Братья Старостины - Борис Духон

Чуть раньше, в 2005-м, началась работа над циклом «Исторические хроники с Николаем Сванидзе». По замыслу автора, каждый год XX века связывался с какой-то заметной личностью, и героем одной из серий стал Николай Петрович. Правда, не совсем понятно, почему выбран именно 1948-й: судьбоносным для старшего из братьев этот год назвать нельзя. Да и в целом данная серия не добавила о нем ничего по сравнению с тем, что было сказано раньше.

Куда ценнее для исследователей темы Старостиных находки не в документальном, а в художественном кино. Например, такие как у Константина Ваншенкина: «Есть известный фильм „Подкидыш“, где по ходу действия несколько раз теряется маленькая девочка. И там есть сцена встречи футболистов на вокзале. Так вот, раньше на подножке подходящего к перрону поезда стояли Андрей Старостин и его одноклубник Станислав Леута — не актеры, а самые настоящие, для достоверности, на волне своей славы. Потом эти кадры выпали и затерялись. А тогда я, мальчишкой, несколько раз ходил на эту картину, чтобы только увидеть их. И до сих пор, когда она иногда демонстрируется по телевидению, я смотрю во все глаза, боясь пропустить — вдруг они появятся?!»

В интервью для журнала «Советский экран» (1985, № 3) Андрею Петровичу напомнили о данном факте: «Было ли это чем-то значительным для вас?» И тот ответил: «Конечно! Прежде всего, тем, что довелось познакомиться и много лет дружить с Ольгой Жизневой, с Риной Зеленой, с Фаиной Раневской… Надеюсь, что этот небольшой эпизод был разыгран в мхатовских традициях. Даже мои друзья и постоянные критики Юрий Карлович Олеша и Александр Александрович Фадеев не нашли оснований для осуждения моих киноталантов. Сужу об этом потому, что Саша Фадеев не кричал возмущенно в телефонную трубку, как это обычно бывало после проигрыша „Спартака“: „Совесть у вас есть, бесстыжие ваши ноги?!“».

В «Подкидыше» речь шла об эпизоде, а обстоятельные беседы с Николаем Петровичем способствовали идее фильма «Гарпастум» — исторической драмы, участвовавшей в конкурсной программе Венецианского кинофестиваля 2005 года. Продюсером и одним из авторов сценария являлся Александр Вайнштейн, чье имя уже звучало в этой главе. Режиссером картины стал Алексей Герман-младший.

Герои фильма — два молодых брата-футболиста, Николай и Андрей, но их образы явно писались не со Старостиных. И сюжетная линия отталкивается не от старого егерского рода, а от интеллигентной семьи. В картине — два брата, а не четыре, как в жизни. Обитают они не в Москве, а в Петербурге. Отец главных действующих лиц «Гарпастума» поставил все деньги на российскую олимпийскую команду, а после ее поражения от немцев в Стокгольме в 1912 году со счетом 0:16 разорился и сошел с ума, в то время как Петр Старостин-старший не то что вообще не интересовался мячом, а еще и мог проучить сыновей арапником за непотребное увлечение. Занятие футболом у киношных Николая и Андрея преследует весьма прагматичную цель — заработать деньги на строительство стадиона. В реальности братья Старостины тоже сталкивались с необходимостью сбора средств на возведение арены, но решали проблему другими способами — через благотворительные концерты, а не через «коммерческие» матчи.

Связь со Старостиными в фильме прослеживается в ином. «Гарпастум» — слово латинского происхождения, так называлась античная игра в мяч. И для Вайнштейна и Германа куда важнее было прикосновение к истории, ведь начало XX века — время огромных потрясений. Будучи гостем одной из радиопрограмм, Александр Львович ссылался как раз на это: «Мама Алексея, Светлана Кармалита, когда прочла сценарий, сказала, что это фильм о том, как мир рушится, а футбол остается. Футбол как философия жизни, как мир вещей, абсолютно вселенская забава, которая действительно, если посмотреть назад, может быть, единственное, что осталось натурального, что происходит здесь и сейчас и на что нельзя влиять извне… Я могу сказать, почему возник 1914 год. Мне посчастливилось делать литературную запись книги Старостина, он мне очень много рассказывал про футбол, в том числе про дореволюционный, мне показалось, почему эти два явления — футбол и 1914 год — не могут совпасть. То есть 1914 год, на мой взгляд, был последним годом естественного течения жизни, судеб современной цивилизации, после этого начались насилие, ломка через колено, объективизм, субъективизм, неважно. Последнее естественное течение нормальной человеческой жизни. И футбол настолько же естествен, как и то, что происходит в нашем фильме».

В другом интервью Вайнштейн раскрыл и некоторые профессиональные моменты: «Показать футбол на экране, по-моему, в принципе очень трудно, если не невозможно. В большинстве случаев на роли футболистов приглашали актеров, не подготовленных в футбольном отношении: у них другая фактура мышц, другая повадка. Даже если они когда-то гоняли мяч на любительском уровне, настоящий болельщик всегда почувствует фальшь. Футбол нельзя сыграть — в него можно только играть. Так что кастинг проводили три месяца, просмотрев три — четыре тысячи фотографий. А на роли главных героев нашли симпатичных фактурных актеров Евгения Пронина и Данилу Козловского, которые, к моему удивлению, очень прилично играли в футбол. Мы ведь кастинг проводили с мячом — это был один из главных критериев отбора. Ребята должны были бить, передавать и чеканить как надо».

У Алексея Германа был свой взгляд на проект: «В отличие от Вайнштейна я отношусь к футболу… никак. Скажу страшную вещь: я ни разу не был на футбольном матче. Снимая футбольные сцены, мы старались избавить их от упрощенной драматургии игры, пытались решить футбол как эстетику, показать старые спортивные формы, ну и, конечно, эмоциональные пики состязания. Думаю, будь герои не футболистами, а теннисистами, было бы примерно то же самое».

Вот только большой вопрос: нашлись бы в российском теннисе столетней давности фигуры, сопоставимые с братьями Старостиными в футболе?!

«Гарпастум» воплотился в жизнь. А вот у другого ценного для нас произведения судьба получилась не столь благополучной. Его автор Олег Хабалов, писатель и режиссер, назвал свой спектакль «Футбол на троих» «спартаковской кричалкой в одном действии». Сценарию предпослано примечание: «По книге Андрея Старостина „Встречи на футбольной орбите“». На самом же деле — это история любви Андрея и его супруги Ольги, с которой Олег Тимофеевич вместе работал в театре «Ромэн».

Хабалов рассказывал:

«С Андреем Петровичем я был знаком, но не слишком близко — как говорится, водку вместе не пили, хотя в бане бывали. Идея спектакля возникла уже после его кончины, а толчком послужило вот что. Из малого зала театра видно Ваганьковское кладбище, где похоронены Старостины. Еще лучше из нашего здания виден стадион „Динамо“, на котором играл довоенный „Спартак“. И я представил, что в дни центральных матчей гул трибун вполне мог доноситься до Ваганькова… Вокруг этого начало выстраиваться все остальное. Какие-то вещи в сценарии подлинные. Есть и придуманные ходы — например, когда в лагере уголовники проиграли Ольгу в карты. Но ведь и такое могло быть в действительности, не так ли?»

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});