Во имя прогресса - Александр Абердин

Выезд пришлось отложить до двенадцати часов, до прибытия барона де-Локасса. Барон отважился даже на то, чтобы взобраться на мивху, лишь бы поспеть на перегон Степной вовремя. Когда он увидел армию графа де-Шорна, то сразу же потребовал, чтобы и ему дали доспех. Он непременно хотел идти в бой вместе со Всадниками, но Иль только развёл руками, сказав, что лишнего доспеха подходящего размера у него нет, а раздеть кого-то не представляется возможным. Всадники будут не просто сопротивляться этому, а отбиваться, поскольку все они возмущены действиями монасей. Барона затолкали в штабной фургон и армия графа Ильхема де-Шорна сорвалась с места и помчалась по степи грохоча, как танковая дивизия древних времён. Дилижансы плелись в хвосте, затем ехали фургоны, а впереди скакали Всадники. Деревню фургоны и дилижансы объехали справа и слева, как и большая часть всадников, но один отряд ворвался в неё сходу и не зря. В деревне находился довольно большой, человек в сто пятьдесят, отряд монахов. Большая их часть сдалась, а остальных Всадники порубили в капусту, так как монахи только что повесили нескольких крестьян, но на этом дело не закончилось. Крестьяне мигом забили дрекольем ещё пару десятков особо зверствовавших в их деревне извергов, чему никто из Всадников особенно не стал препятствовать.

Крепость монахов находилась в шести километрах от деревни, на единственном на всю округу холме. Взять её сходу не представлялось возможным, — подъёмный мост был поднят, и потому её просто окружили, споро и деловито. Фургоны были поставлены вне досягаемости арбалетов монахов и Всадники тут же принялись устанавливать тяжелые дальнобойные арбалеты, а также готовить к возможной казни толстые, заострённые колы и монахов. Первый дальнобойный арбалет ещё не был установлен, а пешие арбалетчики уже приблизились к на расстояние эффективной стрельбы и без какой-либо команды открыли огонь по зубцам крепостной стены высотой в пятнадцать метров, сложенной из тёсанного камня, и камнемётным машинам. Гранаты хотя и были миниатюрные, взрывались с оглушительным грохотом. Несколько арбалетчиков принялись стрелять в стену и после десятка взрывов в ней образовался пролом. Напротив въезда в замок быстро построился отряд Всадников на закованных в броню-серебрянку молорах, от которых уже отделили мивх, и как раз в тот момент, когда какой-то монах выбрался на стену и принялся размахивать белым флагом, арбалетчики меткими выстрелами перебили цепи подвесного моста и тот с грохотом упал вниз.

Закованные в сверкающую броню молоры сорвались с места и сходу ворвались во внутренний двор крепости. В принципе на этом вся война тут же и закончилась. Сопротивление оказали лишь несколько десятков монахов, да, и то весьма слабое. Зато в захваченном замке монахов ордена святого Пурвара, очень почитаемого в народе, Всадникам тут же пришлось столкнуться с такими кошмарами, что только благодаря привитой Илем им дисциплине и тому, что всех монахов он собирался предать суду, их не изрубили в капусту. Двухэтажная подземная тюрьма была забита заключёнными и в нескольких камерах пыток палачи продолжали истязать свои жертвы не смотря на то, что замок был уже захвачен Всадниками. В одном из пыточных застенков находился и епископ Паисий, который пытал не кого-либо, а одного из младших сыновей барона де-Локасса, пропавшего без вести несколько месяцев назад. То, что осталось от палачей после нескольких минут их общения со Всадниками из Малой Степи, именно они находились в первых рядах, если хорошо постараться ещё могло давать в суде показания.

Число заключённых было почти равно числу монахов и уже очень скоро они поменялись местами. Связанные по рукам и ногам монахи, чтобы не смогли покончить жизнь самоубийством, оказались в камерах и за дело немедленно взялись целители. Учёные-историки предполагали, что им придётся столкнуться с последствиями жестоких пыток, но даже они не могли представить себе такого варварства и поскольку очень многие люди были искалечены, Иль, построив во дворе всех ведийских Всадников был просто вынужден сказать им следующее:

— Господа, вы сами видели, что сделали с людьми, попавшими в их застенки, эти чудовища. В таких условиях мне уже не остаётся ничего делать, как прибегнуть к помощи молитвы и вы должны мне помочь, если хотите, чтобы я с божьей помощью смог исцелить этих калек. Сейчас все вы отправитесь в деревню, войдёте в дома крестьян, встанете вместе с ними на колени и будете молиться господу нашему Дессору. Со мной же здесь останутся только те люди, на кого я укажу. Это будет непростое дело, но думаю, что в три дня я смогу управиться и все эти три дня никто из вас не должен выходить из домов до наступления темноты, но и когда стемнеет вы не должны покидать дома надолго. А теперь покиньте этот замок и немедленно привезите в него из деревни Привольное всех, кого покалечили монахи. Вернётесь в замок тогда, когда я вас позову и помните о том, что я сказал.

После таких слов ведийские Всадники, а вместе с ними барон де-Локасс, в скорбном молчании покинули захваченный замок, а прогрессоры немедленно принялись за работу и стали готовиться к эвакуации всех, кому нужна была специальная медицинская помощь, а это были практически все узники, на орбитальную станцию. Как только их товарищи привезли из деревни с полсотни искалеченных монахами крестьян и вернувшись в неё вошли в дома, тут же во дворе замка совершил посадку шатл и в него стали заносить носилки со спящими людьми. На борту станции были приведены в рабочее состояние все наноробохирурги. Для того, чтобы устранить последствия какой-то просто звериной жестокости монахов, прогрессорам пришлось пустить в ход всю мощь современной земной медицины и меньше, чем через трое суток все заключённые были даже здоровее, чем до того дня, как попали в застенки. В полдень они начали просыпаться и отец Вастос поскакал в деревню и известил людей, что благодаря трёхдневной молитве графа де-Шорна отец небесный Дессор явил свою милость и исцелил всех увечных.

Почти все жители деревни, а в Приволье жило почти восемь тысяч человек, бегом бросилось в замок и изумлённые люди увидели, что во двор спускаются их родные и близкие, а также прочие узники, которые с удивлением смотрят на свои руки и ноги и никак не могут поверить в то, что у них целы все пальцы и на их телах нет шрамов. Через несколько часов прогрессоры, вытолкав в шею всех лишних, принялись снимать показания с каждого узника и записывать их на листы пергамента, чем занимались четверо суток, не забывая предупреждать их о наказании за оговор и клевету. Бывшие узники клялись на Библии и подробно рассказывали прогрессорам о том, за что они были схвачены и что вслед за этим им пришлось испытать в застенках. Как только с кого-то снимались показания, его отпускали домой или поселяли в замке. Иль всё это время прятался от всех и появился только тогда, когда стали допрашивать захваченных в плен монахов, чтобы задать несколько вопросов епископу-мракобесу. Находясь под воздействием сыворотки правды, это сорокалетний громила, сын священника, подробно рассказал следователям при свидетелях о том, как хотел захватить власть на всём континенте.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});