Распеленать память - Ирина Николаевна Зорина

и обрадовало, как достойно Вы оцениваете своих коллег и оппонентов. Всегда на первом месте – профессионализм и порядочность. Я бы назвала эту книгу еще и благородной: имен врагов не называть, но твердости своих взглядов и намерений – не скрывать.

И спасибо Вам за все Ваши добрые дела. Никогда на забуду, как позвонили мне в 1988 году, когда лежала я одна, загипсованная, после тяжелой автомобильной аварии, как помогли Вы Юре Карякину после операции на сердце в клинике Кельна.

Дорогой Евгений Максимович, берегите себя. Конечно с Вами рядом Ира, врач и Вы сам, человек цивилизованный, а не какой-нибудь дремучий русский медведь. И все-таки… берегите себя. С любовью и уважением. Ира»

Как Карякин просился в Ватикан

В 1996 году Ельцина с трудом избрали президентом России на второй срок. И он все больше напоминал большую чугунную бабу, которая стоит посреди корабля, кренящегося то в одну, то в другую сторону. Наступали неопределенные, темные времена. И совершалось вовсе не то, о чем мечталось шестидесятникам, которые рванулись в политику в годы перестройки, полагая, что открылись реальные возможности изменить власть и влиять на нее в сторону «разумного, вечного». И с демократией, и с рынком в России все пошло как-то наперекосяк. «Крепкие хозяйственники» из коммунистов и молодые комсомольские лидеры воспользовались приватизацией, плоды которой оказались в руках узкого круга людей. Из них и вышли олигархи, стремившиеся соединить экономическую власть с политической. Ельцин, динамичный лидер демократической революции начала девяностых, все больше болел, его участие в политике ослабло.

В эти годы (1996–1998) Примаков был министром иностранных дел. А Карякин возмечтал написать книгу о всех главных соборах мира – христианских, мусульманских, буддийских… Ну и конечно, начать надо было с собора Святого Петра в Ватикане. Побывал он там уже не раз. Из Сикстинской капеллы даже был выведен полицейским, потому что улегся на пол и час рассматривал потолок. С упоением и страстью мог часами говорить о Микеланджело и уже кое-что написал. И вот теперь залетела к нему шальная идея – пожить и поработать в Ватикане. Но как? В каком качестве?

А в это время как раз был отозван со скандалом наш посол в Ватикане Вячеслав Костиков. Человек литературно одаренный, он в перестроечные годы работал в агентстве печати «Новости», а потом по рекомендации своего друга Михаила Никифоровича Полторанина (Юра называл его «Полтора Ивана»), министра печати, стал пресс-секретарем президента. Тут у него несколько закружилась голова от почетного места. Вот и отослал его Ельцин в Ватикан. Любил наш президент устраивать разные рокировочки.

Ну а там Вячеслав Васильевич отдался своей писательской страсти, принялся за новую книгу «Роман с президентом». В Москве про это прослышали, и молодой замминистра иностранных дел Игорь Иванов послал ему грозную телеграмму, где прямо было сказано, что послу не положено писать мемуары. Но остановиться он уже не мог, за что и поплатился.

Карякин всех этих тайн ватиканского двора не знал, но подумал: а чем я хуже Костикова? Тот тоже не был профессиональным дипломатом. Найдутся дипломатические работники, которые возьмут на себя всю текучку, а мое дело – написать о соборе Святого Петра, символе католической религии.

И вот в один прекрасный день приходит он в кабинет своего друга Сергея Николаевича Красавченко, который работал тогда в администрации президента, и прямо с порога его спрашивает:

– Сережа, ты понимаешь, какое значение для России имеют по-настоящему хорошие отношения с Ватиканом? Ведь речь идет об огромном католическом мире – это и Европа, и Латинская Америка… Я уж не говорю о многовековой культуре, а ведь еще неизвестно, что первично – культура или религия. Нет культуры без религии, она вся выросла из религии, но и сама религия не существует вне культурного пространства.

– Я все это понимаю, – прерывает затянувшийся монолог друга терпеливый Красавченко. – Но не понимаю, к чему ты клонишь?

– К тому, что ты должен помочь мне поехать послом в Ватикан.

Сергей Николаевич, хорошо знавший Карякина, не сразу нашелся что сказать. Потом стал выдвигать аргументы против:

– Ну, во-первых, ты – не дипломат.

– Ничего, подучусь. Есть ведь дипломатические курсы при Министерстве иностранных дел. А как пользоваться ножом и вилкой, знаю и не спутаю, из какого стакана что пить.

– Да пойми ты, работа посла – прежде всего чиновничья, а какой из тебя чиновник! Да тебя и Ельцин не пустит, и МИД никогда не утвердит.

– Ну ладно, с Ельциным я сам поговорю, а насчет министерств, соедини, пожалуйста, меня с Примаковым. У тебя же есть вертушка!

Напору Карякина противостоять трудно. И вот он уже звонит из президентской администрации Евгению Максимовичу.

– Женя, здравствуй! Это Юра Карякин, – начал он так, как будто они вчера расстались. – Мне очень нужно тебя увидеть. Вопрос крайне важный.

Договорились о встрече, и Карякин с тем же напором стал убеждать министра иностранных дел в том, что его надо послать послом в Ватикан. Евгений Максимович, который, кажется мне, любил Юру, не возражал, улыбался, выдвигал те же контраргументы и обещал поговорить с президентом. Поставил условие – не писать там никаких книг. Посмеялись, выпили коньячку. Расстались друзьями.

Конечно, из этой затеи ничего не вышло, но дало повод для замечательной шутки Володи Лукина, нашего с Юрой остроумного друга: «Президент и министр иностранных дел обсудили предложение Карякина направить его на работу в Ватикан и решили его отклонить по очень веской причине – все знают: пусти Карякина в Ватикан, он ведь и папу римского споит. И что тогда будет делать весь католический мир?»

«Вы что, дружите с Примаковым?!»

Именно этот вопрос обрушила на меня Наина Иосифовна Ельцина, когда я в 2007 году обратилась к ней за медицинской помощью для Карякина и упомянула имя Евгения Максимовича. Надо было определить все еще тяжело больного Юру в какой-нибудь центр реабилитации. Деньги у меня кончались, все было недоступно. И вдруг мне позвонила из Нью-Йорка Аня, жена Эрнста Неизвестного. Узнав о моих бедах, со свойственной ей решимостью предложила: «Звони Наине Иосифовне. Она ведь Юру любит. Она поможет. Вот номер ее мобильника».

Ну вот, позвонила и получила! Не зная всех тайн нашего кремлевского двора, я растерялась: «Да ведь я работала с Евгением Максимовичем в Институте мировой экономики, и он не раз нам помогал».

«А вы что, не знаете, что Примаков хотел подсидеть Бориса Николаевича, хотел стать президентом?» – почувствовала я жесткие нотки в голосе недавно овдовевшей Наины, которая мне всегда очень нравилась своей приветливостью,