Исследователи Гора - Джон Норман

— А в городах девушек тоже привязывают на ночь?

— Иногда, — сказал я. — Все равно в ошейнике они не убегут дальше городских ворот.

— Но ведь не все рабыни хотят бежать?

— Конечно. На самом деле, беглянок очень мало. Важно, чтобы девушка понимала: хочет она бежать или нет, побег практически невозможен. Потому вас и связывают. К тому же, если рабыня и сумеет скрыться от своего хозяина, у нее все равно появится новый. Зачастую гораздо хуже первого.

— Да, господин.

— Попытка бегства — глупый и неоправданный риск. Пойманной рабыне могут запросто отрезать ноги. Она содрогнулась.

— Я бы побоялась бежать, господин.

— Но ты же пыталась улизнуть из Порт-Кара.

Тогда я поймал ее, связал и вернул Улафи, бывшему в то время ее хозяином. Я хотел сам отвезти блондинку в Шенди в надежде напасть на след вероломного Шабы, предавшего Царствующих Жрецов.

— В то время я еще ничего не понимала, — смутилась, она. — Я не знала, что побег невозможен, и не представляла, как сурово могут меня наказать. Я даже не догадывалась, что это значит — быть рабыней на Горе.

— Теперь догадываешься? — усмехнулся я.

— Да, господин. — Она стояла на коленях у невольничьего колышка, с петлей на шее. — Знай я тогда то, что знаю сейчас, я не осмелилась бы и шелохнуться!

Я кивнул. Умные женщины быстро понимают, что их ждет на Горе.

— Господин?

— Да?

— А все хозяева привязывают рабынь на ночь?

— Нет. Многое зависит от обстановки и от самой рабыни.

— Если рабыня всем сердцем любит господина, он же не станет привязывать ее?

— Может, и станет, если захочет напомнить ей, что она — всего-навсего рабыня.

— Понимаю.

— Иногда, — сказал я, — рабынь запирают в конуру или приковывают цепью к железному кольцу.

— Зачем?

— Чтобы их не украли. Блондинка вздрогнула:

— Разве рабыню могут украсть?

— Запросто, — сказал я. — На Горе это случается сплошь и рядом.

— Я слышала, что девушек на ночь приковывают цепями к кровати господина.

— Да, такое часто бывает.

— Но ведь в покоях своего господина девушка находится в безопасности?

— Конечно, — сказал я, — если ее господин там же.

— Тогда зачем же приковывать ее цепями?

— Потому что она — рабыня.

— Да, господин. — Блондинка низко склонила голову.

— Ну что же, — сказал я, — пора привязывать тебя на ночь

— Пожалуйста, господин, — торопливо выпалила она, — позволь мне еще немного поговорить с тобой. Не привязывай свою рабыню прямо сейчас.

— Ладно, — согласился я.

Она с радостным видом опустилась на пятки и положила руки на веревку у самого горла.

— То, что Кису сделал сегодня с Тенде… Разве это не ужасно?

— Что?

— Он заставил ее танцевать обнаженной!

— Ну и что?

— Но… — смешалась девушка.

— Она — рабыня, — напомнил я.

— Да, господин… А рабыне позволяется танцевать голой?

— Да.

Она потупила взгляд:

— Господин…

— Да? — откликнулся я.

— Рабыня — это все равно что вещь?

— Конечно.

— И я — вещь?

— Естественно. Причем очень красивая вещь.

— Спасибо, господин.

— Тебе не нравится быть вещью? — поинтересовался я.

— Я не чувствую себя вещью, — призналась она.

— С точки зрения горианских законов, — уточнил я, — ты скорее животное, чем вещь.

— Да, господин…

— С одной стороны, никакое животное — ни человека, ни белку, ни птицу — нельзя назвать вещью или предметом, поскольку они одушевлены. С другой стороны, все живые существа являются предметами, поскольку занимают место в пространстве и подчиняются физическим законам.

— Я не об этом, — сказала девушка. — Ты ведь понимаешь, что я имею в виду.

— Нет. Не понимаю. Выражайся ясней.

— Считается, что к женщине относятся как к вещи, если мужчины не прислушиваются к ее мнению и не заботятся о ее чувствах.

— Но ведь и женщина, преследуя свои корыстные цели, может относиться так к другой женщине. Или к мужчине. Равно как и мужчина — к другому мужчине. То, о чем ты говоришь, — общечеловеческая проблема.

— Может быть…

— Когда тебя считают вещью или относятся к тебе как к вещи, — продолжал я, — это совсем не то, что быть вещью на самом деле. Те, кто относится к другим людям как к неодушевленным предметам, на самом деле не считают их таковыми. Это было бы безумием.

— Ты говоришь не о том, — улыбнулась она.

— На каком основании ты утверждаешь, что мужчины относятся к тебе как к вещи? — спросил я. — На том, что oни не соглашаются с твоим мнением? Тебе не кажется, что это не совсем логично?

— Да, но если мужчины не делают то, чего мы, женщины, от них хотим, это значит, что они не считаются с нашими чувствами.

— Интересная мысль, — усмехнулся я. — Выходит, если женщина не считается с желаниями мужчины и не бросается сломя голову выполнять любую его прихоть, он может заключить, что она относится к нему как к вещи?

— Как глупо! — фыркнула блондинка.

— Вот именно.

— Мне трудно об этом говорить, — вздохнула она. — Ты не знаешь, что такое расхожие истины и традиционный образ мыслей.

— Это точно, — хмыкнул я.

— Я попробую еще раз, с самого начала.

— Попробуй, — кивнул я.

— Мужчин интересует в женщине только тело.

— Никогда не встречал подобных мужчин. Хотя, конечно, это не повод утверждать, что таких типов в природе не существует.

Она удивленно посмотрела на меня.

— Тебя послушать, так мужчине все равно, разумна его женщина или нет. И не спорь со мной. Чем нелепее обвинение, тем глупее выглядит человек, пытающийся его опровергнуть. Если тебе заявят, что ты — бешеный слин, ты же не станешь предъявлять кровь на анализ?

— Когда говорят, что мужчине нужно только женское тело, имеют в виду, что мужчин не очень-то интересует, о чем думают женщины, что они чувствуют…

— Вот это уже верно, — кивнул я. — Хорошо это или плохо, но людям свойственно не обращать внимания на мысли и чувства других. Неудивительно, что мужчины весьма равнодушны к мыслям и чувствам женщин. В утешение добавлю, что к мыслям и чувствам других мужчин они тоже равнодушны. В такой же мере все это относится и к женщинам. Если тебе интересно, могу рассказать, как обстоят с этим дела на Горе. Свободные мужчины и женщины обычно прислушиваются друг к другу. Свободные женщины требуют внимания и уважения к себе. Это их право. С рабынями, разумеется, все обстоит иначе. Вам не положено ни внимания, ни уважения. На самом же деле хозяева проявляют огромный интерес к мыслям и чувствам своих рабынь. Это и полезно и приятно. Что может быть сладостней, чем знать все о существе, принадлежащем тебе полностью и безраздельно! У рабыни нет и не может быть никаких секретов от господина. Ему открыты самые сокровенные ее мысли, самые тайные желания, самые безумные фантазии. И от этого она ему еще дороже. Отношения со свободной женщиной основаны на взаимном расчете. Мужчина не обладает ею, потому она не так интересна ему, как рабыня. Насколько мне известно, любовные узы между рабыней и ее хозяином гораздо крепче, чем между свободными мужчиной и женщиной.