Мой Рагнарёк - Макс Фрай

— А если ты проиграешь спор? Что я получу от тебя в этом случае?

— Я не проиграю! Ладно, допустим… а что бы ты хотел получить?

— Тебя. — Хмыкнул я.

— Как это — меня?

— Не прикидывайся, что не понимаешь. — Сердито сказал я. Передразнил ее:

— «Разве ты не заметил, как он смотрел на меня?» — а разве ты никогда не замечала, как смотрю на тебя я?

— Стараюсь не замечать. — Холодно сказала Афина. — У тебя есть некоторые достоинства, ради которых можно простить даже сладострастные взоры… Было бы лучше, если бы ты продолжал валяться по кустам в обществе Гекаты: ей это нравится, да и для дела полезно…

— Не пытайся заделаться моей свахой, ладно? — Я с трудом обуздал гнев. — Что ты смыслишь в этих делах? Чем решать, с кем я должен «валяться», скажи: ты принимаешь мое предложение?

— Дурацкая затея… Впрочем, как хочешь. Все равно я не проиграю этот спор!

— Может так, а может — нет. Поживем — увидим. — Вздохнул я. — Но в случае чего как я узнаю, что ты его проиграла?

— Я никогда не лгу тем, кого считаю равными себе. — Высокомерно заявила она.

— Это ты напрасно! — Усмехнулся я. — Только с равными и стоит лукавить: остальные не в счет.

— Не учи меня уму-разуму, ладно? — Вздохнула Афина. — Я не так молода, чтобы меня можно было переделать, а если учесть, что наш последний день не за горами, не стоит и пытаться… Ну что, я пошлю за Улиссом?

— На кой ляд тебе этот пройдоха? Думаешь, он научит тебя, как уклоняться от поцелуев?

— Этому я сама кого угодно научу… Улисс нам сейчас очень нужен, Один.

Или ты сам собираешься навестить своего бывшего побратима? Мне, например, что-то пока не хочется соваться ему в пасть… А кто-то ведь должен рассказать ему, что творится!

— Кто-то должен. — Неохотно признал я. — Но почему именно этот твой любимчик?

Почему бы не послать, к примеру Гермеса? Он же у вас от рождения Вестник…

— Гермес не только Вестник, он — один из нас. Нам не стоит делиться своими планами с кем-то еще. Пусть это будет нашим с тобой секретом…

Улисс не в счет, он — смертный, и предан мне крепче, чем мои Хранители!

— Не нравится он мне. — Вздохнул я. — Ладно, делай как знаешь…

— Вот и славно. Думаю, Улисс будет здесь уже сегодня ночью: он не медлит, когда я его зову.

Афина поднялась и пошла к своей летающей машине. Наверное решила, что ее крылатый приятель тоже нуждается в утешительной беседе после сегодняшней передряги. Уж он-то точно остался цел только по милости нашего мягкосердечного врага! Что касается меня, мне было о чем поразмыслить. Я достал из-за пазухи мешочек с рунами, взвесил его на ладони и спрятал обратно. Сердце говорило мне, что время для гадания неподходящее: моя судьба еще сама не решила, как быть дальше, так что мне не следовало полагаться на ее советы…

Улисс действительно оказался легок на ногу: часа через два после заката он уже сидел у ног удобно расположившейся на ложе Афины и прилежно внимал ее речам.

Время от времени он с энтузиазмом кивал: «да, я понял», — и снова почтительно умолкал. Через полчаса я окончательно убедился, что Афина мелет полную чушь — оно и понятно: Паллада ни разу в жизни не встречалась с моим бывшим побратимом и не имела ни малейшего представления о том, как с ним следует говорить! — но я не стал вмешиваться в их беседу. «Пусть себе болтает», — снисходительно думал я.

Признаться, мне было даже любопытно: прийдет ли ей в голову спросить моего совета, хотя бы под конец?

Наконец она покончила с длинным перечнем бесполезных и невыполнимых указаний и обернулась ко мне. Оно конечно, лучше поздно, чем никогда…

— Я все правильно говорю, Хрофт?

— Нет. Ты все говоришь не правильно. Прийдется начинать с самого начала.

— Как это? — Афина была смущена и рассержена. — А чего же ты тогда слушал и молчал? Надо было сразу сказать, если что-то не так…

— Все не так. — Усмехнулся я. — Мне пришлось бы перебивать тебя после каждого слова. Поэтому будем считать, что ты просто рассказала своему другу сказку — увлекательную повесть о том, чего никогда не случится… Не печалься, Паллада: твой план был бы хорош, если бы мы собирались провести кого-то из твоих родичей.

С моими же надо вести себя совсем иначе. Улисс не должен притворяться его другом: Локи все равно не поверит. У него не может быть друзей — ни в одном из миров! Он привык жить в полной уверенности, что ни одно существо — ни живое, ни мертвое! — не может желать ему добра. Да так оно, в сущности, и есть: даже те, кто должен выступить на его стороне в день Последней битвы связаны с ним судьбой, а не личной привязанностью. Я — единственный, кто был ему другом… пока мог!

— Как мило с твоей стороны! — Буркнула Афина. — И что же тогда должен делать бедняга Улисс? Лезть в драку? Тогда он даже не успеет сообщить Лодуру, что все идет не так, как надо…

— Еще как успеет. — Заверил ее я. — Лодур любопытен. Он не станет сражаться с тем, кто его озадачит.

— И как я его озадачу? — Заинтересованно спросил Улисс.

— О, все куда проще, чем ты думаешь! Ты будешь перед ним похваляться, только и всего! — Усмехнулся я. — Рассказывать ему, какое великое войско собрал твой господин, как лихо вы отколотили «беднягу Одина» и «его никчемных приятелей», и что вы собираетесь устроить в Последний день.

Хвастай так, словно ты — сумасшедший подросток, а не рассудительный муж, и тогда, возможно, Лодур поверит тебе…

— Ты не разгневаешься, если я задам тебе вопрос, Один? — Почтительно спросил Улисс. Надо отдать ему должное, он знает, как следует говорить с такими, как я!

Тем не менее, я все равно терпеть его не могу — чем дальше, тем больше. В глубине души я вынужден признать: мне не нравится что мы с ним немного похожи. Этот смертный, каким-то образом умудрившийся растянуть свою жизнь на почти бесконечно долгий срок и даже ускользнуть от человеческой судьбы своих соплеменников, великий хитрец и храбрый воин… А я предпочитаю оставаться единственным хитрецом среди простодушных воинов — просто потому, что так было всегда!

— Что ж, задай свой вопрос, и узнаешь, разгневаюсь я, или нет. — Насмешливо предложил я. Он и бровью не повел.

— Рассказывают, что этот самый Лодур находится в весьма прискорбном положении.

Дескать, он беспомощен, связан по рукам и ногам, да еще и корчится под струями какого-то яда, а его верная жена сидит рядом и пытается собирать этот самый яд в чашу — весьма похвальное поведение, конечно… Это правда?

— Враки! — Хмыкнул я. — Всего-то недельку мы его так подержали, а шуму было!

— Да, так часто бывает. — Сдержанно улыбнулся Улисс. — Людская молва беззастенчиво преувеличивает страдания великих, но обходит равнодушным молчанием бедствия всех прочих… Но где мне его искать?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});