Кризисное обществоведение. Часть 2 - Сергей Кара-Мурза

Вот эпизод почти курьезный: 11 октября 2009 года прошли выборы в Московскую городскую думу. Согласно протоколу избирательной комиссии участка, где голосовал лидер «Яблока» Сергей Митрохин с семьей, за его партию не было подано ни одного голоса. При этом ни один бюллетень не был признан недействительным. Возник скандал, оказалось: «16 голосов, поданных за партию “Яблоко”, были обнаружены при пересчете бюллетеней избирательного участка № 192, который только что завершился в Территориальной избирательной комиссии Хамовнического района». Также были найдены 3 бюллетеня за ЛДПР и один за партию «Патриоты России», которые по официальным данным тоже не получили ни одного голоса. Нашлись также два недействительных бюллетеня, которые по официальным данным были приписаны «Справедливой России». Ну что это такое!

Авторитет власти ронял сам образ Совета Федерации, сложившийся в середине 2000-х годов. Непонятно было, чей это орган, кого он представляет. Например, вдова А. Собчака Л. Нарусова представляла в Совете Федерации Республику Тыва, бывший министр внутренних дел Республики Ингушетия стал сенатором от Агинского Бурятского автономного округа, а бывший вице-президент Ингушетии — от Республики Алтай. Наоборот, сенатором от Ингушетии назначили бывшего вице-президента Татарстана, а Л. Невзлин из ЮКОСа, прежде чем скрыться от правосудия в Израиле, представлял в сенате Мордовию. Чувашию представлял В. Слуцкер (как писала пресса, «президент Российского еврейского конгресса, известный предприниматель, сенатор»).

Через четыре-пять лет надежды стал таять кредит доверия власти — Греф с Чубайсом мало чем отличались от Гайдара с Чубайсом. Та же песня: распродать электростанции и землю, отправить из России побольше нефти и газа, заставить людей платить немыслимую цену за свет и отопление. И дело не в том, что тяжело жить. Можно пережить даже тяжелейшие бедствия, если наши тяготы нужны для спасения и укрепления будущего страны. Но тяжело видеть, как труд и здоровье людей обращаются в барыш олигархов, который уплывает из России. И надежного будущего хотя бы для внуков из этого не строится. Строго говоря, это и подрывает легитимность власти.

Вот результат опросов 2010 года, когда, как считалось, «Россия преодолела кризис». Оценки ситуации в стране распределились так: «ситуация нормальная» — 16%», «ситуация проблемная, кризисная — 73%», «ситуация катастрофическая — 11%» [48, с. 55]. Значит, есть ощущение глубокого неблагополучия.

Авторы Доклада так пишут о «самом распространенном по частоте его переживания чувстве несправедливости всего происходящего вокруг». «Это чувство, свидетельствующее о нелегитимности в глазах россиян самого миропорядка, сложившегося в России, испытывало в апреле 2011 г. хотя бы иногда подавляющее большинство всех россиян (свыше 90%), при этом 46% испытывали его часто». [48, с. 65].

Таким образом, начавшийся с перестройки кризис легитимности удерживается в состоянии неустойчивого равновесия. Людям хочется верить власти, но никак не складывается ощущение, что строй жизни, к которому она тянет, — во благо народу, что при этой власти спасение страны гарантировано. Не позволяет реальность определенно сделать такой оптимистический вывод.

В 2001 году на симпозиуме Вадим Валерьянович Кожинов рассказал о своей беседе с писателем О.В. Волковым перед самой смертью последнего. Волков много лет томился в ГУЛАГе и был убежденным врагом Советской власти. Поглядев на дела тех, кто уничтожил СССР, он сказал перед смертью, что примириться с Советской властью он, конечно, не может. Но он видит, что эта власть была для России защитным колпаком, под которым она пребывала в безопасности. Существование России было гарантировано советским строем. А теперь этого колпака нет, и он умирает в тревоге — выживет ли страна при этой власти.

Лекция 17

Социальные причины снижения легитимности

Справедливость жизнеустройства

Одним из главных факторов легитимности государственной власти является восприятие ее в массовом сознании как справедливой. Это грубая оценка — в общем, а не в частностях.

Проблема справедливости в нынешнем понимании возникла с появлением государства, когда власть стала осуществлять распределение выгод и тягот в обществе посредством права. Это распределение создавало противоречия и вызывало конфликты, поэтому категория справедливости стала одной из важнейших в политической философии. Первые систематические выводы из опыта и размышлений оставил Аристотель в книгах «Этика» и «Политика». Они касаются причин утраты легитимности и падения государственной власти.

Аристотель формулирует совершенно категорический вывод: «Главной причиной крушения политий и аристократий являются встречающиеся в самом их государственном строе отклонения от справедливости».

Если взглянем под углом зрения Аристотеля на установки государства Российская Федерация, то придется признать, что эти установки нарушают главные аксиомы справедливости, известные уже в Древней Греции. Это и предопределяет ущербность его легитимности.

Вот уже почти 20 лет наша власть утверждает, что главная задача государства — обеспечить экономическую свободу собственников и конкурентоспособность их самой ловкой части (ясно, что все предприниматели не могут победить в конкуренции). Напротив, у Аристотеля высшая ценность в праве — не экономическая свобода и не конкурентоспособность, а именно справедливость. Все остальные ценности действуют во благо стране и народу лишь при условии, что они не противоречат справедливости. Он отмечал в «Политике»: «Понятие справедливости связано с представлениями о государстве, так как право, служащее мерилом справедливости, является регулирующей нормой политического общения».

В конце 1980-х годов в нашем обществе созрел и оформился глубокий раскол в представлении о справедливости. При этом расколе население разделилось на большинство (примерно 90%), которое следовало традиционным взглядам, и радикальное меньшинство, которое эти взгляды отвергало. Большинство, например, считало резкое разделение народа на бедных и богатых несправедливостью, т. е. злом. Российская элита, представленная сплоченной интеллектуальной бригадой будущих реформаторов, сделала иной философский выбор. Она приняла неолиберальное представление о справедливости. Исходя из этого, в доктрине реформ было хладнокровно предусмотрено массовое обеднение населения России — бедность рассматривалась не как зло, а как полезный социальный механизм.

Авангард идеологов реформы отвергал само понятие справедливости, прилагаемое к общностям людей — социальную справедливость. В 1992 году Юлия Латынина свою статью-панегирик рынку назвала «Атавизм социальной справедливости». С возмущением помянув все известные истории попытки установить справедливый порядок жизни, она привела сентенцию неолибералов: «Среди всех препятствий, стоящих на пути человечества к рынку, главное — то, которое Фридрих Хайек красноречиво назвал атавизмом социальной справедливости» [86].

Поскольку общество — система динамичная, то представления о справедливости менялись и во времени. Значит, общечеловеческих критериев справедливости нет, они исторически и социально обусловлены. Каждая власть должна постоянно нащупывать критический уровень несправедливости в массовом восприятии — ту «красную черту», которую нельзя переходить без недопустимого ущерба для легитимности. Для этого нужны эмпирические исследования. Аристотель пишет, как будто прямо авторам доктрины наших реформ: «Собирающемуся представить надлежащее исследование о наилучшем государственном строе необходимо прежде всего установить, какая жизнь заслуживает наибольшего предпочтения».

В 1990-е годы власть в России устроила тип жизни, противный интересам и совести большинства. Это раз за разом показывают исследования и «сигналы», идущие снизу. Население терпит, поскольку не имеет инструментов, чтобы изменить положение без катастрофического столкновения — «крушение нашей политии и аристократии» пока что кажется более страшным злом.

Нас убеждают, что принятые в РФ законы (в первую очередь, Основной закон) справедливы по определению, уже потому, что они — законы. Это довод негодный, легальность законов и их справедливость — разные категории. От того, что депутаты от «Единой России» проголосовали за реформу ЖКХ, этот закон не становится справедливым. Аристотель предупреждает: «Законы в той же мере, что и виды государственного устройства, могут быть плохими или хорошими, основанными или не основанными на справедливости».

В 1990-е годы в России были установлены законы и общий порядок, при которых возникла дикая, незнакомая нам раньше коррупция. Несмотря на фарисейские декларации, эти законы и порядок сохраняются и поныне. Аристотель предупреждал, что одна из первых обязанностей справедливого правителя — «посредством законов и остального распорядка устроить дело так, чтобы должностным лицам невозможно было наживаться».