Эссе о развитии христианского вероучения - Джон Генри Ньюмен

class="subtitle">1

В предшествующих главах было приведено несколько цитат, которые необходимы, чтобы проиллюстрировать еще один принцип, относительно которого сейчас должны быть сделаны некоторые замечания. Исключительное принятие Феодором Мопсуетским буквального толкования Священного Писания и отрицание им его мистической интерпретации, привело к рассмотрению последней как одного из характерных условий или принципов, на которых всегда основывалось учение Церкви. Христианство развивалось, как мы уже отмечали, сначала как Вселенская, затем как Папская Церковь. И именно Священное Писание было сделано правилом, на основании которого происходило любое развитие, и Писание, кроме того, интерпретировалось в мистическом смысле; и если сначала некоторые тексты были непоследовательно ограничены буквальным толкованием, впоследствии, в течение тысячелетия, по самому ходу событий ожидалась более близкая к истине интерпретация пророчеств о Церкви, сначала в отношении ее прерогативы занимать orbis terrarum[263], затем с подтверждением прерогатив Престола Святого Петра. Это всего лишь один пример определенного закона христианского учения, который таков: ссылка на Священное Писание во всем, особенно, на его мистический смысл [14].

2

1. Это характеристика будет становиться все более и более очевидной для нас, чем больше мы будем ее искать. Богословы Церкви во все века занимались тем, что корректировали себя Священным Писанием, апеллировали к Священному Писанию для доказательства своих выводов, увещевали и преподавали в соответствии с мыслью и языком Священного Писания. Можно сказать, что Священное Писание является той средой, в которой разум Церкви получает силу и развивается [15]. Когда Святой Мефодий настаивал на доктрине об обете безбрачия, он ссылался на книгу Числа; и если Святой Ириней провозгласил достоинство Святой Марии, это из-за сравнения Евангелия от Луки с Книгой Бытия. Таким образом, Святой Киприан в своих «Свидетельствах», обосновал прерогативы Мученичества, как, впрочем, и весь круг христианского вероучения, опираясь на декларирование определенных текстов; и когда в своем письме к Антониану он, по-видимому, намекает на Чистилище, он ссылается на слова Христа о «темнице» и уплате «последнего кодранта»[264]. И если Святой Игнатий увещевает к единству, это благодаря Посланиям Святого Павла; и он цитирует Святого Луку против секты фантазиастов. Первый пример этого правила мы находим в Послании Святого Поликарпа, а последний — в практических трудах Святого Альфонсо Лигуори. Святой Киприан или Святой Амвросий, или Святой Беда Достопочтенный, или Святой Бернард, или Святой Карло Борромео, или такие известные книги, как «Horstius's Paradisus Animæ», — все это примеры того правила, которое слишком очевидно, чтобы нуждаться в формальном доказательстве. Примером тому служат богословские выводы Святого Афанасия в четвертом столетии и Святого Фомы в тринадцатом, структура Канонического Права, Буллы и Послания Римских Пап. Это выражается в столь долго господствовавшем в Церкви понятии, которое философы наших дней не позволяют нам забыть, что вся истина, все знание должно быть добыто из боговдохновенной основы. И это признается так же хорошо, как и иллюстрируется; и столь же отчетливо признается авторами Общества Иисуса[265], как и щедро иллюстрируется Доникейскими Отцами.

3

«Книги Священного Писания называются каноническими, — сообщает Альфонсо Сальмерон, — потому что они были выделены и утверждены Церковью в Канон священных книг, и потому что они для нас являются нормой правильной веры и благочестивого жития, и потому что они должны поправлять и сдерживать все другие писания, доктрины, законы, будь то церковные, апокрифические или человеческие. Ибо только поскольку они соответствуют Канонам или, как минимум, не расходятся с ними, постольку они до сих пор еще и допускаются; но они отвергаются и осуждаются, если они отличаются от Канонов даже в наименьшей степени» [16]. Кроме того: «Главная тема Священного Писания — не что иное, как изучение Богочеловека или Человекобога Иисуса Христа, не только в Новом Завете, который открыт, но и в Ветхом… Ибо Писание не содержит ничего, кроме заповедей веры и поведения, или веры и дел, цели и средств к ней, Творца и твари, любви к Богу и ближнему нашему, творения и искупления, и поскольку все это находится во Христе, следовательно, Христос — надлежащая тема канонического Священного Писания. Ибо все вопросы веры, касающиеся Творца или творений, повторяются в Иисусе, и Его всякая ересь отрицает, согласно этим словам: „Всякий дух, разделяющий (solvit), Иисуса, не от Бога, ибо Он, как человек соединен с Божественным, а как Бог — с человеческим, с Отцом от которого Он рожден, со Святым Духом, который исходит от Христа и Отца, с Марией, Его Пресвятой Матерью, с Церковью, со Священным Писанием, с Таинствами, со Святыми, Ангелами, Блаженными, с Божественной Благодатью, властями и служителями Церкви, так что справедливо сказано, что всякая ересь разделяет Иисуса“» [17]. И, кроме того, «Священное Писание так сформировано и составлено Святым Духом, чтобы оно могло быть хорошо приспособлено ко всем системам, временам, персонам, трудностям, опасностям, порокам, к изгнанию зла, приобретению добра, подавлению заблуждений, установлению доктрин, воспитанию добродетелей, предотвращению пороков. Таким образом, оно заслуженно сравнивается Святым Василием с аптекой, которая снабжает нас различными лекарствами против любой болезни. Из него Церковь в эпоху Мучеников черпала свою твердость и стойкость, в века законоведов — мудрость и свет знаний, во времена еретиков — ниспровержение заблуждений, во времена процветания — смирение и умеренность, во времена равнодушия — усердие и прилежание, а во времена разврата и растущей жестокости — исправление искажений и возвращение к первоначальному состоянию» [18].

4

«Священное Писание, — сообщает Корнелий Лапиде, — содержит начала всего богословия, ибо богословие — не что иное, как наука умозаключений, которые выводятся из принципов, определенных Верой, и поэтому оно из всех наук является наукой наиболее возвышенной, так же, как и наиболее достоверной; принципы Веры и сама Вера содержатся в Священном Писании, отсюда, очевидно, следует, что Писание закладывает те принципы богословия, посредством которых богослов формирует, рассуждая, свои доказательства. Поэтому тот, кто думает, что может оторвать схоластическую науку от работы по комментированию Священного Писания, возлагает надежды на появление потомства без матери» [19]. Кроме того: «Каков предмет Священного Писания? Как выразить его в двух словах? Его цель — de omni scibili[266]; он охватывает все исследования, все, что может быть познано, и, таким образом, Священное Писание — это определенный университет наук, содержащий все науки как „формально“, так и „в высшей степени“» [20].

Также известно, что более поздние Посттридентские авторы не отрицают, что вся Католическая Вера может быть доказана, если опираться на Священное Писание, хотя они, конечно, утверждали бы, что ее нельзя найти на поверхности, а также, что Вера не может быть найдена в Священном Писании без помощи Традиции.

5

2. Такова была