Мой Рагнарёк - Макс Фрай

Робкие улыбки обнажали великолепные крупные зубы — можно было подумать, что эти красавчики явились ко мне рекламировать какой-нибудь очередной «Колгейт».

Мне понадобилось какое-то время, чтобы смириться с мыслью, что эти пупсики существуют на самом деле, а не являются моей галлюцинацией. Пока я смирялся, они почтительно помалкивали. Наконец я взял себя в руки.

— Джинн сказал, что у вас ко мне какое-то дело, господа. И чем же я могу вам помочь?

— Надеюсь, мы не слишком помешали твоему отдыху, Владыка… — Робко начал один из них.

— Не слишком. Как раз в меру. — Устало усмехнулся я. — Давайте, формулируйте.

— Мы просим прощения, что отрываем тебя от забот, Владыка… Нам нужен сущий пустяк — всего лишь бумага за твоей подписью, можно сказать — справка…

— «Справка»?! Какая такая справка?! — Изумленно спросил я. — Мне не послышалось?

— Позволь мне рассказать тебе о наших гостях, Владыка. — Вмешался Джинн.

— Мне кажется, ты взираешь на них так, словно видишь впервые. Что ж, возможно, вы действительно никогда не встречались прежде… Теневики — частые гости на этой прекрасной земле, но обитают они в своем собственном Мире, где самой большой ценностью являются тени живых существ. Замечу, что это очень бедный Мир, Владыка… и очень голодный! Человеческие тени — их любимая пища, самая редкая и дорогая. Нетрудно догадаться, что основное занятие тамошних жителей — охота за тенями твоих соотечественников. Забрать тень живого человека невозможно, поэтому им приходится подкарауливать момент, когда человек умирает. Если правильно выбрать время, можно срезать тень умирающего с поверхности земли, как сухую траву…

— Как только некоторые не развлекаются! — Сдержанно улыбнулся я. — Ладно, а я тут при чем?

— Тени людей, которых ты вернул к жизни, принадлежат тебе — по крайней мере, формально. — Объяснил Джинн. Улыбчивые косари энергично закивали.

— Нам не следует претендовать на то, что принадлежит тебе. — Почтительно сказал одни из них. — Но говорят, что ты не испытываешь привязанности к своему имуществу. А поскольку сейчас вы готовитесь к большому сражению, и уже завтра в твоем войске могут появиться первые потери…

— А что, обитатели других Миров всегда заранее знают о моих планах на предстоящий день? И заодно сплетничают о моих привычках? Скажите еще, что мои похождения — главная новость на всех ваших телеканалах… Ну и дела! — Я озадаченно покачал головой. — Ладно, я все понял. Вам нужно, чтобы я подписал бумагу, в которой будет сказано, что я разрешаю вам забирать тени моих умирающих воинов? Извините, ребята, но ничего не получится.

— Почему? — Жалобным хором спросили косари.

— Потому что я жадный. — Надменно сообщил я.

— Но ведь ты сам не станешь есть их тени, Владыка! — Робко сказал Джинн.

— Почему бы не отдать тени погибших тем, кто нуждается в пище?

— Просто потому, что я не знаю, что будет с моими людьми после смерти. — Решительно ответил я. — Вдруг окажется, что их тени нужны им самим? Если бы я узнал, что кто-то торгует моей собственной тенью, не поинтересовавшись моим мнением по этому вопросу, мне бы это очень не понравилось… В общем, я ничего вам не подпишу, ребята.

Если хотите, можете обойти мое войско. Если на вашем пути встретится безумец, который добровольно согласится отдать вам свою тень — на здоровье!

— Ты позволяешь нам побеседовать на эту тему с твоими людьми? Что ж, и это удача! — Я даже не ожидал, что они так обрадуются.

— Беседуйте с ними о чем угодно. — Я пожал плечами.

— Тебе не кажется, что разговоры о скорой смерти испугают наших спутников? — Осторожно возразил Джинн.

— Тем лучше. О смерти не стоит забывать: она всегда стоит где-то рядом, а уж сейчас — тем более. — Вздохнул я. — Если мы не будем произносить вслух слово «смерть», она все равно не обойдет нас стороной…

Делегация косарей отправилась общаться с моим войском, а Джинн остался со мной.

— Напрасно ты не выполнил их просьбу. — Вздохнул он. — До сих пор тени умерших в тех немногочисленных Мирах, где у живых существ есть тени, всегда считались их законной добычей…

— Мало ли, что «считалось»! — Я пожал плечами. — Я никого не просил назначать меня «великим начальником» всего происходящего, напротив, я как мог отказывался от этой сомнительной чести — мой приятель Аллах тому свидетель! Мне на фиг не нужна была ни власть над умирающим миром, ни сам этот мир, если уж на то пошло: кому-кому, а уж мне-то было куда улизнуть, я ведь — редкий счастливчик, вроде того художника из китайской сказки, который скрылся от всех бед в глубине собственной картинки. Знал бы ты, какая она у меня замечательная, эта «картинка»!.. Но если уж меня припахали командовать этим дурацким парадом — значит теперь все будет так, как я скажу! — Я сам не заметил, как мой голос зазвенел от холодной ярости.

Она переполнила меня так же внезапно и беспричинно, как в конце свидания с Афиной и Зевсом. Испытывать ее было чертовски приятно, и это настораживало… Джинн укоризненно покачал головой.

— Не надо гневаться, Владыка. Ты не из тех, кто может позволить себе подчиниться собственному настроению. Твоя ярость может стать слишком разрушительной…

— Ничего, — холодно усмехнулся я, — сегодня я наконец-то понял, что мне следует злиться как можно чаще, по любому поводу, и вовсе без повода. Лучше уж разнести все на своем пути, чем еще раз позволить каким-то тварям убивать меня, пока не прийдет грозный дядя Один со своими волшебными рунами — и все это только потому, что у меня, видите ли, лирическое настроение!

Мне следовало уяснить это гораздо раньше…

— Все хорошо в свое время, Владыка. — Мягко сказал Джинн. — Не следует злиться на течение реки, которое уносит тебя неведомо куда, но это не значит, что можно позволить разбушевавшимся водам захлестнуть тебя с головой… Балансируй, Макс.

Держи равновесие.

Стоило ему сказать мне «Макс», и моя ярость благополучно сошла на нет, как грозовая туча, разодранная на мелкие безобидные клочки пронзительным свежим ветром.

— Ты никогда раньше не называл меня моим настоящим именем. — Удивленно заметил я.

— Это не настоящее имя, а всего лишь одно из твоих многочисленных имен. — Возразил Джинн. — Я воспользовался им, чтобы доставить тебе удовольствие.

Ты почему-то весьма привязан к этому сочетанию звуков — можно подумать, ты всерьез полагаешь, что оно и есть ты сам…

— Иногда я именно так и полагаю, можешь себе представить! — Я невольно улыбнулся, окончательно оттаял, и тут же почувствовал себя виноватым. Не стоило демонстрировать Джинну головокружительные перепады моего драгоценного настроения: уж кто-кто, а он-то не заслужил такого обращения!

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});