Синее на желтом - Эммануил Абрамович Фейгин

занялся добычей раковин. Вы, наверное, встречали на курортных пляжах пареньков, продающих красивые черноморские раковины. Ходкий товар. Вася присмотрелся, прикинул и решил, что промысел этот довольно доходный. Если повезет, конечно. Но что значит — повезет? — сидеть и ждать у моря погоды? Нет, везению надо идти навстречу. Вперед, Василий Саенко! Вперед! Тебя ждет не дождется далекая, не открытая еще звезда! И Вася энергично принялся за дело. За один день он сколотил замечательную артель. Из самых лучших ныряльщиков. Армен Казанджян, Леня Голиков, Сенька Мигунов, Микола Фориненко. Сам Вася пятый — бригадир. Ребята хорошие, дружные и не прочь подработать. Летом у мальчишек ужасные расходы, соблазны на каждом шагу, и неуживчивые гривенники в кармане долго не задерживаются.

Артель произвела разведку, установили места, где водятся раковины, — и закипела работа. И небезуспешная. Успех был, правда, больше количественный, чем качественный. Раковина шла мелкая, копеечная, но ребята были довольны и просаживали заработанные денежки в свое удовольствие. А Вася… Нет, он не отчаивался — терпение и труд все перетрут. Он не терял надежду, что рано или поздно найдет раковину, которая потянет на трешку, а то и целую пятерку. И тогда…

Сам не знаю, почему, но как раз в те дни я вдруг завел с Васей «душеспасительный», сугубо педагогический разговор. Нет, мне вовсе не хотелось, чтобы приятель мой был каким-то чересчур приглаженным, прилизанным, словом, во всех отношениях благополучным пареньком. Поверьте, нет и не будет у меня намерения во что бы то ни стало втиснуть живого мальчугана в заранее изготовленную конструкцию, безжалостно отрубая и стесывая все, что в нее не влезет. Честное слово, не было у меня таких злодейских мыслей. Мне именно такой вот живой мальчик по сердцу. Живой, из жизни. Только, видно, так уж мы, взрослые, устроены — если перед тобой живой мальчик, то, значит, надо его воспитывать. Воспитывать, конечно, надо, но разве так?

— Знаешь, Вася, неправильный путь выбрал ты в науку, — сказал я. — Кустарничаешь, ячествуешь, игнорируешь общественные, коллективные возможности. Если ты решил стать астрономом или звездоплавателем — я точно не знаю, что ты про себя решил, — то почему тебе не вступить в соответствующий кружок при школе или при Доме пионеров? Это будет разумнее и правильнее и…

— У нас такого кружка нет, — перебил меня Вася.

— Ну и что же! Почему тебе не проявить инициативу и вместе с другими ребятами не создать такой кружок? Убежден, что вам пойдут навстречу: дадут руководителя, телескоп и все, что нужно.

— А мне не нужен готовый телескоп, — сказал Вася. — И потом… — Он умолк.

— А что потом, Вася?

— Потом — суп с котом, — сказал он и посмотрел на меня с упреком: мол, что ты сбиваешь меня с настоящего пути? Разве ты не знаешь, что путь первооткрывателя труден и тернист?

Я, конечно, не стал уверять друга в обратном. Это великий грех — врать детям. И я его на свою душу не возьму. Хватит с меня и других грехов.

В описываемое утро артель собралась, как всегда, на Водолазной площади и направилась к месту промысла. Все обошлось бы хорошо, но надо же… На Почтовой у кинотеатра «Сатурн» дорогу ребятам преградил огромный рекламный щит. Артель застыла, как завороженная. На щите какой-то угрюмый дяденька с низко надвинутой на лоб шляпой, с пистолетом в руке. А из дула пистолета — желтовато-красный луч огня.

— Новая шпионская, — сказал Армен.

Над входом в «Сатурн» завлекательно зазвенел электрический звонок. Через десять минут начнется первый — десятичасовой.

— Может, махнем? — неуверенно предложил Сенька.

— Махнем, махнем, — мгновенно подхватила артель.

— Спятили вы, что ли? — возмутился бригадир. — Мы же на работу.

— Подождет.

— Мы не нанятые.

— От работы волы дохнут.

Вот те и раз, работяги ведь, а развели треп — уши вянут. Чего только не наговорят хорошие ребята, когда им так вот хочется посмотреть новую шпионскую.

— Ну, вы как хотите, — махнул рукой Вася.

— А ты что чудишь? — спросил Армен. — Денег нет? Так мы тебе купим билет. А ну, ребята.

Ребята быстренько выгребли из карманов всю наличность, ее почти хватило на пять билетов, недоставало лишь пятака.

— А пятачок найдется? — спросил у Васи Армен.

Бригадир вздохнул и протянул Армену взятый на всякий пожарный случай пятак. — Только я не пойду, ребята. Вы валяйте, раз уж так, а я вас на набережной подожду.

— Чудило-мученик, — сказал Ленька, а Микола добавил: — Лопни, но держи фасон.

— Тогда забирай свой пятак, — рассердился Армен. — Держи. Нам он не нужен.

Послышался второй звонок, и ребята побежали к кассе.

Вася с огорчения тут же потратил пятак — выпил в киоске газировку с вишневым сиропом. Вода была теплая, не шипучая, сироп несладкий, словом, ерундовая вода. Зря только пятак загубил. В любом уличном фонтанчике вода в сто раз вкуснее. Ну да разве в пятаке дело? Плевать я на него хотел. Подумаешь! И в кино можно было пойти, ничего страшного. Страшно на всю жизнь медузой остаться. Вот что.

Вася заложил руки в карманы (а куда их девать, если они сейчас без дела?) и медленно — спешить уже некуда — поплелся на набережную.

14

И вот уже второй час бедняга мается тут. Один-одинешенек. Ребята сейчас переживают в кино похождения отважного героя, а Вася… Сами понимаете, что переживает сейчас Вася. Сначала он утешал себя: два часа мигом пролетят, а там подойдут ребята, ну и начнем шуровать. В два счета все наверстаем.

Но время штука капризная, когда того не хочешь, оно мелькает, как надписи в кино, сколько ни старайся, ничего не прочитаешь, а вот когда ждешь чего-то, оно тянется и тянется. Тоска. А тут еще жара начала одолевать. И скука. Потому что набережная в эти часы почти безлюдна. Курортники на пляже, а люди работающие все на работе. Изредка только пробежит легковая машина — для грузовиков набережная закрыта, знак висит. И больше ничего интересного ни на суше, ни на море. Вроде как мертвый час. Неплохо бы сбегать сейчас на пляж выкупаться. Но вдруг не уложишься — придут ребята, а ты… Нет, дело прежде всего. Обещал ждать — значит, жди.

Самое неприятное для деятельного человека — это бездеятельно ждать. Но еще хуже, когда у человека при этом скверное настроение. Ничто ему тогда не мило. Вот выскочил из-за тонкого мыса рыбколхозовский катер «Геленджик» и, наискосок срезая волну за волной, устремился сюда, к набережной. Есть на что посмотреть — красиво идет «Геленджик», но Васю и это не вывело из дурного