Ветер над островами - Андрей Круз

Так, где я еще накосячил? Черт его знает, может и нигде, а может и везде, в каждом слове. У меня «по легенде» информации мало очень, я даже сам себя перепроверить не могу, не то что опытного и знающего человека убедить.

Делать-то что все же? А ничего. В связи со все той же скудостью познаний правильного шага я придумать сейчас все равно не смогу, только какую-то глупость совершить сумею. Надо просто ждать продолжения и жить как раньше жил, ничего не меняя, ни на сколько. Чтобы подозрений не вызывать, спокойна моя совесть – и все тут. Тем более, что она и вправду спокойна, ничего плохого я тут не сделал, разве что провалился сюда непонятно как.

Итак, делаю глубокий вдох с выдохом и принимаюсь за салат. Чтобы успеть до стейка, а то я попросил его сразу начинать жарить. Жизнь вообще-то продолжается.

* * *

На «Чайке» уже вовсю кипела работа по выгрузке. Кран с приводом от лебедки медленно поднимал бочки из трюма, опускал на специально уложенные сходни, по которым бочка катились до пирса. И там их поднимали снова и рядами устанавливали на большие ломовые дроги с впряженным в них тяжеловозом, эдаким вроде обычным конем, которого, однако, всю жизнь кормили сеном со стероидами. Распоряжались процессом Игнат с Глебом, Веру я на палубе не увидел.

Спустился вниз и обнаружил девочку в ее каюте, сидящей на койке и ведущей какие-то подсчеты в журнале.

– Как тут у тебя? – спросил я ее.

– Как видишь, разгружаемся, – показала она пальцем на палубу у себя над головой. – Завтра закупками займемся. Кстати, тут меня о тебе расспрашивали.

– Это кто, интересно?

– Из канцелярии Синода заходили, – сказала она, после чего засмеялась: – Говорят, что помогут тебе найти, откуда ты. Интересно, как у них это получится?

– Действительно, – через силу улыбнулся в ответ я.

Вот так, «братья» за меня всерьез взялись, из чего сразу следует вывод: моя легенда вызывает у них доверия мало. Однако, как и решил, предпринимать ничего не буду. Даже с Верой легенду проговаривать. Что у нее хотели узнать – то уже узнали, а пугать ее зря тоже не хочется. Не нужно это все.

У своей койки стащил сапоги с бриджами, переоделся и переобулся в удобные на палубе длинные шорты с тапками. А на палубе меня Иван-моторист поджидал.

– Ну что, пойдем сегодня в город? – спросил он меня сразу.

– Это в смысле со всей командой гулять? – уточнил я.

– Нет, команду только завтра распустят. Это мотористу с канониром сегодня делать нечего и на разгрузку-погрузку нас запрягать не принято. Так что скажешь?

– Да запросто, – легко согласился я. – Лавки тут до скольких часов работают, кстати?

– До семи колоколов, – ответил он. – А что?

– Да подарки хотел купить.

– Это еще успеешь. Вон, завтра днем иди и все купишь. Могу даже с тобой сходить, лучшие места показать.

– Не помешало бы.

Получилось, что зря переоделся. Пришлось снова спускаться вниз и лезть в сундучок.

Гульнули с Иваном неплохо. Несмотря на то, что этот город без всякого сомнения церковью управлялся, никакого аскетизма в нем заметно не было. И пива попили в приятном месте, и на бильярде поиграли, дротики в доску побросали, и даже отужинали неплохо под все то же пиво. Были в городе и «плохие кварталы», больше рассчитанные на моряков с многочисленных судов, но они, как и в Новой Фактории, располагались у самого порта, для того, чтобы перепившие и перегулявшие мореходы не уходили далеко от своих судов.

– Надзор тут построже будет, конечно, – объяснял Иван за ужином. – В Новой Фактории в карты и кости открыто играют, а тут особо не рискуют, не одобряет этого местная власть.

– А «веселые дома»? – вспомнил я о неотъемлемой составляющей «плохих кварталов».

– Это здесь есть, как же без них? – засмеялся Иван. – И в моряцком квартале они есть, и в черном. Морякам без них никак. Хочешь – свожу, – подколол он меня за интерес.

– Спасибо, я уж как-нибудь, – отказался я от любезного предложения.

А в общем, ничего больше интересного и примечательного не произошло. Арестовывать меня никто не пришел, «хвостов» за собой я тоже больше не заметил. Или «братья» никуда не спешат, или интерес ко мне потеряли.

Команда не обманула, проставились. Причем проставились не в городе, как я ожидал, а как раз в портовом квартале, в прокуренном и душноватом, но вполне чистом кабаке, где не слишком дружно наяривали музыканты и где среди посетителей расхаживали татуированные «негритянки», пытающиеся продать сеанс любви. В общем, припортовые кварталы не изменились.

На этом «банкете» я малость перебрал, впрочем как и вся остальная команда за исключением Федьки, оставшегося на вахте и очень по этому поводу горевавшего. Но в общем обошлось без приключений, хотя пару драк довелось увидеть, шумных, пьяных и бестолковых. Но тоже в рамках приличий, никто из дерущихся припрятанные револьверы не доставал и за ножи не хватался.

На следующий день мы с Верой поехали на противоположный конец острова, в тот самый Кузнецк, из которого исходила вся промышленная мощь новых «Христианских территорий». К великому моему удивлению, поехали мы не на пролетке какой-нибудь, как я изначально предполагал, а железной дорогой, узкоколейкой. Совсем недалеко от порта, за рядами лабазов и складов скрывалась маленькая станция с двумя платформами и таким же компактным товарным двором, где нам продали билеты в забавный вагон с рядами деревянных сидений от борта до борта, закрывающимися на цепочку с крючком дверями, как на старых каруселях, и тентом над головой, который с грехом пополам прикрывал от уже жарящего солнца, даром что еще раннее утро.

В голове состава из восьми, кажется, вагонов, попыхивал дымом и паром небольшой локомотив немного непривычной формы, без тендера и какой-то раздутый по бокам. Двое важных машинистов в синих комбинезонах и брезентовых панамах поглядывали на рассаживающихся по вагонам пассажиров, каких набралось примерно на половину мест. Звякнул станционный колокол, паровоз весело свистнул и дернул с места состав. Лязгнули сцепки, стукнули стальные колеса на стыках рельсов, платформа со стоящим на ней начальником станции плавно и медленно поползла назад.

Надо же… а я и не знал, что тут такой технический прогресс наблюдается, и Вера раньше не говорила. Поезд неторопливо миновал ряды пакгаузов, окраинные дома Благовещенская, и чуть ускорившись, пошел через пыльную каменистую степь, вперемешку заросшую кустарником и высокой желтоватой травой.

Сразу стало жарче, даже встречный ветер был как из открытой духовки. На последствия вчерашних излишеств накладывалось это все не очень комфортно, и я похвалил себя за прозорливость, а если конкретно, то за то, что прихватил с собой огромную флягу с водой, в которую выдавил несколько лаймов. Иначе бы сушняк замучил до смерти, не иначе. А так время тянулось вполне пристойно, можно было смотреть по сторонам и любоваться достопримечательностями.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});