Институты и путь к современной экономике. Уроки средневековой торговли - Авнер Грейф

Каждая из двух систем по-разному влияла на эффективность. Коллективистская система более эффективна в поддержке агентских отношений внутри одной экономики и не требует дорогостоящих формальных организаций (таких как суды), однако она ограничивает эффективность межэкономических агентских отношений.

Индивидуалистская система не ограничивает агентские отношения между разными экономиками, однако она менее эффективна в поддержании отношений внутри одной экономики и требует наличия затратных формальных организаций.

Любая система производит разные формы распределения богатств, каждая из которых с высокой вероятностью влечет разные последствия для эффективности. Из этого следует, что относительная эффективность индивидуалистской и коллективистской систем зависит от релевантных параметров. Хотя итальянцы, очевидно, вытеснили мусульманских торговцев из Средиземноморья, исторические данные не позволяют сопоставить относительную эффективность двух систем. Кроме того, как показывает сравнение Венеции и Генуи, при одном и том же культурном наследии возможны разные исходы.

И все же важно отметить, что магрибские институты напоминают институты современных неразвитых стран, тогда как институты Генуи напоминают развитый Запад. Это убеждает, что в долгосрочной перспективе индивидуалистская система, вероятно, является более эффективной. Предложенный здесь анализ позволяет строить гипотезы относительно возможных долгосрочных выгод индивидуалистской системы.

В той мере, в какой разделение труда является необходимым условием долгосрочного, устойчивого экономического роста, формальные институты обеспечения исполнения договоренностей, поддерживащие анонимный обмен, способствуют экономическому развитию. Индивидуалистские культурные убеждения подталкивают развитие таких институтов, позволяя обществу присваивать эти выигрыши в эффективности. В индивидуалистском обществе не требуется большого социального давления для поддержания социальных норм поведения, что способствует инициативе и инновациям. Действительно, Генуя была хорошо известна среди итальянских городов-государств своим индивидуализмом, и она стала лидером коммерческой инициативы и инноваций.

Хотя для расшифровки значимости индивидуализма необходимы дополнительные исторические исследования, данный анализ позволяет выделить роль культурного наследия, особенно культурных убеждений и организаций (социальных структур) в развитии особых институциональных элементов и соответственно в определении институциональных траекторий (и вместе с ними – экономического роста) как исторического процесса. Следовательно, способность института к изменениям является функцией его истории. Некоординированные культурные убеждения, относящиеся к тому, во что верят другие, сложно изменить. Организации – это отражения культурных убеждений, которые привели к их принятию; эти организации и культурные убеждения влияют на историческую эволюцию стратегических ситуаций и институтов.

ПРИЛОЖЕНИЕ IX.1

Доказательство теоремы IX.1

См. доказательство теоремы III.1 в главе III.

Доказательство теоремы IX.2

При обеих стратегиях купцы действуют в соответствии со стратегией, определенной теоремой IX.1[299]. При индивидуалистской стратегии hc = hh > 0, тогда как при коллективистской hh > 0 и hc > 0 только после каждой истории. Следовательно, теорема IX.1 верна, и при данном W * агенту лучше всего нарушать договор. Из этого следует, что на равновесной траектории наилучшей реакцией является стратегия купца.

Единственная нетривиальная часть доказательства, относящегося к событиям за пределами траектории игры, состоит в верификации оптимальности процедур найма, применяемых купцом после мошенничества в коллективистской стратегии. Обозначим вероятность того, что мошенник (частный агент) будет нанят, hcc (hhc) при коллективистской стратегии. При этой стратегии hcc = 0 (поскольку не ожидается, что мошенника снова наймут), однако hhc = M /(A – (1 – τ)M) > 0 на равновесной траектории (поскольку честный агент будет нанят в будущем). Согласно теореме IX.1 оптимальная оплата мошенника составляет Wc* = w(., hhc = 0, hcc = 0), а оптимальная оплата честного агента составляет Wh* = w(., hhc > 0, hcc = 0). Поскольку функция w уменьшается при hh, Wc* > Wh*, тем самым предполагая, что купец строго предпочитает нанимать агента, который всегда был честен, а не агента, который мошенничал. Поэтому для купца оптимальным будет увольнять мошенника и нанимать только из числа честных агентов. Из этого следует, что в другом случае за пределами траектории игры (купец не увольняет мошенника, который его обманул) не существует оплаты, при которой купцу было бы выгодно нанимать этого агента. Купец должен платить агенту по крайней мере Wc*, т. е. даже если этот агент честен, наилучшей реакцией со стороны купца будет увольнение его в следующий период. Соответственнно для любого W Ф а наилучшей реакцией агента будет мошенничество. Что и требовалось доказать.

Доказательство теоремы IX.4

В нижеследующем изложении первый нижний или верхний индекс обозначает экономику купца, а второй – экономику агента. Для любого μ ∈ [0,1] и η ∈ [0,1] следствия соответствующих убеждений, относящихся к вероятности будущего найма At, последний раз нанятого Ms, выглядят следующим образом: hhs,t(μ)=μhct,t+(1− μ) hht,t – это вероятность того, что At будет нанят, если он честен. Обозначим W*s,t оптимальную плату, которую Ms платит At,s ∈ {K, J}, t ∈ {K, J}. Предположим, что ненанятый агент из экономики s был в последний раз нанят купцом из экономики t, и обозначим hi,t,s вероятность того, что этот агент будет снова нанят, если он предпринял действие I, когда он был нанят в последний раз, где I является либо h (честным), либо c (мошенничеством). Предположим, что две экономики являются коллективистскими. Принимая за данность траектории игры до изменения и культурные убеждения, зададим вопрос, наймет ли купец агента из другой экономики? Очевидно, что Ms не будет нанимать At, если W*s,t > W*s,s, т. е. если Ms должен платить At больше, чем он должен платить As, чтобы поддерживать его честность. Если учесть культурные убеждения, симметрию двух экономик и коллективную стратегию, которой придерживаются в обеих экономиках, получается, что

Неравенство (**) показывает, что если At может не получить наказания от купцов из экономики t за то, что он обманул Ms, тогда оцениваемая вероятность того, что он будет нанят после мошенничества с Ms, выше, чем вероятность того, что агент из экономики s будет нанят. Попросту говоря, после мошенничества с Ms At имеет возможность найма, не доступную As, т. е. он имеет возможность быть нанятым купцами его собственной экономики.

Теорема IX.2 устанавливает, что функция w увеличивается вместе с hс и уменьшается с hh. Следовательно,

В силу симметрии тот же результат верен для s = J и t = K. Наилучший ответ купца из определенной экономики: никогда не нанимать агента из другой экономики, за исключением того случая, когда μ = 1 и η = 0. Если это условие не выполняется, совместная экономика оказывается сегрегированной, в которой купцы из одной экономики нанимают только агентов из своей собственной экономики и разыгрывают коллективистские стратегии по отношению к ним.

Предположим теперь, что взаимодействуют две индивидуалистские экономики. Следуя вышеизложенной аргументации и используя тот факт, что hhs,s = hc’s,s в индивидуалистских экономиках, легко доказать, что в каждой экономике купцу безразлично, какого именно агента нанять – из его собственной экономики или из другой, поскольку оптимальная оплата W * агента одна и та же. (Ясно, что тем самым предполагается достаточно большое число P и A в каждой экономике.) Если купцам безразлично (и, следовательно, они могут нанимать в обеих экономиках, выбирая претендентов случайно), совместная экономика оказывается интегрированной, в которой разыгрывается индивидуалистская стратегия. Что и требовалось доказать.