Когда падают листья... - Наталия Андреева

Карстер скривился:

— И в чем же они будут заключаться?

— В том же, в чем заключались ранее. Сбор информации, доклады лично мне. Естественно, пока дело не закрыто, вы продолжите следить за перемещениями небезызвестного нам с вами человека, обладающего на данный момент уникальным артефактом. Но отныне ваша деятельность будет ограничена лишь только наблюдением и сбором информации, учтите это, господин Карстер. Позаботьтесь также о том, чтобы этот человек спокойно мог добраться до своей цели, не перейдя никому дорогу и "случайно" не потеряв сам камень. К слову, для вас он все равно был бы бесполезен. Вы все поняли?

— Да, — удрученно кивнул новый информатор его высочества, — а что делать с чаровником?

— Им уже занимаются пои помощники, вы продолжите работать в паре. Краллю же стоит подкинуть дезинформацию, заботы о которой я возьму на себя. А вы пока пишите.

Его высочество вытащило из стола сигары и закурило, пуская изо рта струйки дыма и отрешенно глядя перед собой.

Мысль о том, чтобы ударить его этим тяжеленным толмутом по голове, казалась такой соблазнительной, что Карстер еле сдерживал свои порывы, заставляя себя то и дело коситься на двух стражников, которые сейчас хоть и были вне зоны слышимости, но все же смотрели в сторону принца неотрывно. В конце концов он перевел глаза на Лексана и, для приличия поборовшись с соблазном с несколько пылинок, все же спросил:

— А если я вздумаю удрать?

— Тогда, боюсь, просто повешением дело не обойдется… Но вы же не станете делать глупостей?

Карстер выругался. Вот уж вляпался так вляпался…

Схватили их по-глупому, уже в городе, когда он с чаровником уже были готовы предстать пред светлые очи его величества кралля Блуда и доложить всю накопившуюся информацию. Взяли под арест по всем правилам за "нарушение общественного порядка", которое, скорее всего, сами и спровоцировали. И под этим предлогом повязали, тихонько погрузили в полицейскую карету и увезли в мрачные застенки Тайной полиции, прямо в загребущие ручонки его высочества Лексана. Пробовать бежать было бессмысленно: рядом околачивался чаровник школы Феникса, который блокировал Силу товарища, а сам Карстер как назло в драке вывихнул руку, и потому мог сосредоточиться лишь на том, чтобы боль не прорвалась неуместными стонами. Какой уж тут побег!

Словом, хорошо сработал ненаследный принц, будучи куда умнее самого Карстера да и собственного папаши тоже. Что же он такое выяснил, что срочно понадобилось брать их за зад? Надо будет сделать себе зарубку на памяти — спросить, если подвернется возможность. Вряд ли, конечно, его высочество разоткровенничается, но чем дьябол не шутит?.. Тем более, что защиту, тем более посредственную, если верить словам товарища, самолично не побрезговал наложить на этого Дарена…

И ведь надо было так посмеяться Нородж, что это именно он подставил этого войника столько лет назад? Карстер, помнится, когда услышал, кто будет разменной "двойкой" — сам удивился. Это ж надо так…

Вот теперь сиди, товарищ шпион, и подписывай собственные показания, расплачивайся за свою глупость. Может быть, в следующий раз умнее будешь.

Куртку пришлось выбросить: изжеванная и заплеванная зверями, она никуда не годилась. В лесу оставаться тоже было опасно, и Яромир настоял на том, чтобы все-таки добраться до ближайшей весницы. В конце концов, до нее осталось-то с версту по выравнивающейся тропинке.

Луна, выбившаяся из-за фиолетовых туч, тускло освещала дорожку, по которой неспешно двигались лошади с ездецами. Трава, посеребренная этим хрустальным светом, чуть колыхалась под пальцами ночного ветра, то отклоняясь в сторону, то снова выравниваясь, будто в море. Сзади молчаливо и с грацией, присущей только кошкам, смыкались тени, отбивая всякое желание оборачиваться, а спереди уже виднелась полоска полей.

Веля, чувствуя свою вину, молчала, сидя перед Жданом и перебирая поясок на нестиранной рубашке; парень тоже помалкивал, временами поглядывая на едущего впереди Яромира; но шатренец тоже не говорил ни слова: и только спина его, застывшая в немом напряжении, говорила о том, что он не просто задумался.

"Холодно ему сейчас, наверное, — с тоской подумала Велимира и вздохнула, — отдать бы куртку обратно — так не возьмет же".

Яр правда проявил чудеса благородства, отдав девушке верхнюю одежду взамен утерянной, но если завтра это самое благородство выльется в паршивую простуду — Веле сильно аукнется собственная безалаберность.

И, наверное, она бы до конца ночи занималась самобичеванием, если бы не радостный возглас Ждана позади, заставивший ее подскойчить в седле:

— Весница!

— И без тебя вижу, — проворчал впереди Яромир, чуть трогая ногами бока кобылы, — давайте, заедем поскорее, пока еще хоть кто-то не спит.

Гостильня, к слову, здесь была, и это сильно обрадовало путников. Правда, Яромир сообщил, что это вполне естественно, так как с другой стороны весницы проходит тракт. Потом он ушел к стойке и долго о чем-то беседовал с хозяином, но так тихо, что как ни напрягали слух друзья — все равно ничего не услышали. Велимира едва дождалась момента, чтобы спросить:

— Значит, Дарен тоже мог здесь быть?

— А как ты думаешь? — улыбнулся Яр.

Ждан пожал плечами и снова пристроился к кружке с бирой, а Веля, отставив тарелку с едой, насторожилась:

— Так ты спросил?

— Я — спросил, — кивнул Яр и усмехнулся, — кажется, он не так далеко уехал, как мы думали.

— Мы сможем его догнать?

Шатренец ухмыльнулся:

— Мы его уже догнали.

— Правда?! — девушка вскочила.

— Правда. Да сядь ты, никуда он теперь не сбежит.

— Откуда ты знаешь? — задала она резонный вопрос, все-таки садясь на стул.

— Потому что дрыхнет твой войник без задних ног, — улыбаясь еще шире, заявил Яромир, донельзя довольный собой, — и завтра никуда не уедет, пока не проспится.

— Ты уверен? — переспросил Ждан, дожевывая какой-то листик.

— Уверен. Пойдем спать.

И едва головы путников коснулись подушек, оплаченных последними стрибрянниками, как тут же провалились они в царство снов. И снились им сны — необычные, красочные, осенние. И все хоть раз, но улыбались во сне: и молодой Ждан, отчаянно старающийся выглядеть взрослым, и изгнанник Яромир, отпустивший, наконец, свою боль, и хмурый войник Дарен, выбранный Осенью, и глупая девочка Веля, которая осмелилась вызваться исполнять древнее пророчество…

Только один раз шатренец проснулся, услышав шорохи в комнате, тут же разлепил глаза и в упор посмотрел на Ждана, суетившегося в углу.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});