Данте. Демистификация. Долгая дорога домой. Том II - Аркадий Казанский

Дном колодца, охраняемого гигантами, служит ледяное озеро Коцит, в котором караются обманувшие доверившихся – предатели. Это – последний круг Ада, разделенный, без видимых границ, на четыре концентрических пояса. Первый пояс называется Каина, по имени Каина-братоубийцы. Здесь казнятся предатели родных. Они по шею погружены в лед, и лица их обращены книзу.

Жалчайший род, чей жребий несчастливый – обманувшие доверившихся, своих друзей и единомышленников, предавшие и самого Бога.

На равнине гладкой – на льду у ног гиганта – в самом низу внутреннего колодца Водовзводной башни Московского Кремля, поэт дивится шедшей вверх скале – смотрит вверх на рукотворные стены колодца башни – гиганта Антея.

dicere udi'mi: «Guarda come passi:va sì, che tu non calchi con le piantele teste de» fratei miseri lassi». [21]

Per ch'io mi volsi, e vidimi davantee sotto i piedi un lago che per geloavea di vetro e non d'acqua sembiante. [24]

Non fece al corso suo sì grosso velodi verno la Danoia in Osterlicchi,né Tanaï là sotto «l freddo cielo, [27]

com'era quivi; che se Tambernicchivi fosse sù caduto, o Pietrapana,non avria pur da l'orlo fatto cricchi. [30]

E come a gracidar si sta la ranacol muso fuor de l'acqua, quando sognadi spigolar sovente la villana; [33]

livide, insin là dove appar vergognaeran l'ombre dolenti ne la ghiaccia,mettendo i denti in nota di cicogna. [36]

Ognuna in giù tenea volta la faccia;da bocca il freddo, e da li occhi il cor tristotra lor testimonianza si procaccia. [39]

Как вдруг услышал крик: «Шагай с оглядкой!Ведь ты почти что на головы нам,Злосчастным братьям, наступаешь пяткой!» [21]

Я увидал, взглянув по сторонам,Что подо мною озеро, от стужиПодобное стеклу, а не волнам. [24]

В разгар зимы не облечен снаружиТаким покровом в Австрии Дунай,И дальний Танаис твердеет хуже; [27]

Когда бы Тамбернику невзначайИль Пьетрапане дать сюда свалиться,У озера не хрустнул бы и край. [30]

И как лягушка выставить ловчится,Чтобы поквакать, рыльце из пруда,Когда ж ее страда и ночью снится, [33]

Так, вмерзши до таилища стыдаИ аисту под звук стуча зубами,Синели души грешных изо льда. [36]

Свое лицо они склоняли сами,Свидетельствуя в облике такомО стуже – ртом, о горести – глазами. [39]

Данте идёт по льду, в котором вмёрзли его «братья» – короли, императоры и другие правители мира. Путники попадают в край суровых зимних морозов: – видят озеро, до дна промёрзшее. Поэт говорит, что не только Дунай, но и Танаис (Дон) отсюда далеко, и верно – это река Москва.

Тамберник (другое чтение – Таберник) – название горы. Быть может, это Фрушка Гора близ города Товарника. Пьетрапана (ныне Пания) – наиболее высокая гора в Апуанских Альпах, между реками Серкьо и Магра, в Тоскане. Так поэт подчёркивает толщину и прочность льда, на котором находится, а она такова, что огромные горы, рухнув, не причинят ледяному озеру никакого вреда.

В этом льду казнятся души предателей родных. Их так много, что он сравнивает их количество с количеством лягушек в весенних лужах, занятых весенней страдой лягушачьими песнями по ночам. Синели души грешных изо льда – точное описание утопленников, вмерзших в лёд. Души обращаются к Данте: – «Ты, брат наш, наступаешь нам, своим братьям на головы и лица (шагаешь по головам)».

Поэт даёт понять, что никакая власть в мире не даётся без тяжких преступлений. Для того чтобы попасть во власть, нужно пройти «посвящение» предательством и убийством – иного пути нет. Таилище стыда – лицо, на котором проступает краска стыда.

Quand'io m'ebbi dintorno alquanto visto,volsimi a» piedi, e vidi due sì stretti,che «l pel del capo avieno insieme misto. [42]

«Ditemi, voi che sì strignete i petti»,diss'io, «chi siete?» E quei piegaro i colli;e poi ch'ebber li visi a me eretti, [45]

li occhi lor, ch'eran pria pur dentro molli,gocciar su per le labbra, e «l gelo strinsele lagrime tra essi e riserrolli. [48]

Con legno legno spranga mai non cinseforte così; ond'ei come due becchicozzaro insieme, tanta ira li vinse. [51]

E un ch'avea perduti ambo li orecchiper la freddura, pur col viso in giùe,disse: «Perché cotanto in noi ti specchi? [54]

Взглянув окрест, я вновь поник челомИ увидал двоих, так сжатых рядом,Что волосы их сбились в цельный ком. [42]

«Вы, грудь о грудь окованные хладом, —Сказал я, – кто вы?» Каждый шею взнесИ на меня оборотился взглядом. [45]

И их глаза, набухшие от слез,Излились влагой, и она застыла,И веки им обледенил мороз. [48]

Бревно с бревном скоба бы не скрепилаСтоль прочно; и они, как два козла,Боднулись лбами, – так их злость душила. [51]

И кто-то молвил, не подняв чела,От холода безухий: «Что такое?Зачем ты в нас глядишь, как в зеркала? [54]

Поэт осматривается, чтобы узнать, кто его зовёт, и видит две души, которые душит злость, скованные во льду вместе так прочно, как два бревна, скреплённые скобами. Они поворачивают к нему взгляды, которые тут же покрываются ледяной коркой от мороза. Тут кто-то рядом, не поднимая головы, безухий от мороза, обращается к поэту с вопросом: – «Зачем ты в нас глядишь, как в зеркала?» Этим он даёт понять, что сам Данте такой же, как и они.

Мартышка, в Зеркале увидя образ свой,Тихохонько Медведя толк ногой:«Смотри-ка, – говорит, – кум милый мой!Что это там за рожа?Какие у неё ужимки и прыжки!Я удавилась бы с тоски,Когда бы на нее хоть чуть была похожа.А ведь, признайся, естьИз кумушек моих таких кривляк пять-шесть:Я даже их могу по пальцам перечесть». —«Чем кумушек считать трудиться,Не лучше ль на себя, кума, оборотиться?» —Ей Мишка отвечал.Но Мишенькин совет лишь попусту пропал.

И. А. Крылов (Зеркало и обезьяна)

Se vuoi saper chi son cotesti due,la valle onde Bisenzo si dichinadel padre loro Alberto e di lor fue. [57]

D'un corpo usciro; e tutta la Cainapotrai cercare, e non troverai ombradegna più d'esser fitta in gelatina; [60]

non quelli a cui fu rotto il petto e l'ombracon esso un colpo per la man d'Artù;non Focaccia; non questi che m'ingombra [63]

col capo sì, ch'i» non veggio oltre più,e fu nomato Sassol Mascheroni;se tosco se», ben sai omai chi fu. [66]

E perché non mi metti in più sermoni,sappi ch'i» fu» il Camiscion de» Pazzi;e aspetto Carlin che mi scagioni». [69]

Когда ты хочешь знать, кто эти двое:Им завещал Альберто, их отец,Бизенцский дол, наследье родовое. [57]

Родные братья; из конца в конецОбшарь хотя бы всю Каину, – гажеНе вязнет в студне ни один мертвец: [60]

Ни тот, которому, на зоркой страже,Артур пронзил копьем и грудь и тень,Ни сам Фокачча, ни вот этот даже, [63]

Что головой мне застит скудный деньИ прозывался Сассоль Маскерони;В Тоскане слышали про эту тень. [66]

А я, – чтоб все явить, как на ладони, —Был Камичон де'Пацци, и я ждуКарлино для затменья беззаконий». [69]

Гаже не вязнет в студне ни один мертвец – два брата, предавшие друг-друга, отцом которых был некто Альберто.

Сверхсложная задача: по такой крохотной информации, восстановить действующих лиц. Задумываться заставляет каждое слово, а найти нужно главное. Понятно, что имя – опора ненадёжная, условная; Данте не может прямо назвать персонаж. Само братоубийство, в какие бы времена оно не совершалось, гадко человеческой природе, выделить среди братоубийц самых гадких – непосильная задача для человека. Каин убил Авеля, но невиновный Авель, выведенный Спасителем из Лимба в Рай, не мог попасть в Ад, в Каину, с ним вместе. Этеокл и Полиник убили друг-друга, но в открытом бою, а не подло, в спину. Нужно найти братьев, вина каждого из которых не сможет перевесить вину другого. По этому вопросу стоит обратиться к мифологии, где нужный сюжет сразу же находится.

Это – миф о сыновьях Пелопса, Атрее и Фиесте, предшествующий Троянской Войне, в которой осаду Трои вёл сын Атрея – Атрид Агамемнон.

Из академической статьи:

Пелопс – в мифологии, сын Тантала и Эврианассы, брат Ниобы, царь Фригии, и затем Пелопоннеса. Будучи мальчиком, Пелопс был предложен в пищу небожителям, собравшимся на пир у Тантала, но боги поняли обман и воскресили Пелопса, причём съеденная Деметрой, пребывавшей в рассеянности из-за пропавшей дочери Персефоны, часть плеча была заменена вставкой, сделанной Деметрой из слоновой кости. Плечо приладила Клото. С тех пор у всех потомков Пелопса ярко-белое пятно на правом плече. (Вот откуда Альберто – «Белое берцо», не плечо, а часть ноги).

После этого юный Пелопс рос на Олимпе в обществе Богов. Отличаясь красотой, стал возлюбленным Посейдона. Посейдон подарил ему крылатую колесницу, которая могла мчаться по морю.