говорил, догадаться нетрудно. Ну, а дальше?

— А дальше... он меня схватил...

— Схватил?

— Да. Он стоял совсем рядом и... и...

— Обнял вас за талию?

— Да,— содрогнувшись, ответила Элинор.

— А потом?

— А потом я вырвалась, и ударила его по лицу, и побежала по дорожке, и увидела вас.

— Ха-ха-ха! — Шарлотта Стэнхоуп от души рассмеялась над такой развязкой трагедии. Мысль о том, что мистер Слоуп получил пощечину, доставила ей большое удовольствие. Она не была способна понять, почему такое заключение беседы столь расстроило ее подругу. По ее мнению, вдова вышла из трудного положения с честью и друзья могли только восхвалять ее. И все насмешки и презрение достались на долю мистера Слоупа. Впредь, если он окажется в обществе какой-нибудь вдовы, друзья будут спрашивать, не чешется ли у него щека, и его будут предупреждать, что красотой следует любоваться, а не хватать ее руками.

Такова была точка зрения Шарлотты Стэнхоуп, но она не стала излагать ее миссис Болд. Она стремилась завоевать доверие подруги, а потому, посмеявшись, не поскупилась и на изъявления сочувствия. Не обратиться ли за помощью к Берти? Пусть он поговорит с этим человеком и потребует, чтобы в будущем он вел себя приличнее. Берти, заявила она, будет вне себя, узнав, какому оскорблению подверглась миссис Болд.

— Но вы же ему не скажете? — с ужасом спросила миссис Болд.

— Нет, если вы не хотите. Но ввиду всех обстоятельств мне кажется, это следует сделать. Если бы у вас был брат, я не стала бы этого советовать. Но мистеру Слоупу полезно узнать, что есть человек, который может и хочет защитить вас.

— Но ведь мой отец тут!

— Да, но ссоры между священниками всегда неприятны, а сейчас положение вашего отца таково, что столкновение между ним и мистером Слоупом особенно нежелательно. А вы достаточно дружны с Берти для того, чтобы позволить ему вступиться за вас.

Шарлотте очень хотелось, чтобы ее брат немедленно, сегодня же уладил дело со своей будущей женой. Отец и кредиторы поставили его в такое положение, что ему оставалось либо сделать предложение, либо покинуть Барчестер — либо жениться, либо вернуться к неумытым приятелям, грязной квартире и скудному житью в Карраре. Если он не обеспечит себя, то пусть убирается в Каррару или ко... Его отец, пребендарий, прямо этого не сказал, но все было ясно и без слов.

Поэтому времени больше терять было нельзя. Равнодушие брата, не потрудившегося выйти вслед за миссис Болд, привело Шарлотту в ярость. Ее бесило, что мистер Слоуп так легко его опередил. Шарлотта считала, что свою роль она сыграла хорошо. Она свела их настолько, что ее брат был, в сущности, избавлен от всякого труда и беспокойства. К тому же миссис Болд, несомненно, относилась к Берти с симпатией. А теперь выяснилось, что мистера Слоупа можно не опасаться.