Твоя кровь в моих венах (СИ) - Солнышко Светлана

— И вы вот так просто откажетесь от желания заполучить меня? — недоверчиво уточнил Джойс.

— Вы спасли мою Ассоль, — ответил Полонский. — Мое маленькое чудо. И… позволено ли мне будет так выразиться? — вы сделали ее еще большим чудом, чем она была.

Ужасное подозрение охватило Джойса:

— Вы хотите сказать, что… Вы подвергнете собственную дочь исследованиям?

— Зато это поможет вам избавиться от нашего интереса, не так ли? — мягко произнес Полонский. — Так как, мы договорились? Вы отказываетесь от своего плана и все-таки выиграете в соревновании? И получите приз? Я тут на досуге решил подкинуть предложение Петру Игоревичу: почему бы не награждать Золотой галактикой каждого члена команды, пришедшей первой? В конце концов, только благодаря общим усилиям команда побеждает, верно?

После тяжелой внутренней борьбы Джойс наконец произнес:

— Я обещаю, что сниму свое предложение демонстративно проиграть. Но я не могу гарантировать, что командир корабля Берсар подержит меня.

— Насчет этого не беспокойтесь, — добродушно заверил Полонский, и Джойс понял, что с Бледой тоже будет проведена беседа. — Я рад, что мы договорились. Всего хорошего, молодой человек, и еще раз спасибо за жизнь моей девочки.

Сигнал возвестил о прекращении связи.

* * *

На космическом челноке команда «Дракона» в полном составе прибыла в космопорт Леды. А вот по домам решили добираться своим ходом. Некоторые пятикурсники уселись в четырехместные авики, но Соль направилась к одноместному. С одной стороны, ей было не по пути с Джойсом, поэтому в ее выборе вроде бы не было ничего необычного, и в то же время парень понимал, что девушка просто не хочет с ним общаться.

Удивительно. Он-то надеялся, что она попытается извиниться, но она вела себя так, будто сама была обижена. Хотя он допускал, что неверно оценивает ее эмоциональное состояние. Джойс проверил слова Джейн: уточнил у Дока показатели Соль — они оказались в пределах нормы. Но все равно нельзя было утверждать, что девушка солгала насчет своего самочувствия. В конце концов, это субъективный фактор, и Соль могла действительно ощущать недомогание. Впрочем, она могла бы упомянуть про фактические показания приборов, чего делать не стала.

Причин ее поведения Джойс не понимал. Может быть, она пыталась вызвать в нем жалость? Или хотела добиться от него чего-то? А ее просьбы «оставить ее в покое» могли быть хитрой тактикой «от противного».

Джойсу хотелось разобраться. Почему-то казалось, что это очень важно, хотя, конечно, могло быть и так, что ситуация не стоила выеденного яйца. Но после разговора с отцом Соль и в свете всех прочих событий, как произошедших, так и грозивших произойти, Джойс чувствовал себя не в состоянии составить приемлемый план и даже не понимал, с какого края к этому подступиться.

Поэтому он точно так же молча подошел к одноместному авику, ввел в него координаты своего жилища и отправился домой.

Завтра придется выходить на занятия, общаться с другими студентами, что-то рассказывать, выслушивать поздравления и терпеть многочисленные рукопожатия, но сегодня не хотелось никого видеть, а потому Джойс, как только попал домой, поставил экранировку с сообщением: «Очень устал, просьба не беспокоить».

Утром, когда он снял экран, собираясь лететь в университет, то был удивлен тем, что на него не посыпалась лавина отсроченных сообщений, как бывало ранее. Казалось, все просто его проигнорировали. Неужели никому не захотелось сказать ему даже банальное «С возвращением!»? Может ли так быть, что Берсерк снова начал строить козни против него? Или, — возникшая мысль прошибла холодным потом, — предложение отца Соль было лишь обманным маневром, которым они заставили его изменить решение. А на самом деле собирались подставить его. При желании ему можно что угодно вменить в вину. Да хоть дело Ника снова поднять.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Джойс встряхнулся, взял себя в руки и снова мысленно заковал себя в панцирь, куда не было доступа эмоциям. Не впервой ему выступать против всего мира. Справится и в этот раз.

Уже подходя к корпусу третьего курса, он отметил невероятную тишину. На глаза ему не попался ни один человек. Может быть, занятия отменили, а он не в курсе? А может, началась какая-то страшная эпидемия, и все вымерли, пока он предавался в своей конуре страданиям и самобичеваниям? Джойс остановился и выпустил свою сущность за пределы тела, позволив всем органам восприятия впитывать информацию. Ага, вот они — все студенты на месте, в аудитории космоистории. Температура вокруг помещения повысилась из-за выделяемого человеческими телами тепла, а пространство было наполнено общем гулом стука мужских сердец, в ритм которого вплеталась чуть более быстрая пульсация. Почему-то показалось, что женское сердце двоит, и Джойс снова встревожился: может быть его кровь начала наконец в Соль выгорать?

Но почему они притаились и сидят тихо, как мыши?

Он решительно подошел к аудитории и отворил дверь. В этот же момент грянул хор из нескольких десятков глоток: «Качай его!»

Джойса втянули внутрь, и в следующую секунду он едва не задел макушкой потолок. Позволив ребятам подкинуть его несколько раз, он быстро и решительно высвободился из их рук. Обернулся и увидел, что в аудитории гораздо больше народа, чем бывало обычно.

Кроме третьего курса сюда же набился и пятый во главе с их старостой. Соль была здесь же, рядом с Берсерком. А возле Умника сидела Элери.

Вот почему Джойсу показалось, что женский пульс двоил: в аудитории билось два быстрых маленьких сердца.

Староста обвел взглядом всех, быстро анализируя увиденное. Третьекурсники перемешались с пятикурсниками, и не было похоже, что кто-то испытывает неприязнь друг к другу. Что-то произошло, пока его не было, что-то, что сплотило их и заставило забыть о былой вражде.

— Кажется, я многое пропустил? — полувопросительно произнес Джойс.

— Я всё им рассказал, — ответил Берсерк.

Впрочем, едва заметное напряжение в его пристальном взгляде намекало на необходимость быть осторожным.

— Всё? — приподнял бровь Джойс.

— Своим ребятам я рассказал о том, как ты пытался спасти моего брата, а твоим, что благодаря тебе и твоей соратнице мы выжили в этом полете. Другими словами, я перед тобой в неоплатном долгу. И перед Соль тоже, разумеется. Но с ней мы не ссорились, а вот с тобой… Предлагаю наконец оставить наши разборки за порогом, — командир пятого курса протянул руку Джойсу.

Тот пожал руку бывшего соперника и сказал:

— С возвращением, Берсерк.

Вокруг одобрительно загалдели ребята.

— С возвращением и тебя. Но я думаю, тебе стоит остаться Аттилой. Говорят, он был великим правителем. А если и нет, то ты вдохнешь новое сильное звучание в это имя.

Джойс чуть склонил голову, выражая признательность.

— Ты, наверное, не слышал в своем затворничестве, — встрял Нырок, — завтра состоится объявление результатов и награждение. И поговаривают, что руководителями соревнования было принято решение награждать Золотыми галактиками каждого члена победившей команды. Так что у тебя теперь она тоже будет. Ну, и у меня, конечно, — хохотнул парень.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Джойс лишь слегка улыбнулся, машинально находя глазами Соль. Ее отец не обманул.

Девушка смотрела на него, впрочем, как и все остальные, но в отличие от других оставалась серьезной, и это его немного задело.

В это мгновение в аудиторию вошел Игорь Леонардович. Он замер на пороге от неожиданности, потом улыбнулся и сказал: