Гастроль без антракта - Леонид Влодавец

— Стало быть, другая сторона — это Чудо-юдо?

— Именно так. Сергей Сорокин был убежден, что генерал Баринов — патриот Отечества и действует только в государственных интересах. Он стал догадываться об обратном только после того, как обнаружил, что стратегическая информация, — а он занимался отнюдь не только сбором сведений по психотропным воздействиям, но и по другим проблемам — никак не отражается на политических решениях высшего руководства СССР, а наоборот, блокируется, оспаривается или игнорируется. Более того, у него начались потери агентов, которые могли быть засвечены только из Москвы.

— А что в это время делала девочка Танечка?

— Ничего. Если не считать того, что работала гувернанткой у мистера Ричарда Брауна, нянчилась с его детишками и пыталась учить их музыке. Дело в том, что Сарториус в тесном контакте с Брауном начал вести свою игру. Первое время они еще не сильно доверяли друг другу, и Танечка немножко контролировала искренность твоего дружка Дика. У него, конечно, тоже была информирующая микросхема, как и у тебя, но были какие-то сбои. Дело в том, что в качестве естественного носителя для памяти Брауна был подобран внешне похожий на него парень того же возраста, ветеран вьетнамской войны, полностью потерявший память после контузии — последствия сказывались… Танечка к Брауну попала как бы независимо от Сарториуса, информацию гнала через «почтовый ящик» и понятия не имела, кому она идет. Одновременно Сарториус через твою микросхему попытался контролировать Сергея Сергеевича. Тот быстро догадался, что утечка идет через тебя, и перекодировал ее. Сорокин получил подтверждение нечистой игры Баранова, но не торопился с выводами. Он воспользовался той самой криминально-политической структурой, одним из элементов которой был Белогорский-сын, чтобы собрать информацию о том, чем занимается в Москве твой отец. И увидел, что тот работает на себя…

— А почему, интересно, так надолго затянулась история с похищением Вик Мэллори и ее матери? Ведь они исчезли всего полгода назад? Или это вранье?

— Нет, тут все верно. Сарториус не торопился по разным причинам. Сначала потому, что потребовалось немало времени на то, чтобы подобраться к тайнам Тимоти О'Брайена, потом потому, что Сорокин решил немного поводить за нос Баринова. А Баринова водить за нос очень трудно. Сорокину приходилось очень сильно крутиться. Но удавалось многое. Например, ему удалось положить в свою клинику Бетти Мэллори и вживить ей информирующий чип. С помощью этого он не только стал получать информацию о жизни Бетти, но и узнал основные составляющие тайны фонда О'Брайенов.

Во-первых, то, что фонд состоит из 549 анонимных и 34 фиктивно-именных счетов, размещенных в 128 банках мира. Общая сумма на январь нынешнего года составляла около 37 миллиардов долларов…

— Сколько-сколько? — переспросил я. — В позапрошлый раз, когда мы с тобой вот так же беседовали, ты сказала, что не знаешь точной суммы.

— В позапрошлый раз не знала, а теперь знаю.

— Но ты, подруга, случайно миллионы с миллиардами не перепутала? А?

— Не перепутала. И это только его ядро. Дело в том, что, помимо этих счетов, имеются 24 банка, которые созданы исключительно за счет ссуд, взятых у О'Брайена. Именно оттуда О'Брайены, рассеянные по всему миру, получали кредиты в случае неурядиц и именно туда они должны были их возвращать. А банки, в свою очередь, обязаны были двадцать процентов прибыли переводить на анонимные депозитные счета, подконтрольные О'Брайену. Вся информация о фонде хранилась в двух местах. Один комплект информации был записан на жестком диске в личном компьютере-ноутбуке Тимоти О'Брайена, который запирался на кодовый замок, имел тройную защиту от несанкционированного включения и мгновенно стирал всю информацию при попытке влезть в компьютер без спроса. Понимая, что какой-нибудь дурак может попытаться, не зная броду, сунуться в воду и стереть записанное в ноутбуке, старый Тим переписал ее в дублирующий компьютер. Вот этот-то компьютер и хранится в том самом сейфе на глубине около пятисот метров. Единственным человеком на Хайди, который знал, как туда попасть, был дон Франсиско Хименес — тайный банкир Хорхе дель Браво. Именно он тридцать лет назад посоветовал Педро Лопесу и своему вкладчику соорудить на Хайди весь огромный подземный комплекс и взять на сохранение ценности неонацистских группировок Южной Америки. В сооружении туннелей использовались знания военных инженеров бывшего рейха, разработанные ими проходческие машины, а также труд пятидесяти тысяч заключенных. Участвовал в финансировании проекта и Тимоти О'Брайен при посредничестве Хименеса. К началу 80-х подземный комплекс был готов.

— И О'Брайен доверил Хименесу доступ к сейфу?

— Нет, он не был таким дураком. Иначе Хименес и «койоты» во главе с Сифилитиком уже давно все прибрали бы к рукам. Хименесу был доверен только один ключ в форме нательного креста.

— Вот оно что! — вскричал я, вспомнив, как разговаривал в «Каса бланке де Лос-Панчос» с горничной Анитой, которая вспоминала о том, что Хименес был очень набожным человеком и не расставался с нательным крестом.

— Значит, тот аквалангист Дэрка, который разделался с Хименесом, похитил крест, который был ключом от сейфа?

— Не торопись, — нахмурилась виртуальная Таня. — Это был только один из трех ключей, которые открывают доступ в комнату, где находится сейф с ноутбуком. Вообще пора тебе объяснить весь механизм действия завещания Тимоти О'Брайена. Он еще загодя объявил наследницей Бетти Мэллори, а о Вик в первом варианте завещания ничего не упоминал, потому что знал ее как врожденную идиотку. Когда доктор Брайт, а точнее — Сарториус «вылечил» Вик, то старик забеспокоился. Появились две наследницы, причем и внучка, и правнучка были вполне в состоянии выйти замуж, что означало возможность раздела фонда. А он ужас как не хотел его делить! Вот Тимоти и решил пересоставить завещание так, чтобы мама с дочкой не могли распоряжаться фондом порознь. С другой стороны, он постарался сделать так, чтобы они не были заинтересованы ускорить его смерть. Для этого он до последнего момента не сообщал им точных данных о содержании последнего варианта завещания. Оно находилось на хранении у Хименеса. В завещании определялось, какая недвижимость и движимость переходит к Бетти, а какая к Вик. А в самом конце указывалось, что дополнения к завещанию каждая может получить по личному предъявлению отпечатков большого пальца в одном из швейцарских банков.

— И что ж там было, в этом дополнении?

— Общим, наверное, была только первая фраза: «Путь в „Бронированный труп“ вам откроет дон Хименес». А дальше я знаю только то, что было написано для Вик:

«1. Ларец с трубой, указательный правой руки + 2881.

3. Портрет Сан-Мартина, мизинец левой руки + 1298.

4. Китайская напольная ваза с тремя драконами, безымянный правой + 6745.

6. Каминные часы с умирающим рыцарем, большой левой руки + 3097.

8. Решетка в проходе — 2198.

10. Сейф — два указательных пальца».

— А что такое «Бронированный труп»?

— Так назывался подземный дворец, сооруженный в самых нижних этажах зоны «Зеро». Там Лопес и дель Браво хотели пересидеть ядерную зиму. Вот уже несколько лет «G & К» пытается найти туда проход, но неудачно.

— А шахта на кукурузном поле ведет в этот дворец? Ведь ее глубина почти полкилометра…

— Эту дорогу они знают. Там, на глубине около пятисот метров, нижняя площадка лифта, который теперь, как ты помнишь, взорван. Кроме того, туда попадало немало обломков. Откуда-то прорвалась подземная вода, и нижняя часть ствола на три-четыре метра затоплена. Но даже не это главное. При тех размерах куша «джикеи» пошли бы на расчистку и осушение шахты. Хименес рассказал им, что там нельзя пройти без перстней Аль-Мохадов.

И с этими словами Таня нарисовала на белой плоскости, возникшей прямо из воздуха, знакомые значки: «(+))+((-))-(«.

— Так что, Хименес контактировал с «джикеями»?

— Он торговался, и очень активно. Что его и погубило в конце концов. К нему подбирались и «джикеи», и «койоты», и Сорокин. Для начала он продал текст хранившегося у него завещания «джикеям» за двести тысяч долларов. Еще за два года до смерти Тимоти. Но после «джикеев» на него вышли «койоты», и с них он содрал триста…

— А с Сорокина четыреста? — усмехнулся я.

— С Сорокина он ничего не смог взять, потому что товарищ Сарториус его похитил и, списав все что можно из его мозгов, вернул обратно. Хименес так до конца жизни и не узнал, почему у него провал в памяти. К сожалению, тогда еще Сергей Сергеевич Баринов не разработал методику замены естественной памяти на искусственную, и Сарториус до этого тоже не добрался. А то можно было ему ввинтить туда прекрасные воспоминания о трех днях, проведенных в окружении этаких гурий… Но это достижения самого последнего времени.