Улан. Трилогия - Василий Панфилов

Вот кстати – один из недостатков войны на своей территории – приходится беречь население. "Гуляли" бы сейчас по Пруссии или Австрии, так можно было собрать в кулак по крайней мере шестьдесят тысяч воинов. А так… Часть войск под командованием Румянцева стояла на южных рубежах, защищая земли от разорения, да часть в Киеве под руководством Голицына – что-то вроде "Резерва главнокомандующего", да на Кавказе, да по гарнизонам…

Прохор обрадовался предстоящему походу как ребёнок – полковник немного засиделся. Точнее даже не засиделся… Просто после Семилетней войны, где "Варягами" затыкали все дыры, боевые действия в данной компании для уланов-карабинеров были более-менее спокойные. А ведь как Рысьев прыгал перед императором, уговаривая того отправить на войну полк целиком!

И пусть это многократно окупилось, но тщеславному и ответственному родичу****** Померанского этого было мало. Ну а тут – настоящий подарок судьбы! Началась подготовка – проверка коней и снаряжения, самих бойцов, всевозможных мелочей. Шли как обычно в короткий рейд.

Через Днестр полки Грифича переправились чуть раньше, чем подошли турки. Что характерно – переправу удалось скрыть, пусть и не полностью. Следы оставили такие, чтобы говорили о нескольких сотнях всадников, что совершенно не опасно для крупной армии, так что воины султана ограничились тем, что выставили лёгкую кавалерию в качестве часовых и начали переправу.

Гулко бухали русские пушки, но кавалерия турок храбро преодолевала реку под огнём.

— Хороши, стервецы, — восхищённо сказал Пугачёв, глядя в подзорную трубу.

— Они-то хороши, да вот полководец у них – дырка от задницы, — ответил Рюген, — мне бы таких молодцев под начало, я бы до Аппеннин дошёл.

Понеся серьёзные потери, всадники полумесяца всё-таки переправились и теперь атаковали пушки, мешая тем нормально работать. Батареи защищались уверенно и сипахи с тимариотами снова и снова шли на приступ.

Увы, но план "посмотреть, а в конце ударить в тыл последним оставшимся" ожидаемо провалился – их заметили. Переправа сильно замедлилась и армия встала в оборону. Немного постреляв и "пошалив", Померанский не стал дожидаться возвращения турецкой кавалерии – схватка с ними, да под огнём турецкой же пехоты…

— Много набили-то княже?

— Около тысячи, — ответил Рюген Тимоне и удовлетворённый денщик отъехал – с учётом того, что они не потеряли вообще никого, цифра выходила неплохая. Понятно, что далеко не все (в лучшем случае треть) погибли, но местная медицина такова, что и остальные в большинстве своём окажутся на том свете или по крайней мере – не смогут участвовать в предстоящей битве.

Погони не было и Грифич расслабился – этот рейд был особенным сразу по нескольким параметрам, главный из которых – присутствие цесаревича. Не хотелось, но на наследника было предотвращено уже шесть покушений, причём три – только благодаря экстрасенсорике самого попаданца. И ведь мать их – ниточки-то были оборваны и начать следствие просто не было нормальной возможности. Да – покушались на цесаревича, но обвинять Воронцовых сходу… Причём предъявлять в качестве обвинений "я так вижу" самого наставника как-то… А не сам ли ты, голубчик, заговор затеял? Нет, так пошто к царёвым родичам лезешь, да ещё и без весомых доказательств?

В общем, Павел был взят в рейд и находился в самом приподнятом настроении, хотя нужно признать – вёл себя образцово. До поры он даже находился в мундире рядового "Варяжского" полка. Это был секрет для "маленькой" такой компании из пары сотен человек, хорошо знавших его в лицо, но хоть что-то. День-другой может и продержится, а потом не будет особого смысла его скрывать – атака завершится.

Охочекомонные* казаки – что-то вроде профессионального ополчения.

Надворные** казаки – личные слуги (часто из крепостных!) магнатов, выполняли обычно карательные функции при подавлении бунтов. Однако из этой среды вышли и выдающиеся деятели "настоящего" казачества, в частности – Иван Гонта.

Реестровые*** казаки – то есть внесённые в реестр (Польский, Русский, Турецкий), имеющие официальное признание.

Сечевые**** – казаки, служащие не какому-то правителю, а непосредственно Войску Запорожскому.

Городовые***** – то есть казаки, оседло живущие в городе и в мирное время занимающиеся каким-то ремеслом/торговлей, некий аналог стрельцов.

Родичу****** Померанского – их жены являются родственницами.

Глава тринадцатая

— А почему Миних не стал защищать переправу по-настоящему? — задал вопрос Павел, как только они отъехали на достаточное расстояние.

— А подумать?

Цесаревич поморщился – такой снисходительный тон от наставника звучал нечасто и означал, что он упускает что-то, лежащее буквально на поверхности.

— Он мог помешать переправиться туркам, если бы построил настоящие укрепления, — начал подросток рассуждать вслух, но не стал…

Задумался, прикусив губу, затем продолжил, уже медленней:

— Не стал потому, что они могли переправиться в другом месте, пусть даже менее удобном… А если бы они переправились не там, то Миниху пришлось бы заново выстраивать свои укрепления. Ну а здесь – турки будут ломиться в хорошо подготовленные укрепления.

— Можешь же, когда хочешь, — чуточку ехидно сказал Владимир, — вот только часто не хочешь…

— Оно само, — насупился подросток, — я подумать не успеваю, как рот открывается. Обычно контролирую, но бывает и так.

Вместо ответа Рюген только вздохнул – "прелести" становления из подростка в мужчину не миновали подопечного. И пусть прыщей у него не было, но вот скачки характера и и некоторая несдержанность порой сильно досаждали.

Ехали не слишком долго – это для медленно плетущегося обоза тридцать километров может превратиться в парочку дневных переходов, особенно если обоз этот – турецкий. Впрочем, для русской кавалерии переход дался не слишком легко – всё время в боевом порядке, это знаете ли…

На ночлег остановились поодаль и нет – ночного нападения решили не совершать. Пусть и хочется, но… Лошади у них достаточно тяжёлые, а не маленькие степные, так что всевозможные норки сусликов могли вывести из строя много больше, чем ответная реакция воинов султана.

Ну а с утра…

— Выспались?! — весело задал вопрос Рюген, — ну так вперёд, развлечёмся.

"Развлекаться" ускакали "Варяги" они должны были обстрелять обоз и дать понять вражеской кавалерии, сопровождавшей турок, что их атакует единственный полк. Дальше вариант стандартный – засада и перемалывание турецкой конницы, без которой обоз станет если и не беззащитной добычей, то где-то рядом.

Ждали долго – больше трёх часов, но вот земля задрожала и показались "паникующие" уланы-карабинеры. Они начали постепенно сбавлять скорость и разворачиваться в боевой порядок, чтобы встретить джюнджюлы* как полагается.

Драгуны уже сидели в сёдлах, но выезжать из складок местности не торопились.

Ещё несколько минут и улюлюкающая турецкая конница нестройной толпой пронеслась мимо дозорных. Дождавшись, когда проскачет последний всадник и заслышав впереди звуки разгорающейся битвы, Грифич коротко кивнул и драгуны начали выезжать, выстраиваясь в боевой порядок. Никаких звуков горна и прочего – даже несколько секунд могут дать многое в скоротечном кавалерийском бою.

Выстроились несколько нетипично – десяток "клиньев" с самыми опытными бойцами в центре, а сзади – бойцы менее опытные. Их цель – быть резервом, ну и заодно не дать турками просочиться.

Павел шёл в центре клина, вместе с самим Померанским. Формально – очень серьёзная заявка на подвиг, но в реальности… Бойцы вокруг были такого класса, что настоящей опасности царевичу не грозило.

Гулкий топот тысяч копыт недолго остался незамеченным, но джюнджюлы и так успели смешаться в кучу, да и ещё и по сути, были ополчением… Крики, попытки навести порядок – и некоторым отрядам это даже удалось. Ненадолго.

Р-ра! И драгуны врываются в нестройные ряды турок, держа палаши горизонтально. Грудь белоснежного (традиция!) Облака сбивает с ног коня одного из турок и те валятся под ноги. Неприятный хруст – в такой давке упасть, это практически неизбежно – погибнуть. Ну а то, что конь не наступит на человека – всего лишь миф…

Померанский не столько рубил и колол, сколько смотрел – на обстановку, за Павлом…

— Полку Ливанова – атака влево, — коротко бросил он трубачу. Несколько сигналов – и стройная колонна в паре сотен метров послушно сдвинулась, перекрывая путь отступающим врагам.

Рядом тяжело дышал наследник, судорожно сжимая окровавленный клинок и дико глядя по сторонам. Для него это первый серьёзный бой…

— Трое за тобой, — чуть улыбнувшись произнёс Рюген, — чисто срубил. Ну и четверых помог.