Мятеж четырех - Олаф Бьорн Локнит

– Где они исчезли? – жадно спросил Конан. – В каком именно месте?

Старый пройдоха посмотрел на хозяйку, и та утвердительно кинула – можно, мол, говорить.

– Мне сказали, – осторожно произнес Годрик, – что стража последний раз видела беглецов в тупике Трех Лилий, возле дома торговца магическими принадлежностями Антония. Это последний дом переулка-тупичка. Сбежать они оттуда не могли. Если только не воспользовались тайными ходами, проложенными в домах или подвалах.

Мамаша Куродье вопросительно посмотрела на Конана. Тот снова кивнул. Следовательно, варвар узнал все, что ему было нужно узнать.

– Спасибо, Годрик, – хозяйка улыбнулась еще любезнее, показав неожиданно белые и крепкие для ее возраста зубы. – Иди к столу, я сейчас вернусь.

Когда старик, промышляющий воровством и махинациями, исчез, госпожа Куродье повернулась к варвару.

– Ну? – она строго взглянула на киммерийца. – Я тебе помогла?

– Да, разумеется, – Конан встал, подошел к хозяйке и чмокнул ее в морщинистую щечку. – Через несколько дней жди указ. Откроешь одно из лучших заведений на Королевской улице.

Не перестаю удивляться вере Конана в лучшее, а заодно и тому, сколь легко он раздает обещания. Но, что характерно, он всегда их выполняет.

– Я знала, что тебя не испортит королевский трон, – задумчиво произнесла мамаша. – Но позволь спросить, почему за твоими друзьями бегала твоя же стража? Я полагала, что у короля больше власти и влияния…

– Ошибка вышла, – улыбаясь, развел руками Конан. – Не тех ловили. А теперь мне самому приходится искать собственных друзей.

– Странное поведение для короля, – госпожа Куродье проницательно глянула на Конана и прищурилась. – Впрочем, мне нет до этого никакого дела… Ты подаришь мне что-нибудь на день рождения?

– Ну-у… – замялся киммериец. – Возьми хотя бы это.

Он сунул руку в кошелек, достал оттуда новехонький сестерций с собственным вензелем «КК – Конан Канах» и вручил монетку мамаше.

– А остальное потом, – сказал Конан. – Извини за беспокойство. Мы, пожалуй, отправимся.

– Не забудь про свое обещание, – бранчливо напомнила старуха. – Знаю я вас, королей!

…И вот снова мы оказались на темных тарантийских улицах. Где-то далеко на колокольне храма Митры отбивали полночь. Конан молча шагал в сторону центра города, и, наконец, вывел меня на угол Королевской улицы и проезда Монетчиков. Отсюда начинался квартал Рогаро.

– Эй, почтеннейший! – варвар окликнул одинокого стражника, стоявшего у дверей Казначейской управы. – Не скажешь, как пройти к тупику Трех Лилий?

– Идите прямо, – сонно ответствовал блюститель, даже не посмотрев на нас. – Потом направо. Потом второй поворот налево. Потом спросите у кого-нибудь.

– Спасибо, – сквозь зубы буркнул Конан.

И мы вдвоем двинулись вглубь квартала торговцев древностями. Едва светили масляные фонари, бросая оранжевые отблески на влажную кладку мостовой. Пахло туманом, кошками и дымом редких факелов.

– Мы их найдем, – уверенно сказал варвар. – Или отыщем следы. Но если эти трое ублюдков благополучно выбрались из облавы и теперь сидят в Университете – всех троих придушу лично…

* * *

– Я начинаю думать, что мы заблудились, – озабоченно сказал Конан. – И спросить-то не у кого…

– Уж конечно, – я сплюнул и оглядел темную улицу. – Нормальные люди в такое время спят. Полночь отбило не меньше полутора колоколов назад. Может быть, ты мне объяснишь, какого пучеглазого демона мы шляемся по Рогаро? Все равно никого не найдем. Если Мораддин и остальные сбежали от облавы, значит рано или поздно вернутся в Университет. Было бы намного разумнее остаться там и подождать их.

– Не могу я сиднем сидеть! – проворчал киммериец. – Не могу и все тут! Сразу кого-нибудь убить хочется. Глупая история… А хуже всего то, что мы потерялись.

Разговаривали мы довольно громко – голоса гулко разносились по узенькой улице торгового квартала. Наконец, наша болтовня надоела хозяину дома напротив, распахнулось окно на втором этаже и в проеме появилось смутно белеющее лицо.

– Идите прочь, господа хорошие! – замученным голосом сказал пожилой мужчина в ночном колпаке, перегибаясь через подоконник. – Разве можно шуметь в такое время?

– Можно, – твердо ответил Конан. – Вот сейчас еще и песни петь начнем. Может быть, даже похабные.

– Любезнейший! – я поднял голову и обратился к домовладельцу прежде, чем он сумел осмыслить речи киммерийца. – Как пройти к тупику Трех Лилий? Объясни, и мы немедленно уйдем.

– Объяснить? – тупо переспросил разбуженный нами горожанин. – Вы, месьоры, пройдите вперед, до первого перекрестка, и сверните налево. Вот вам и Три Лилии.

– Если наврал – вернемся и точно песни петь будем, – пригрозил Конан и дернул меня за рукав. – Пошли, Веллан.

На этот раз искомый переулок обнаружился удивительно быстро. Длиной он был шагов восемьдесят и заканчивался мрачным темным домом с аркой, ведущей во внутренний дворик. Над входом мерцала тусклыми болотным светом грязная масляная лампа.

– Вот что, – Конан развернулся ко мне. – Велл, придется тебе опять использовать свои способности. Сам видишь – здесь никого нет, но мог сохраниться запах.

– Плохо бедному Веллану, – я сокрушенно покачал головой. – Эдак я скоро в твою домашнюю собаку превращусь.

– Не остри, – прервал Конан мои страдания. – В волка превращаться необязательно. У тебя же есть еще один… одно… ну, в общем, ты понял.

– Ужас какой, – я невесело рассмеялся. – А представь, что будет, если хозяин этой лавки вдруг выйдет на улицу до ветру или заглянут ночные стражники? Воплей будет на всю Тарантию – «Оборотни, оборотни»!

– Ничего не случится, – беспечно поморщился варвар. – Давай, превращайся.

Ему легко говорить – «превращайся». Побывал бы сам в моей шкуре! Облик, промежуточный между человеческим и волчьим, сохранять довольно трудно. Я уж не говорю о том, что, пребывая в ипостаси «чудовища», лучше не смотреть на себя в зеркало. Сам перепугаешься.

Я сосредоточился, позвал свою «звериную» половину и едва не вздрогнул, когда начали изменяться кости. Казалось, хруст стоял такой, что можно было перебудить половину города. Я подавил острое желание довести превращение до конца, с трудом остановив изменение тела, и открыл глаза.

Так. Руки-ноги на месте (правда, отросли когти и жесткие светлые волосы), стою вроде бы на двух ногах… Провел языком по зубам, нащупал клыки. Обоняние и слух обострились.

– Светоносный Митра, – простонал Конан, подойдя поближе и оглядев меня. – Увидев такое лет десять назад, я бы без размышлений тебя прикончил. Ну и рожа…

– На себя посмотри, – прохрипел я. Оборотень в облике чудовища сохраняет способность разговаривать, хотя человеческая речь и дается с трудом. – Сам попросил, а теперь глумится!

– Больше не буду, – хохотнул варвар. – Но зрелище все равно отвратительное… Эй, эй, убери зубы!

Я понял, что сейчас лучше не обращать внимания на поддевки Конана. Надо делом заняться.

Нагнувшись, я потянул носом воздух. Множество самых различных запахов. Сало, которым намазывает сапоги стража, невыносимо резкий аромат конского навоза, кошачьи следы… Вот пожалуйста, кровь, только не человеческая, а куриная. Та-ак, а это что такое?

Я, помнится, уже упоминал, что Мораддин пахнет по-особенному. Отчасти человеком, отчасти гномом. Не думаю, что в Тарантии может находится еще один такой полукровка. Следовательно, граф Эрде, а с ним, надо полагать, и остальные, действительно побывал в этом переулке. Запах очень слабый, но он есть.

След завел меня под арку, затем во дворик. Здесь уже отчетливо пахло Тотлантом. Тоже интересный аромат, вроде мускуса. Да, они здесь проходили. Что я и растолковал Конану.

Обрывался след у двери, ведущей в дом. Конан осторожно потолкал створки. Закрыто.

– Может, постучаться? – варвар покосился на меня вопросительно. – А можно просто забраться, я еще не разучился открывать такие замки с помощью кинжала.

– Как хочешь, – выдавил я. – Но, по-моему, сюда лучше придти утром и попытаться мирно поговорить с хозяином. Если мы сейчас вломимся в дом, то с жильцами – со всеми поголовно – случится удар. Вообрази таких гостей – страшный волосатый варвар и наполовину превратившийся оборотень!

– Сам ты волосатый, – парировал Конан. – Хорошо, заглянем сюда утром. А сейчас можно пойти в ночную таверну. Я помню одно местечко неподалеку…

Я поднял руку, призывая варвара к тишине. Внутри дома происходило нечто странное. Неясный звук исходил из полуподвала, оттуда же истекал запах грозы. Очень похожий на тот, что испускала Небесная гора. Разве что послабее. Шипение постепенно усиливалось, и наконец, его начал различать даже киммериец.

– Что такое? – прошептал Конан, недоуменно оглядываясь. – Что происходит?